Станислав тут же созвонился с Гуровым и рассказал ему о находке оружия.
— Вот это действительно результат! — одобрил Лев и, в свою очередь, тут же созвонился с полковником Вольновым.
Примерно через полчаса к дому Фазильбекова примчалось несколько машин ФСБ. Вольнов, заглянув в кладовку, только и смог развести руками — такие склады оружия в столице и ее окрестностях находить доводилось нечасто.
После звонка Стаса Гуров, несмотря на довольно поздний час, решил вплотную побеседовать с Фазильбековым, исходя из давнего принципа: куй железо, пока горячо. Когда конвой доставил на допрос Великого Наставника, тот заявил, что говорить будет только в присутствии своего адвоката, и с оттенком надменности добавил:
— Он сюда уже едет!
И в самом деле, минут через пять Льву доложили о прибытии известнейшего в столице адвоката Аполлинария Кедра. Войдя в помещение, юрист с ходу отметил, что оно не соответствует международным нормам — слишком мрачный антураж, оказывающий негативное, угнетающее воздействие на психику подследственных, что можно рассматривать как использование незаконных методов проведения допросов. Выслушав этот назидательный спич, Лев абсолютно серьезным тоном пообещал, что в ближайшее же время пол, стены и потолок распишут под «хохлому» и «гжель».
В ходе начавшегося разговора о житье-бытье «вора в законе» и, одновременно, проповедника его же собственного вероучения, Шашлычник признался, что, последний раз выйдя из заключения уже накануне «миллениума», он решил заняться легальным в ту пору игорным бизнесом, правда, умолчал о том, что в свою новую команду включил часть прежней, бутлегерской. Не сказал Великий Наставник и о том, что, начав с ипподромов, постепенно подмял под себя и немалую часть профессионального спорта, контролируя бои без правил, а также организуя закрытые собачьи и петушиные бои. Под давлением фактов, изложенных Гуровым, он признался, что и в самом деле был «коронован» в середине первого десятилетия двухтысячных.
Как выяснилось из разговора, самым страшным оскорблением для Фазильбекова было слово «пиковый» — как в 90-е прозвали уроженцев Кавказа, обильным потоком хлынувших в ряды «коронованных» воров. Ведь ни для кого не было секретом, что многие из них, отбыв банальные пятнадцать суток, покупали себе воровскую «корону» за евро и доллары. Когда Лев поинтересовался суммой, внесенной его собеседником в «общак» ради получения вожделенной «короны», тот закатил истерику, объявив, что ее он получил в полном соответствии с понятиями воровской чести. Даже Аполлинарий Кедр высказал порицание «гражданину полковнику», норовящему, по его мнению, уязвить самолюбие подзащитного.
Зато когда разговор зашел о делах нынешних, и без того не слишком словоохотливый Шашлычник стал и вовсе скупым на слова. Без конца жаловался на провалы в памяти и ссылался на статью, позволяющую ему не свидетельствовать против себя. Однако он плохо знал Гурова, рассчитывая выиграть этот психологический поединок. Неспешно задавая вопросы, Лев все чаще и чаще вынуждал нервничать как Фазильбекова, так и его адвоката.
— …Что вы знаете о гибели Бакулина, Хрысанина и Любавского? — миролюбиво улыбаясь и как бы ненароком, по ходу разговора поинтересовался Гуров.
Сразу вспотев, Шашлычник напрягся, пытаясь оценить, сколь много этот настырный полковник знает о случившемся с названными им людьми. Пожав плечами, он заявил, что о смерти этих людей слышал, но не более того.
— А вот согласно показаниям ваших подручных, большинство из которых очень охотно начали давать показания, убить этих троих приказали вы. В частности, Бакулина застрелил Багджа — на этот счет уже есть свидетельские показания, а Хрысанину и Любавскому отправиться в мир иной помог Альберт Свинюгин — в этом он признался сам, и тоже по вашему приказанию.
— Это — ложь! Это — навет! — закипятился Фазильбеков.
Но его еще больше расстроило известие о том, что полковнику известно в деталях об убийстве Альбиханова. Совсем выбило из колеи упоминание о статье УК за фактическую педофилию — он никак не ожидал, что его наложницы дадут официальные показания. Ну, а окончательно добило упоминание о потайной оружейной комнате и обнаруженном в ней секретном архиве.
— Гражданин Фазильбеков, вами теперь заниматься будем не только мы, но и ФСБ… — сочувственно улыбнулся Лев. — А по проступкам, которые входят в компетенцию этого ведомства, статьи предусматриваются куда более жесткие. Например, за такие дела, как терроризм… Согласитесь, это куда серьезнее, чем рейдерские захваты строительных компаний. Кстати, совместно с «Профэшшенл аксьенс» сколько вы уже захватили и разорили — три или четыре компании? Ну, не отвечаете — дело ваше. Но для чего, скажите мне, было совершено похищение главы «Вектора успеха» Евгения Перлинова?
— Кого?!! — недоуменно вытаращился Шашлычник. — Нет, о нем я знаю и слышал, что он пропал без вести. Но уж к нему я точно не имел никакого отношения. Начальник, вы мне еще гибель «Титаника» припишите!
— Да, да! — закивал адвокат. — Давайте не будем озвучивать факты, не имеющие никакой доказательной базы.
Теперь уже внутренне немного заскучал Гуров. Достаточно искреннее, явно не наигранное «Кого?!!» могло свидетельствовать только об одном — Фазильбеков к исчезновению Перлинова едва ли причастен. Задав еще несколько дежурных вопросов и уведомив адвоката о том, что рассчитывать на подписку о невыезде его подзащитного — предел правовой наивности, Лев объявил допрос законченным.
Он ехал домой уже в ночной темени, пронизываемой светом фар и струями холодного осеннего дождя. Его одолевали смешанные чувства. С одной стороны, Гуров был доволен тем, что удалось взять — и взять по-настоящему, без двусмысленностей и лазеек для ухода от ответственности! — крупного главаря и немалую часть его шайки. Задержание оставшихся на свободе было всего лишь вопросом нескольких дней.
А вот с другой… Если исходить из того, что Шашлычник и в самом деле непричастен к исчезновению Перлинова, то поиски строительного магната фактически надо начинать с полного нуля. И что же избрать точкой отсчета? Что… Опять надо ехать в Осинки. Кроме того, обязательно надо побывать во всех тех местах, где когда-либо жил бизнесмен. Начиная с места его рождения. Что это даст? Ну, за неимением хоть каких-то реальных зацепок, уже это даст шансы их найти.
Утро опять началось с дождя. Гуров, прибыв на работу и не дождавшись Стаса — видимо, после вчерашних хлопот тот решил отоспаться, — отправился к Орлову. Генерал был уже на месте. Скучающе глядя в окно, он что-то искал в стопе бумаг. В углу кабинета о чем-то бубнил включенный телевизор. Оторвавшись от своей «канцеляристики» и ответив на приветствие, Петр протер глаза и без особого энтузиазма выдохнул:
— Ну, как там Фазильбеков? Есть на него что-то существенное?
— Для срока, причем хорошего, — более чем достаточно. Это и совращение несовершеннолетних, и организация убийства, и собственноручное убийство своего подручного, и хранение оружия, я уже не говорю о рейдерстве, — загибая пальцы, перечислил Лев.