— Прекрасно, а теперь давай проверим, что у них гам наверху, — промурлыкал Бенни.
Снаружи солдаты их роты пытались сорвать с петель или взломать основную дверь, ведущую в отель. Двое приятелей торопливо побежали наверх и оказались в коридоре, который был весь усыпан пустыми бутылками из-под шампанского. Бенни поддал их ногой. Все бутылки были пустыми, но в одной еще что-то плескалось. Однако он не стал поднимать ее. Один раз, во французском Вервье, они уже попали таким образом впросак — схватив бутылку, в которой, как они думали, еще оставалось шампанское. Но в действительности в ней обнаружилась моча какого-то краута, который перед отступлением вообразил себя величайшим мастером розыгрышей и не пожалел времени, чтобы помочиться прямо в бутылку.
— Иди-ка сюда, Бенни! Прикрой меня! — позвал Эл, замерев на мгновение перед дверью, ведущей в кабинет генерала Доннера. Дождавшись напарника, он крикнул: «Вперед!» — и, сильно ударив в дверь ногой, вбежал вовнутрь. Бенни тут же нацелил свой карабин на тех, кто мог скрываться внутри кабинета бывшего командующего обороной Аахена. Но он зря беспокоился: стрелять было решительно не в кого. Высокий мужчина с ужасающе безобразным лицом, распластавшийся в кресле, был давно мертв.
— Господи Иисусе, — выдохнул с отвращением Бенни, — ну и клиент нам попался, Эл! К нему противно подойти, не то что прикоснуться!
— Лично я с удовольствием прикоснусь к нему ради того, чтобы получить этот чудесный Рыцарский крест, что висит у него на шее, — процедил сквозь зубы Эл, нимало не смущенный внешним видом генерала Доннера. — На Свинской аллее эта штука потянет верные шестьдесят долларов. Давай, Бенни, подходи и ты тоже, не тушуйся!
Они двинулись в глубь кабинета генерала Доннера, где до сих пор стоял запах горького миндаля — запах цианистого калия, капсулу с которым разгрыз генерал Дегенхардт Доннер, чтобы спокойно отправиться в мир иной. Эл схватился за висевший на шее мертвого генерала Рыцарский крест и сорвал его. Тело Доннера начало сползать вниз.
— Проверь-ка его клыки, Бенни, — проронил Эл.
Бенни заколебался.
— Знаешь, Эл, мне как-то не хочется… — признался он. — От этой отвратительной рожи у меня мурашки ползут по коже!
— Тогда отойди, черт побери, в сторону, и не путайся у меня под ногами! — буркнул Эл и влез в рот генерала Доннера.
— Здесь ничего нет, — разочарованно объявил он некоторое время спустя. — Одни искусственные зубы.
Он профессионально обыскал черный эсэсовский мундир Доннера, но в нем не было ничего, кроме бумажника с фотокарточками и несколькими рейхсмарками. Эл с отвращением швырнул их на пол. Американские солдаты уже использовали купюры в сто рейхсмарок в качестве туалетной бумаги…
После этого он внимательно уставился на лицо генерала Доннера. Наконец он заметил его искусственный глаз.
— Эй, Бенни! У краута-то глаз стеклянный! — И он торопливо вытащил протез из глазницы.
— Что ты делаешь? — удивился Бенни.
— Как что? — вздыбил брови Эл. — Он мог спрятать за ним бриллианты или какие-нибудь другие драгоценные камешки.
Однако глазница генерала Доннера была совершенно пустой.
— Сукин сын! — в сердцах выругался Эл. — Смотрите-ка, сколько церемоний — стеклянный глаз и все такое, — а внутри нет ничего ценного! Вообще ничего, черт бы его побрал!
Охваченный внезапным приступом ярости, Эл расстегнул ширинку.
У Бенни, наблюдавшего за ним, отвисла челюсть.
— Эл, ты ведь не собираешься помочиться на него… ведь нет же, Эл? — пролепетал он.
— Именно это я и собираюсь сделать, идиот!
Так Дьявол Доннер, чья душа, вне всякого сомнения, находилась в этот момент на пути в ад, подвергся последнему и окончательному унижению.
* * *
— Всем выйти из машин! — приказал штурмбаннфюрер Шварц.
Эсэсовцы послушно выпрыгнули из больших грузовиков марки «опель», доставивших их в новую штаб-квартиру фюрера в Гессенских горах. Из этого места Адольф Гитлер должен был руководить последним крупным наступлением на западе.
Бойцы боевой группы СС «Вотан» чувствовали крайнюю усталость. Ремни глубоко врезались в их тела. Сапоги почти развалились во время нескончаемого пешего марша по долине Рейна. Ноги в порванных ногах и портянках были страшно натерты и кровоточили.
Эсэсовцы медленно построились. На бинтах, которыми было обвязано большинство из них, проступали пятна запекшейся крови. Блестящие офицеры Генерального штаба, щеголявшие моноклями, безупречно отутюженными брюками и мундирами, удивленно уставились на них, точно те были пришельцами с другой планеты.
— Вы только взгляните на этих расфуфыренных павлинов! — пробурчал гауптшарфюрер Шульце. — Они соизволили выйти из своих оклеенных золотой фольгой бомбоубежищ для того, чтобы посмотреть, как выглядят настоящие фронтовые свиньи!
Матц, опиравшийся на винтовку, к которой была привешена его деревянная нога, сплюнул под ноги.
— Один лишь смачный бздох — и их всех сдует отсюда! — с презрением объявил он.
Штандартенфюрер Куно фон Доденбург, на голове которого сейчас не было стального шлема, прошелся вдоль строя своих людей. Когда он проводил разминирование того поля под Аахеном, то сорвал с мундира все металлические пуговицы, чтобы обезопасить себя от магнитных мин, и теперь его мундир был просто сколот булавками. Шварц, с головой, обмотанной толстым слоем бинтов, вытянулся перед ним во фрунт. Но сейчас из темных глаз штурмбаннфюрера исчез его обычный огонек фанатизма.
— Равнение направо! — скомандовал Шварц. — Встать парадным строем!
Ветераны боевой группы СС «Вотан» медленно выровнялись. Шварц шагнул вперед и приложил руку к забинтованной голове, отдавая честь фон Доденбургу:
— В строю два офицера, семь унтер-фюреров и семьдесят ССманнов, господин штандартенфюрер.
— Благодарю, штурмбаннфюрер Шварц, — ответил ему фон Доденбург. Он уже хотел скомандовать бойцам «Вотана», чтобы они стали «вольно», но в это мгновение во двор штаб-квартиры фюрера въехали два больших черных «хорьха».
— Это сам рейхсфюрер, — торопливо прошептал Шульце. — Прибыл в сопровождении нескольких настоящих солдат.—И он кивнул в сторону двухметровых эсэсовцев-телохранителей Гиммлера. Они уже выпрыгивали на ходу из машин, оказываясь на земле еще до того, как те остановились. В их руках тускло отливали поставленные на боевой взвод автоматы.
Фон Доденбург отдал честь Генриху Гиммлеру — бывшему скромному фермеру, который превратился в самого страшного человека для большинства европейцев. Глава СС вяло кивнул штандартенфюреру. Воротник его серой шинели был высоко поднят, а из покрасневшего носа капало. Очевидно, рейхсфюрер был сильно простужен. Он медленно прошелся вдоль строя бойцов «Вотана», время от времени задавая вопросы отдельным солдатам, но тут же проходил дальше, даже не дождавшись ответа.