Бойков спал, дверь отворил не сразу. Женщин он не приводил, Ольга бы уловила запах парфюма. Зато уловила аромат виски.
— Привет, — она забралась в салон, — пил?
— Так, формально… С Иванычем, — Коля кивнул на заднее сиденье.
Там, свернувшись калачиком, спал Чистов.
— А чего он не уехал?
— Да мы так хорошо сидели, за жизнь говорили. А ему добираться на другой конец города. Здесь заночевал. Слава богу, не зима… Иваныч! Подъем!
Чистов проснулся, продрал опухшие глаза, поздоровался с Ольгой, попросил воды. Не получил.
— Что с Копейкиным?
— Да что с ним будет? Умотал куда-то под утро. Ночью ни одной заявки, а час назад уехал.
Бойков стукнул пальцем по кнопке, экран зажегся. Кроме лысого монаха, в копейкинском кабинете никого не было.
— Узнал, что я просила?
— Да, — Бойков зевнул, прикрывая ладонью рот, — аминоурин сильное успокоительное. Недорогое. У нас запрещен, но на гнилом Западе и Востоке — пожалуйста. Обычно принимают перед предполагаемым стрессом, типа прокурорской проверки. Съел, и все по барабану.
— Да ему и так все по барабану, — явно предвзято заметил Чистов.
— Теперь список, — продолжил научный доклад Николай, — занятный документик. Все эти господа, так или иначе, связаны с наркотрафиком.
— Это ты в Википедии прочитал?
— Зачем? Есть проверенные связи. Не сбивай… Адреса — их фактическое место проживания. По прописке они все марсиане. Первый — взорванный на днях Рамир Васильев. Напротив фамилии галочка. Типа — готов.
— И кто там следующий?
— Некто Бирюков Константин Сергеевич. Тридцать восемь лет. Когда-то носил креативную кличку Буйвол, а сейчас обычный индивидуальный предприниматель. Торгует мандаринами. Подозревается в поставках героина на внутренний рынок.
— В мандаринах и возит, — вновь проявил смекалку Чистов.
— Судим один раз и давно. Всем говорит, что был осужден за политику.
— Копейкин вызывал его вчера, — Ольга заглянула в свой мобильник, открыв фотографию списка, — оба живут в этом районе… Меня очень галочка смущает.
— Меня тоже. Обычно галочки ровненькие, а эта какая-то корявая, некрасивая.
— Коля, не смешно…
Объяснить, почему не смешно, Ольга не успела, в дверь автобуса нагло постучались. Господа шпионы никого не вызывали и никого не ждали. Иваныч заглянул в щелочку между шторками.
— Гаишник. Толстый, — шепотом поведал он, — открывать?
Бойков быстро накинул пиджак на мониторы. Чистов перебрался ко входу и приоткрыл дверь. Выражение лица капитана ДПС не радовало перспективой.
— Капитан Андреев.
— Очень, очень приятно.
— Кто за рулем?
— Ну… Как бы я. А что случилось?
— Под знаком стоим. — Капитан кивнул на висящий над автобусом круг с красным крестом.
— Черт… Извините. Не заметил… Сейчас уберу.
— Невнимательность наказуема. Права и документы на машину.
— Минутку. Сейчас поищу.
Иваныч скрылся в салоле, прикрыл дверь и прошептал:
— Ну что, представляться?
— Светиться нельзя, — так же шепотом ответил Бойков, — завтра весь район будет знать, что мы здесь торчим.
— И что делать?
— Ну придумай что-нибудь, ты же умный… Зачем под знак встал?
— Ближе некуда, а дальше сигнал не пройдет. И так на пределе… Ладно, сейчас.
Чистов вышел из автобуса с выражением гостя дорогущего ресторана, которому принесли стейк размером с наперсток.
— Ой, горе-то какое! Документы дома забыл, — голосом кающегося партизанам полицая заныл он.
— Еще и езда без прав… А чем это от вас пахнет? Ну-ка дыхнем…
— Вообще-то, я не управляю автобусом, а ночую в нем…
— Пройдемте в машину.
Когда Иваныч с инспектором забрались в полицейские «жигули» с красивой надписью на борту «Телефон доверия», Бойков откинул пиджак с монитора. На экране картинка изменилась.
В кабинет вернулся хозяин. С небольшим полиэтиленовым пакетом. Он с кем-то ожесточенно ругался по мобильнику и, судя по репликам, чисто по служебным вопросам.
— Да я уже два написал!.. Не, может, мне вообще пистолет не брать? Я даже не в нее стрелял, а вверх!.. Чтобы убежала!.. Пошел он… Да, так и передай! Скоро из-за наручников будем рапорта писать!
Он швырнул мобильник на стол с такой силой, что от него отлетела задняя крышка. Сам сел на стул.
— Похоже, он даже против теток ствол применяет, — сделал вывод Бойков, — хотя я бы против некоторых тоже применил.
Затем стало происходить нечто странное. Копейкин выпрямился на стуле, закрыл глаза. Несколько секунд молчал, потом сделал пару резких выдохов ртом, после набрал воздуха и завыл, чуть приоткрыв рот. Вой шел откуда-то изнутри и чем-то напоминал волчий.
Бойков с Ольгой переглянулись.
— Да он реальный оборотень, а не в погонах, — заторможенно протянул Коля, — у бабки в деревне волк выл. Один в один. Как он медкомиссию прошел?
— Как и остальные оборотни. Видимо, за деньги.
Повыв минуты три, Копейкин закашлялся. Но делал это специально, словно выталкивая из нутра инфекцию. После открыл глаза, тряхнул головой и поднялся. Подошел к двери и запер ее на замок. Шторы были задернуты, кабинет освещался настольной лампой.
Вернувшись к столу, он взял принесенный пакет. Достал из него пару матерчатых перчаток, черную шапочку-балаклаву. С прорезями для глаз. Примерил, натянув на голову.
— Он не только оборотень, а еще и «Пусси риот»! — снова не удержался от восторга Бойков. — Повыл, а сейчас пляски начнет!
Но плясать Копейкин не начал. Сняв шапочку, снова полез в пакет и извлек черный металлический цилиндр.
— А вот это поинтересней, — Бойков попытался приблизить картинку, но не смог, — глушитель. Наш человек.
Копейкин повертел глушитель, посмотрел одним глазом внутрь на свет. Вернул в пакет, туда же сунул шапочку. Снял ботинки, взобрался на стол. Дотянулся до потолка и сдвинул одну из подвесных плит. Положил пакет и вернул плиту на место.
— Удобно, — прокомментировал Бойков, — всегда под рукой, и искать там не будут.
— Погоди… Если он спрятал глушитель, значит, либо уже воспользовался, либо собирается.
— Скорее, первое. Где-то раздобыл и привез.
Наблюдения прервал Иваныч, вернувшийся из машины гаишника Андреева:
— С вас по тысяче и по анекдоту. За стоянку под знаком, езду без прав и выхлоп. И это очень гуманно. Еле сторговался. Дело общее, платим тоже вместе.