— Вас, наверное, удивит, но я всего год как «откинулся» с зоны, — удачно обогнув выбоину, неожиданно признался хозяин машины, назвавшийся Константином.
Как рассказал он далее, на три года отсидки его упекли за так называемое «превышение пределов необходимой самообороны». Некий коммерсант уголовного пошиба, имевший склонность к молоденьким девушкам, попытался силой увезти тринадцатилетнюю дочь Константина, когда та возвращалась из школы. К счастью, он в этот момент оказался рядом и «навешал» педофилу таких «кренделей», что тот попал в больницу.
— Меня тут же «заластали», и в СИЗО. Тот урод накатал заявление, будто я напал на него из личной неприязни. Типа, русский ксенофоб и националист. Началось следствие, и вдруг оказалось, что факт нападения на мою дочь вообще нигде не значится, словно его и не было. Жена написала заявление в прокуратуру — как же так? Он защищал дочь! Ей ответили: этот факт ничем не подтвержден, а ребенка вы специально подговорили, чтобы он свидетельствовал в пользу отца. На суде я потребовал проверки на «детекторе лжи» — как будто и не слышали. Прокурор назначил пять лет «строгача». Ну, тут уже весь город забурлил — что за судебный беспредел? Судья сбавила до трех лет «общего». Сидел от звонка до звонка. В УДО мне почему-то отказали наотрез, хотя даже «мокрушникам» и педофилам сроки скащивали…
— Может, у него родня где-то в верхах? — поинтересовался Гуров.
— Нет, тут другое… — усмехнулся Константин. — Он приезжий откуда-то с югов, из дальнего зарубежья. А перед такими у нас почему-то принято заискивать и лебезить, прощать любое паскудство. Вон, на нашей улице живет еще одна «жертва тоталитарного режима». Не знаю, откуда заявился, но жулик — клейма негде ставить. Прихапал незаконно земли рядом с городом, и все ему по фигу. Кому надо, денег сунул — и тут уже король. А отнять незаконно присвоенное и посадить за взятки — ни-ни! Что о нас мировое сообщество подумает?! Как это можно назвать? Только лакейством и быдлячеством.
— А тот, с кем был конфликт, сейчас где?
— Куда-то смылся. После того как меня отправили на зону, у него кто-то сжег машину. Потом подожгли магазин. Мою жену с тестем тут же начали таскать в ментовку — это, мол, вы. Правда, сразу же отстали, как только получили анонимную записку, что, если семью в покое не оставят, сгорит и ментовка, и прокуратура, и администрация. Все! Как сто бабок отшептало. А тот… Не помню даже, как его зовут, собрал манатки и свалил.
— А почему вы согласились мне помочь? — спросил Лев, глядя на дорогу.
— Ну, я же не лошадь зашоренная, кое-какую соображалку имею… Для меня что тот урод, что Веня, наш «великий» депутат, — одного поля ягода. Повидать мне довелось всякого, в том числе и на зоне, так что я различаю, кто чем дышит и что собой представляет. Веня для меня не авторитет. Уголовное быдло, залезшее во власть. Я думаю, трусы с «косячком» на его самоходке не случайно появились…
Машина летела то меж каменистых холмов, поросших кустарником, то через густую хвойную чащобу. В какой-то момент, выскочив из сосняка, «Дэу» стала подниматься по склону дорожной насыпи, и в этот момент, вылетев откуда-то из-за поворота, мимо них пулей проскочил черный «Мерседес».
— Вот он, голубчик! — давая газу, коротко рассмеялся Константин. — Ну, теперь уже не оторвется!
И вновь началась отчаянная гонка по шоссе, где две машины, летя по вовсе не европейского качества асфальту, ежесекундно рисковали улететь в кювет или вписаться в какую-либо из вековых сосен, растущих вдоль трассы.
— Наверное, пора эту «музыку» кончать… — Глядя на прыгающий на выбоинах зад «мерина», Гуров достал из-под мышки недавно врученный ему Орловым пятнадцатизарядный ижевский «Варяг» и, высунувшись в окно, несколько раз нажал на гашетку.
Но в условиях дикой гонки, когда не то что в колесо, в саму машину попасть проблематично, зацепить хотя бы одну из шин «Мерседеса» не удалось. К тому же время от времени пролетавшие навстречу им посторонние машины могли оказаться в зоне поражения с вполне понятными последствиями. Однако через пару минут судьба решила все-таки явить свою милость преследователям. Как видно, с недавно проезжавшего по этой трассе грузовика на дорогу свалилось около десятка кирпичей, из-за чего Уругину пришлось ударить по тормозам.
Лев, поспешно прицелившись, снова несколько раз нажал на спуск. На сей раз одно из попаданий оказалось точным — правое заднее колесо, громко хлопнув, село до самого обода, и «мерин», завиляв задом, остановился.
— Тормози и прячься под панель! Живо! — скомандовал Гуров, на ходу открывая дверцу.
Почти одновременно с ним из «Мерседеса» выскочили двое крепких с виду мужчин, у которых в руках также было оружие. Лев мгновенно сделал боковой кувырок в сторону, уходя от прицельного выстрела того, что был справа. Не останавливая своего движения, он поймал на мушку стрелявшего в него и трижды подряд ответил тем же. Вскрикнув, тот повалился навзничь, выронив из рук пистолет.
Вскочив на ноги, Лев ринулся в погоню за вторым, успевшим скрыться за деревьями. Однако побежал не прямо за ним, а параллельным курсом, чтобы не попасть под выстрел. Теперь в лесу началась, по сути, охота человека на человека, причем преследователь в данной ситуации был в куда менее выгодном положении. Преследуемый мог изменить направление своего маршрута туда, куда ему заблагорассудится, а вот преследователь должен был не только вовремя догадаться, куда направился беглец, не только от него не отстать, но и самому не оказаться в роли жертвы.
Избегая сушняка, который мог бы выдать его местоположение своим предательским хрустом, Гуров почти бесшумно бежал меж деревьев по толстому слою опавшей хвои. Вскоре лес стал смешанным, деревья поредели, и меж их стволами обзор стал куда лучше, чем в оставшейся позади чащобе. Еще только начав углубляться в здешние дебри, Лев успел заметить, в какой стороне мелькнул беглец, удирая со всех ног в глубь леса, но сейчас он куда-то исчез. Это означало, что Уругин где-то затаился, причем совсем недалеко. Но где? Откуда ждать выстрела — справа, слева, в лицо, в спину?.. Перебегая от дерева к дереву, Гуров постепенно смещался вправо, где могли остаться следы беглеца.
Когда он в очередной раз выполнял свой маневр, то, можно сказать, физически ощутил где-то меж лопаток чужой недобрый взгляд и в тот же миг повторил свой недавний трюк — снова выполнил кувырок, сопровождаемый остервенелыми хлопками запоздалых выстрелов. Теперь Лев точно знал, где именно находится Уругин. Понимал это и тот, и осознание этого факта преследуемого чрезвычайно нервировало. Охота скрадыванием сменилась неким подобием дуэлянтства. Укрывшись за стволом сосны, Гуров внимательно отслеживал окружающую обстановку. Уругин, тоже стоя за деревом, пока ничего не предпринимал, видимо, выжидая, что же предпримет преследователь.
Осторожно выглянув из-за дерева, Лев прикинул свои шансы на возможность взять беглеца, что называется, голыми руками. Однако на то, чтобы отчаянным рывком преодолеть разделявшую их полусотню метров и, не дав своему противнику выстрелить в упор, скрутить его и этим закончить погоню, ушло бы не менее восьми секунд. Многовато! Тут и без математических расчетов ясно, что вероятность получить пулю в грудь или в голову избыточно велика. Можно, конечно, попробовать убедить Уругина сдаться. Тоже шансы не ахти, однако Гуров решил рискнуть.