— Мы не сможем прикрыть Бирюкова на сто процентов. Я вообще считаю, надо задерживать, когда он заберет оружие из тайника. Для ареста хватит, а там будем крутить на все остальное.
— Хорошо б с поличным, — вздохнул подполковник номер два, и по этому вздоху становилось понятно, что личная безопасность Буйвола его волнует так же, как Деда Мороза здоровье Уго Чавеса.
Господа офицеры по-прежнему сидели в кабинете Царева. Походную обстановку подчеркивали две раскладушки, нарезка докторской колбасы на столе и стаканы со сморщенными чайными пакетиками. Бойкова и Гришу сменили филеры-профессионалы, Гришу отпустили отсыпаться, а Бойков держался молодцом, хоть и не побрился. В автобусе тамплиеров дежурил Чистов. Там же, в соседних кустах, притаился второй автобус. Доблестные собровцы были готовы начать штурм полицейского отдела по первой команде. И, наконец, еще в одном авто точили перья репортеры, совершенно несправедливо отнесенные ко второй древнейшей профессии.
Замаскированный спор — жить Буйволу или нет, прервал звонок от филеров. О каждом перемещении объекта они докладывали лично Цареву.
Борис Дмитриевич, выслушав, донес информацию до московских и бойковских ушей.
— Он остановился возле реки, попросил у прохожего закурить, спустился к берегу, проглотил какие-то таблетки и сидит на камне.
— Этак и простатит можно заработать, — заметил Николай, — на холодном-то камне… А таблетки — аминоурин. Успокаивают перед предполагаемым стрессом.
— Значит, настраивается, — предположил подполковник номер два, — будет валить.
— Я предлагаю ехать к отделу, — Царев поднялся из-за стола и допил чай, — лучше быть поближе.
— Правильно, — хором поддержали подполковники.
И честная компания дружно, но без шуток и прибауток выдвинулась к месту предполагаемого финала операции.
За пятнадцать минут домчались на служебной машине Царева. Бросили ее за пару кварталов и скорым шагом дошли до автобуса тамплиеров.
По внутренним странным и нелогичным инструкциям-приказам Борис Дмитриевич был обязан уведомить о предстоящем подвиге лично начальника Управления Моржова, но не сделал этого. Тот мог вступиться за честь вверенного подразделения и все испортить. Ибо задержание подчиненного вышло бы боком прежде всего ему.
Чистов встретил гостей радушно, предложил занять свободные места и увидеть происходящее в кабинете Копейкина собственными глазами.
Но на экране ничего не происходило, словно в авторском кино, и все довольно быстро заскучали.
Хорошо, что заскучать окончательно не дали бдительные филеры.
— Он едет к отделу. На камне сидел двадцать пять минут. Видимо, ждал, когда подействуют таблетки.
Царев по рации связался с командиром СОБРа Кленовым, сидевшим со своими молодцами в соседнем автобусе:
— Приготовьтесь. Он едет в отдел.
Ровно в восемь пятнадцать «девятка» Копейкина остановилась на специально оборудованной отделенческой парковке, на которой хулиганствующая молодежь под покровом ночи нарисовала несмываемой краской знак «Места для инвалидов». Копейкин вышел из машины, поздоровался с постовым и скрылся внутри здания.
Спустя еще пару минут на секретном мониторе наконец-то начался сюжет. Главный герой запер за собой дверь на ключ, снял обувь и забрался на стол. Если б кино смотрел посторонний, он решил бы, что режиссер спятил, превратившись из нормального человека в большого художника.
Но посторонние это кино не смотрели.
— Он лезет в тайник! — передал Царев Кленову. — Начали!
Рисковать нельзя. Копейкин опытный опер, уйти от филеров сумеет, как Месси от защитников. И в районе десяти будет рядом с домом Буйвола. И попробуй упреди. Поэтому, что бы москвичи ему ни говорили, брать надо сейчас.
— Эх, напрасно, — вновь вздохнул подполковник номер два.
— Коля, давай!
Бойков кивнул и выскочил из автобуса. Он договорился с Царевым, что финальную часть операции проведет именно он. Собственноручно закует оборотня в кандалы. Чтоб знал, сволочь, как совращать женщин из отдела собственной безопасности. К профессиональному интересу добавился личный. Потому что когда-то сам пытался совратить Ольгу Андреевну на короткий забег, но та сразу дала понять, что бегает только на длинные дистанции. Да и вообще, Николай не совсем в ее вкусе. И это не могло не огорчать.
Шоу началось.
Штурм полицейским спецназом полицейского же подразделения — это совсем не штурм бандитского или террористического гнезда. Даже постовой у дверей при виде бегущих на него гоблинов в масках имеет право без предупреждения открыть огонь на поражение. (Терроризм в стране!) Не говоря уже о дежурном, паспортистках и инспекторах детской комнаты. В результате штурм грозит перейти в затяжную осаду со стрельбой, взаимными обвинениями и матерными оскорблениями. И если рядом случайно не окажется футбольного арбитра с красными карточками, ситуация выйдет из-под контроля.
Поэтому в таких случаях действуют под красивой легендой. Например, к постовому спокойно подходит командир СОБРа, показывает документы и сообщает, что сейчас состоятся секретные учения согласно приказу начальника Главка. Как правило, никто не перезванивает и не перепроверяет. И только после этого начинается штурм.
Сегодня от схемы отходить не стали. Кленов подвалил к постовому, объяснил ситуацию. Постовой не возражал — тренируйтесь, ребята. Тут же возле окна Копейкина затормозил военный джип. Собровец в маске, похожий на ниндзю, ловко прицепил трос к оконной решетке, и через две секунды она с грохотом тащилась за джипом по асфальту, словно привязанная консервная банка.
По доскам, мгновенно приставленным к подоконнику, спезназовцы добрались до окна, вынесли его вместе с рамой внутрь и проникли в кабинет.
Вторая часть отряда под управлением Бойкова и в сопровождении специально подготовленных понятых в окно не полезла, предпочтя нормальный путь. Во время этого пути были сбиты с ног следующие лица: оперативник Леша Батраков, выходивший из канцелярии, секретарша Леночка, возвращающаяся с чайником в руках из уборной, дознаватель Ирина Ивановна — дама предпенсионного возраста, и вся очередь из посетителей паспортного стола. Постовой, заподозривший неладное, вида не подал, опасаясь тоже оказаться на земле. В арьергард отряду пристроился оператор с камерой на плече и репортер с микрофоном, украшенным кубиком с логотипом и надписью «Канал „Насилие“».
Не извинившись ни перед кем из упавших, группа захвата проследовала к кабинету Копейкина, без труда выбила дверь (несмотря на то что она открывалась наружу) и оказалась в логове оборотня.
Сам оборотень уже не оказывал никакого сопротивления, будучи прижатым к столу мощной собровской рукой в перчатке. Рядом с его головой лежало содержимое тайника — пистолет с глушителем, маска и перчатка. То есть полный набор вещичек, гарантировавших помещение оборотня за решетку.