— Значит, вы считаете, что смерть Семенова ничего не изменит и проверка все равно будет проведена?
— А какие причины для отказа? — пожал плечами Молчанов. — Смерть — это, конечно, трагедия, но компания продолжает действовать. Теперь, как вы только что сказали, в права собственника вступит Лидия Евгеньевна. Я ей обрисую ситуацию, познакомлю с нашими планами. Думаю, она одобрит проведение проверки.
— Я вижу, вы так уверенно говорите о том, что компания достанется вдове Семенова, — сказал Гуров. — Стало быть, вы знаете содержание его завещания. Интересно, а кто вам о нем рассказал?
Этот вопрос вызвал неожиданную реакцию. Впервые за все время разговора первый заместитель погибшего директора компании смутился и пришел в растерянность. «Кажется, он понял, что прокололся и сболтнул лишнее, — подумал Гуров. — И теперь решает, как быть: сказать правду или попробовать соврать».
— Вопрос, конечно, деликатный, — после некоторой паузы ответил Молчанов. — И я мог бы выдумать подходящее объяснение. Но я, как менеджер, всегда считал, что честность — лучшая политика. Так что отвечу вам так, как есть на самом деле. О содержании завещания мне рассказала сама Лидия Евгеньевна. У нас с ней как-то зашел разговор о традициях в управлении крупнейшими западными компаниями, о сохранении стиля управления. И она меня заверила, что в нашей компании тоже, что бы ни случилось, традиции будут сохранены.
— А в связи с чем возник этот разговор, вы не помните?
— Почему же, прекрасно помню. Это было как раз в те дни, когда у Игоря Борисовича случился инфаркт, он лежал в больнице. Тогда еще не было ясно, насколько сильна угроза для жизни. Всякое могло быть… Вот мы и обсудили эту тему. А можно мне, в свою очередь, задать вам вопрос?
— Да, конечно, — согласился Гуров. — Беседа у нас неофициальная, уголовное дело не открыто…
— А вам кто рассказал о содержании завещания? Случайно не Олег Абуладзе?
— Совершенно верно, мне об этом сообщил господин Абуладзе, — подтвердил Гуров.
— Так я и знал! — воскликнул Молчанов. — Этот так называемый друг везде поспел!
— А вы, я вижу, испытываете к Олегу Вахтанговичу не слишком большую симпатию, — заметил Гуров.
— А за что мне к нему испытывать симпатию? За то, что он постоянно крутился возле шефа? За то, что отвлекал его от дела? За то, что разрушал его семью? Или за то, что тянул из него деньги?
— Абуладзе брал у Семенова деньги? — недоверчиво спросил Гуров.
— И неоднократно, — заверил его Молчанов. — Обо всех случаях я, конечно, не знаю, шеф мне не сообщал. Но о двух я знаю точно. Один был в начале прошлого года, речь шла о сумме в полмиллиона рублей: Абуладзе потребовалось срочно уплатить налоги и пени по налогам. А второй раз он брал деньги недавно, уже осенью. На этот раз сумма была уже больше, свыше миллиона. Какая нужда была на этот раз, не знаю. Но деньги брались из кассы компании, а за нее отвечаю я, поэтому Игорь Борисович был вынужден объяснить мне, куда идут деньги.
— А вы не знаете, Абуладзе возвращал эти суммы?
— Предыдущую — ту, что брал в феврале, — он точно вернул. Уже летом, частями, но вернул. А последнюю, думаю, нет.
— А почему вы обвиняете Абуладзе в том, что он разрушал семью Семенова?
— Потому что он постоянно подсовывал ему девушек, — объяснил первый заместитель. — Они часто вместе проводили время — что называется, дружески общались. Только общались они не вдвоем. Абуладзе вечно был окружен всякого рода прелестными созданиями. И некоторых из этих созданий он приглашал на эти дружеские вечеринки. Что же это, как не разрушение семьи?
— Это вам тоже Лидия Евгеньевна сообщила? — спросил Гуров.
— Почему обязательно Лидия Евгеньевна? Я постоянно находился рядом с шефом, был в курсе всех его дел. Вот поэтому и знал.
— А скажите… — начал Гуров очередной вопрос, но в это время в кармане у него зазвонил телефон.
Оказалось, что звонит лейтенант Касыгов.
— Лев Иванович, вы где находитесь? — спросил лейтенант, когда Гуров поздоровался. — Если в пансионате, то мы с вами можем увидеться прямо сейчас. Дело в том, что я приехал вместе с врачом, чтобы забрать тело погибшего.
— Да, я в пансионате, — отвечал Гуров. — Сейчас спущусь.
— Прошу извинить, дела, — сказал он Молчанову.
— Да, конечно! — воскликнул хозяин комнаты, поднимаясь. — Заходите еще! Я готов ответить на любые вопросы!
Гуров спустился на первый этаж. В холле его ждал молодой черноволосый парень в полицейской куртке.
— Касыгов, — представился он, пожимая руку Гурова. — Рад с вами познакомиться, Лев Иванович!
— А где врач? — спросил Гуров.
— Сидит в машине, — отвечал лейтенант. — Но мне нужна еще ближайшая родственница погибшего. Поскольку дело не возбуждено, требуется ее согласие на вскрытие тела. Вы извините, Лев Иванович, вы, конечно, человек очень авторитетный, но вы здесь лицо неофициальное, поэтому я не могу просто исполнить ваше распоряжение.
— Я все понимаю, — кивнул Гуров. — Сейчас я позову вдову Семенова… Хотя нет, звать не нужно. Вот и она сама.
Действительно, со второго этажа к ним спускалась Лидия Евгеньевна.
— А, это опять вы, — сказала она, обращаясь к лейтенанту. — Что вас заставило приехать?
— Да вот, Лев Иванович говорит, что необходимо провести вскрытие тела вашего мужа, — отвечал Касыгов. — И он сказал, что вы вроде не возражаете…
— Да, я не возражаю против вскрытия, — кивнула Лидия Евгеньевна с царственным видом. — Как и против любых других действий, которые внесут полную ясность в этот вопрос. Чтобы потом не было никаких слухов и домыслов.
— Так мы можем забрать тело? — спросил Касыгов.
— Да, можете, — кивнула Семенова. — Ключ от этого… сарая находится у Абуладзе.
— Тогда распишитесь вот здесь, что вы не возражаете… И еще здесь, — предложил ей лейтенант.
Вдова заполнила документы. Гуров тем временем поднялся на второй этаж и постучался в комнату Абуладзе. Владелец сети ресторанов открыл ему сразу.
— Я за ключами от помещения, где хранится тело Семенова, — объяснил Гуров. — Приехала полиция, они заберут тело, будут производить вскрытие.
— А, вот оно что! — обрадованно воскликнул Абуладзе. — Это хорошо… хорошо! Я сейчас! Я сам с вами пойду! Подождите минуту.
Он скрылся в комнате и спустя несколько минут вышел уже одетый, со связкой ключей в руках. Они спустились в холл.
— Вы пойдете с нами? — спросил Гуров у Лидии Евгеньевны.
— Нет уж, увольте, — отвечала вдова. — Наносить себе самой еще раз психологическую травму — не стоит.
— Да, я понимаю, — сказал Гуров, и они втроем вышли наружу.