Когда Крячко вернулся в свой кабинет, Гуров уже был там и с кем-то задушевно общался по телефону. Стас сразу понял, что он говорит с Марией Строевой.
Лев на работу жене звонил очень редко, поскольку был риск вмешаться в течение репетиции и вызвать нарекания Марии. Но случались моменты, когда какие бы то ни было реверансы и политесы были совершенно излишни и неуместны. Вот и теперь, вызвав ее по мобильному, он с облегчением узнал, что Мария ближайший час вполне свободна. Просто один из ведущих актеров в ходе репетиции неудачно припечатался коленкой к помосту сцены, и им в данный момент занимался доктор.
— …Знаешь, я выражаю свое искреннее сочувствие жертве Мельпомены. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Машенька, солнышко, мне очень нужна твоя помощь. Именно как выдающейся актрисы.
В трубке некоторое время царило молчание, после чего послышался удивленный голос Марии:
— Лев, что стряслось-то? Во всяком случае, мне так кажется, что ситуация очень серьезная — ты меня сроду не называл «выдающейся актрисой». Интересно! Говори уж сразу, а то у меня отчего-то появились не самые приятные предчувствия.
— Нет, нет, что ты! Все отлично! Все замечательно! Понимаешь, мы сейчас проводим одну очень ответственную операцию. Но нам нужен анонимный звонок. Ты не могла бы позвонить на мой служебный телефон и, как это свойственно только тебе одной, проговорить небольшую текстовку?
— Хм… Ну, если это очень нужно… Позвонить с моего сотового?
— Ни в коем случае! Надо звонить с таксофона, причем удаленного от театра. Чем дальше, тем лучше. Внешность замаскировать, трубку после разговора протереть носовым платком. Текст я тебе сейчас продиктую. Ну как, выручишь?
— Да, давай уж… — вздохнула Мария. — Прямо игры в шпионов!
Продиктовав ей текст сообщения, Гуров немедленно отправился к Надежде Хворостяниной, которой поручил записывать все сообщения, приходящие на его рабочий телефон, с определением того места, откуда поступил звонок. Снова вернувшись к себе, он созвонился со своим знакомым по недавнему расследованию ситуации вокруг КИФ «Пламя-Дельта» полковником ФСБ Александром Вольновым. Тот, узнав Гурова, очень обрадовался его звонку.
— …Спасибо что позвонил, сроду от тебя не дождешься!
— Александр Николаевич, сам-то чего не звонишь? — рассмеялся Гуров.
— Когда?! — сокрушенно посетовал тот. — С нашей работой дома бываю раз в неделю, и то по обещанию.
— Ну, мы тоже не на курорте… Я чего позвонил-то? Помнишь, Станиславу под машину заканделябрили петарду? Так вот, в интересах одного очень важного дела нужно будет опять задействовать твоих ребят. Но — особым образом. Что и как именно — сейчас объясню…
Директор ипподрома «Южнореченский» Аристотель Аврамиди — представительный, пышноволосый, в новеньком костюме-тройке, проводил в своем кабинете совещание по вопросу снижения доходов от тотализатора. Множащиеся финансовые проблемы их конноспортивного заведения стали препятствием в проведении ремонта трибун, конюшен, бытовых помещений для спортсменов и многого другого. Говоря о массе всевозможных недоработок, директор напомнил о таких серьезных упущениях, как неприглядный внешний вид самого сооружения. Подкрасить бы его, да где взять денег?
— Куда уходят деньги, я думаю, всем и так понятно… — внимая горемычным речам директора, проворчал его зам, в прошлом — известный наездник. — А попробуй рыпнись — или башку прострелят, или ДТП организуют, как Анатолию Хрысанину. И хрен кто концы найдет!
В кабинете повисла угрюмая тишина, которую внезапно нарушило дребезжание телефонного звонка. Аристотель поднял трубку и услышал незнакомый мужской голос. Мужчина, представившийся старшим оперуполномоченным Главного управления угрозыска Львом Гуровым, поинтересовался, где припаркована его личная машина.
— Ну, здесь же, на стоянке для служебного автотранспорта, — пояснил Аврамиди. — А, простите, почему вас это заинтересовало?
— К сожалению, чего-либо объяснить я вам сейчас не могу. Но огромная просьба: пока к машине не подходить и в нее не садиться. Если можно, выставьте рядом пару человек, чтобы к ней не приближались посторонние. Мы скоро подъедем.
Положив трубку, Аристотель вытер платком выступившие на лбу капли пота, озадаченно оглядел взирающих на него подчиненных и растерянно сообщил:
— Ну вот, кажется, и до нас добрались. Господи! Да когда же это кончится? Звонили из угрозыска. Видимо, к ним поступила информация, что моя машина заминирована. Что тут еще другое подумаешь?
Через пару минут невдалеке от машины директора появились двое охранников. Парни и сами старались держаться от нее подальше, и всех прочих, кто намеревался отбыть со стоянки, убеждали не соваться в ставшую чрезвычайно опасной зону. Через полчаса к ипподрому прибыла целая кавалькада автотранспорта. Из возглавлявшего колонну серого «Пежо» вышел рослый, крепкий мужчина и, подойдя к сотрудникам ипподрома, неуверенно перетаптывающимся невдалеке от парковки, строго поинтересовался, кто из них Аристотель Аврамиди. Показав свое удостоверение, в котором значилось, что его владелец — полковник полиции Лев Гуров, он поинтересовался, которая из машин на парковке принадлежит директору.
Аристотель указал на свою вишневую «Шкоду», и к «чешке» в тот же момент направились четверо мужчин в спецодежде для работы со взрывоопасными предметами. Они осмотрели всю стоянку, прилегающий к «Шкоде» пятачок территории и днище машины. Объявив, что всем нужно отойти еще дальше, один из саперов лег на асфальт стояночной площадки и начал орудовать под днищем авто, а трое его спутников тоже поспешили отойти прочь. Потянулись томительные мгновения. Все с содроганием ждали, что вот-вот раздастся взрыв. Аврамиди то и дело промокал лоб платком, а его зам, стиснув губы, недвижимым изваянием взирал в сторону парковки.
Неожиданно в мертвой тишине из-за машин раздался голос:
— Все в порядке! Готово!
Сапер поднялся с асфальта, держа в руках темно-зеленый брикет размером с большой брусок хозяйственного мыла, из которого торчали провода. Его помощники тут же принесли толстостенный стальной контейнер, в который и уложили опасную находку. Сразу же после этого за дело принялась опергруппа местного райотдела, начавшая поиск отпечатков пальцев на кузове машины, каких-либо мелких предметов на асфальте, оставленных преступником, заложившим мину.
Пребывавшие в некотором обалдении очевидцы разминирования машины громко зааплодировали, приветствуя успешное завершение операции. Растроганный Аристотель с чувством поблагодарил за спасение его жизни и поинтересовался, как же угрозыск догадался о том, что его машина заминирована.
— Нам позвонила женщина и анонимно сообщила о том, что располагает подобной информацией, — не проявляя особых эмоций, пояснил Гуров. — Что и как прозвучало в сообщении — сказать пока не могу в интересах следствия. Мы сразу же после звонка подключили ФСБ, и вот, как видите, результат налицо. Наши сотрудники уже пытались выявить, кто звонил, но безуспешно.