— А теперь слушайте меня внимательно, — внушительно произнес фон Доденбург. — Ваши жизни зависят от того, сумеем ли мы благополучно добраться до Аахена. Если вы сделаете хотя бы одну ошибку, — он прищелкнул языком, — вы трупы!
— Но как насчет военной полиции? — возразил водитель грузовика. — Нас может в любой момент тормознуть военная полиция.
— Это ваши проблемы, — холодно отрезал Куно. На самом же деле его мозг лихорадочно работал, стараясь предугадать, какие препятствия могут возникнуть перед ними на всем пятикилометровом отрезке пути, отделявшем их от Аахена. Но другого выхода им все равно не светило: это был единственный способ добраться до города, добраться до своих. Тот единственный километр, который он проползли по полю ночью вместе с Матцем, таща на себе раненного Шульце, показался им обоим полным кошмаром. У них не было сил повторить это. И фон Доденбург, и Матц были совершенно вымотаны. Они не протащили бы гауптшарфюрера еще и с десяток лишних метров. Нет, никакого другого пути попросту не было.
— Итак, — рявкнул фон Доденбург, — всем должно быть все ясно. А теперь — вперед!
Водитель тронул грузовик, и тот затрясся по изрытой минами и снарядами дороге.
* * *
Пока они не достигли пригородов Аахена, дорога была очень спокойной. Когда же впереди показались первые городские постройки, поток людей и машин на шоссе стал заметно гуще. Дважды им пришлось съезжать на обочину, чтобы пропустить санитарные машины, на ветровых стеклах которых алела предупредительная надпись: «Везем тяжелораненых». Чем ближе они подъезжали к Аахену, тем больше становилось на дороге военной техники. А по обеим сторонам дороги тянулись оборудованные позиции американских частей — окопы, доты и одиночные щели, в которых сидели напряженные бойцы, сжимавшие в руках оружие и таращившиеся на дымящиеся развалины так, словно из них в любую минуту могла неожиданно выскочить свежая рота немцев.
На обочине дороги мелькнула надпись: «Поднимешь своими колесами пыль — и ты мертвец, братишка! Этот участок дороги обстреливается противником». Но для того, чтобы понять, что весь этот сектор находится под обстрелом, не было необходимости читать предупредительную надпись — звуки близких выстрелов и разрывов снарядов были и так слышны слишком явственно.
Поглядывая сквозь щели по бортам грузовика на дорогу, фон Доденбург видел страх, написанный на лицах идущих в сторону фронта американских солдат. Их глаза неестественно сверкали, словно бойцы были на грани слез или истерики; сами же лица были мертвенно-бледными, а губы начинали безумно дрожать всякий раз, когда рядом разрывался снаряд или мина. Вскоре с дороги исчезли все остальные машины и бронетехника. Их грузовик оказался теперь единственным транспортным средством, которое медленно ползло вперед по изувеченной попаданиями мин и снарядов дороге вместе с марширующей в сторону фронта американской пехотой.
— Господин офицер… — обратился к фон Доденбургу водитель грузовика, с трудом объезжающий бесчисленные рытвины и выбоины. — Вскоре нас и вправду должны остановить. Либо военная полиция, либо патруль. Что нам тогда делать?
— Предоставьте это дело мне, — хрипло произнес эсэсовец. — А ваша задача — только двигаться вперед. Давай, веди машину!
Он посмотрел на Матца и затем перевел взгляд на Шульце, который валялся в трясущемся кузовке американского грузовика. Гамбуржец тяжело, прерывисто дышал. Куно осторожно прикоснулся рукой к пылающему лбу гауптшарфюрера и поклялся себе, что в любом случае доставит бывшего докера в расположение своих. Германии обязательно понадобятся дерзкие, ни перед чем не останавливающиеся и ничего не боящиеся люди типа Шульце в предстоящие тяжелые дни и месяцы.
— Не волнуйся, Матц, — бросил фон Доденбург, — мы обязательно прорвемся.
Матц, ветеран боевой группы СС «Вотан», только ухмыльнулся.
—Я совершенно не волнуюсь, господин штандартенфюрер. Я же боевой солдат. Не то что этот паркетный вояка, что валяется сейчас перед нами. — Он указал грязным пальцем на своего сотоварища по многочисленным попойкам и похождениям по публичным домам. — Я только хотел узнать, господин штандартенфюрер, собираетесь ли вы порекомендовать меня на должность временно исполняющего обязанности старшего унтер-фюрера на тот период, пока этот тип будет прохлаждаться в госпитале? Я хочу сказать, что когда Шульце ляжет в госпиталь, то он превесело проведет там время, лапая медсестер, лакая медицинский спирт и лежа все время на чистых простынях. Мне тоже хотелось бы получить хоть какие-то блага. Например, эту самую должность гауптшарфюрера. Это выглядело бы просто здорово в моем послужном списке. И в старости я мог бы рассчитывать на куда большую пенсию, господин штандартенфюрер.
Куно фон Доденбург потряс головой.
— Тысяча чертей, Матц, а ты, оказывается, даже больший негодяй, чем сам Шульце! — проговорил он. — Ну что ж, я предоставлю тебе это временное повышение в должности. Если только мы сумеем выбраться из этой передряги живыми.
— Стоп, стоп! — закричал американский лейтенант, неожиданно выпрыгнувший из кучи мусора справа от грузовика. Его голова была непокрыта. В руках он держал карабин. — Вам что, идиоты, жизнь надоела? Вы же заехали на самую переднюю линию!
Грузный водитель грузовика ударил по тормозам. Машина остановилась. С обеих сторон дороги показались головы солдат военного патруля в стальных шлемах. Сердце фон Доденбурга бешено забилось. В ту же секунду он различил характерный стрекот немецкого пулемета MG-42 где-то невдалеке. «Линия фронта действительно совсем рядом», — подумал штандартенфюрер.
— Ну, что? — Лейтенант смотрел на водителя грузовика, но тот ничего не отвечал ему. — Что, черт побери, вы делаете здесь, у самой линии фронта? Я никогда не видел, чтобы грузовики снабжения подъезжали так близко к передовым позициям!
Но шофер по-прежнему молчал. Невдалеке завыли мины, но краснолицый американский лейтенант даже не шелохнулся. Фон Доденбургу стало ясно, что перед ним — настоящий ветеран.
В эту секунду и до самого краснорожего офицера дошло, что что-то тут не так. Он внимательно вгляделся в трех солдат, сидящих в кабине грузовика с моторным топливом и застывших в странном молчании.
— А ну-ка, парни, — протянул лейтенант, поднимая свой карабин, — дайте-ка мне взглянуть на ваши удостоверения личности. — Он повернулся к своему взводному сержанту: — Джо, подойди-ка сюда ко мне…
В это мгновение Матц выстрелил. Сидевшие в кабине грузовика пехотинцы не успели наклонить головы, и пули Матца размозжили их. Куски костей, мяса и брызги крови полетели во все стороны. Ветровое стекло покрыла сетка мелких трещин. Пули, попавшие в грудь американскому лейтенанту, командиру военного патруля, отбросили его назад.
— Двигай! — бешено крикнул фон Доденбург водителю американского грузовика. — Полный вперед! Вперед!
Водитель, правый бок которого был весь забрызган кровью, дал полный газ, и грузовик ринулся вперед. Виляя из стороны в сторону, он неистово понесся по дороге. Вслед ему летели пули отчаянно стрелявших американских патрульных. Не видя ясно дороги из-за растрескавшегося ветрового стекла, водитель неправильно вывернул руль и врезался в столб освещения. Вцепившись в руль, он попытался развернуть грузовик в другую сторону.