Подготовка к стрельбе произошла за считанные минуты. Оба конструктора и, главное, представитель командования Кривошапов, а с ним и генерал с офицерами штаба, остались довольны – бойцы уложились в нормативы, отпущенные для рядовых артиллеристов, для обычных батарей.
– Товарищ генерал, батарея к бою готова! – коротко доложил Флеров.
– Ну, что ж, капитан, пали! – ответил генерал, поворачиваясь, чтобы посмотреть на залп, к боевым машинам, к странным этим «этажеркам», которые с наблюдательного пункта едва были видны.
Кривошапов взглянул на часы, засекая время. Стрелки показывали три часа пятнадцать минут. Флеров, смиряя внутреннее волнение, громче, чем обычно, где-то даже и торжественно выдохнул приказ:
– По фашистским захватчикам, батареей... огонь!
Подчиняясь ему, командиры боевых установок стали переключать рубильники электропитания. Иван Гаврилов, Валентин Овсов, весельчак Сеня Левин и другие командиры, сидя в кабинах своих машин, давали положенные обороты маховичкам...
Все вокруг мгновенно озарилось, словно молния вспыхнула на земле позади каждой машины. Раздался грозный, густой, стремительно нарастающий гул, земля чуть вздрогнула. Ослепляя сидевших в кабинах командиров и водителей всплесками света, вылетающего из сопла реактивных установок, оглушая их взрывным гулом и забивая дыхание пороховыми газами, одна за другой, срываясь со своих «гнезд», вылетали и устремлялись к далекой, не видимой отсюда цели тяжелые реактивные снаряды.
Закомолдин, завороженный красотой залпа, оглушенный грохотом, стоял возле сосны, которая тихо вздрагивала в такт гудящим снарядам, и с сожалением думал о том, что нет сейчас рядом с ним ни мудрого Николая Ивановича Тихомирова, ни двухжильного Владимира Андреевича Артемьева – ярых энтузиастов ракетного дела, тех самых, которые в голодные двадцатые годы налаживали свое «дело» в крохотной мастерской за Бутырским валом, а чтобы выжить, чинили примуса, клепали из жести детские игрушки и сами же продавали их на Минаевском рынке. Сожалел в эти моменты торжества Константин Сергеевич и о том, что на огневой позиции отсутствовали и разработавший конструкцию ракет Борис Сергеевич Петропавловский, и энергичный главный инженер Георгий Эрихович Лангемак, и смелый администратор и авиационный конструктор Иван Тереньтьевич Клейменов, да и маршал Тухачевский, который так душевно покровительствовал и помогал им, ракетчикам, веря в их будущее...
Огненные стрелы, прочерченные снарядами в синеве неба, казались летящими длинными молниями, а необычный грозный гул, сопровождавший их, оглушал и нагонял страх. Офицеры на наблюдательском пункте – люди бывалые, и те невольно втягивали головы, пригибались. А солдаты, которые находились в окопах у самой реки, естественно, не предупрежденные о предстоящем залпе, попадали на землю, с удивлением и жутким интересом наблюдая, как у них из-за спины, из тыла вылетели огненные полосы и с гудящим ревом устремились в сторону противника.
Не только в бинокли, а и простым глазом было видно, как в Орше, на железнодорожном узле, по фронту метров на двести вспыхнуло море огня. Земля вставала дыбом от сплошных разрывов. Там бушевал огненный смерч, уничтожая все живое, сжигая все, что могло гореть, плавя и обугливая металл.
– Вот это залп! – восхищенно восклицали офицеры штаба. – Вот это сила!
Частые и мощные разрывы, глухо долетавшие и сюда, поражали своей силой. Эффект действия многих ракет в течение десяти-пятнадцати секунд превзошел все ожидания. Такой мощный огневой налет могло бы произвести лишь крупное артиллерийское соединение. Генерал и его офицеры застыли в восхищении.
– Товарищ командующий артиллерией фронта, залп произведен, – доложил Флеров. – Все сто двенадцать ракет легли в цель.
– Спасибо, капитан! – генерал хвалил от души и искренне. – Достаточно и одного твоего залпа! Представляю себе, что там сейчас творится! Теперь-то фашисты скоро не опомятуются.
– А нам надо срочно сниматься, менять позицию, – сказал буднично Флеров, помня указания своего начальства и параграфы инструкции, – а попросту, товарищ генерал, сматывать удочки.
– Нам тут тоже теперь делать нечего, – довольным тоном произнес генерал.
У подножья холма, едва они приблизились к своим штабным машинам, как генерала отозвал в сторону майор, одежда которого была потрепанной и запыленной, да и весь встревоженный вид говорил о том, что он прибыл не с радостными известиями.
Выслушав майора, генерал тут же подозвал к себе Флерова.
– Капитан, можешь дать еще один залп?
– Могу.
– Карту, – потребовал генерал.
Офицер его штаба развернул карту. Генерал, водя пальцем по голубой жилке реки, пояснял Флерову:
– Вот здесь, видишь? Только что сообщили. Фашисты навели переправу через Оршицу. Скопилось много техники и живой силы. Часть войск начала переправляться на наш берег, чтобы ударить нам в тыл.
Флеров прикидывал расстояние по карте: час, не меньше, на передвижение его автоколонны, полчаса на спешное оборудование огневой позиции, приведение машин в боевое положение и зарядку, установку ракет на пусковых установках.
Генерал по-своему понял молчание капитана и с надеждою спросил:
– Часа через два, два с половиной, сможешь?
– Мне хватит и одного часа тридцати минут, – ответил Флеров и попросил: – Только дайте сопровождающего, знающего дорогу и место, пригодное для размещения батареи.
Проводником стал майор, прибывший с разведданными. Генерал распорядился:
– А после залпа сразу же покажешь им путь к штабу фронта, понял?
Грузовые автомашины, с зачехленными установками, одна за другой выруливали на проселочную дорогу и двигались вслед за черной легковушкой, в которой, кроме Флерова, Кривошапова и конструкторов, уместился и майор.
3
Гитлеровцы пришли в себя не сразу. С большим опозданием в сторону холма полетели их артиллерийские снаряды, вспахивая пустые окопы. В небе появился самолет-разведчик и, рискуя быть сбитым, низко, чуть ли не задевая брюхом вершины деревьев, забаражировал над лесом, выискивая то самое «крупное артиллерийское подразделение», которое огневым налетом натворило много бед на железнодорожной станции...
А в это же самое время, в другом месте – на окраине леса, в нескольких километрах от реки Оршицы, где фашистам удалось захватить часть нашего берега, навести переправу и начать переброску крупных сил, в том числе танков и артиллерии – спешно занимала огневую позицию батарея капитана Флерова. Бойцы расчехляли установки, снимали с грузовиков и открывали ящики, вынимали ракеты и устанавливали их в «гнезда» на направляющих.
Из гаубицы опять произвели пару выстрелов, определили исходные данные для стрельбы ракетами.
Командиры боевых установок, радостно возбужденные первым успехом, доложили капитану о готовности своих орудий к бою. Флеров был рядом с машинами. На наблюдательном пункте находились Кривошапов и оба конструктора, пожелавшие увидеть «работу» своих снарядов.