— А с этим что? — Сенин показал на Полонского.

— Да пусть валяется. Устанет пить — сам бросит. Поехали!

Сенин еще секунду колебался, потом подошел к Полонскому и накрыл его одеялом, поднятым с пола. Затем он тщательно запер дверь на два замка и побежал за оживившимся администратором.

Глава 6

В Шереметьеве было шумно. Гуров со спортивной сумкой, собранной практически ночью, стоял у здания аэровокзала и ждал Эдика Носкова. Немного поодаль расположились Милютин с дочерью. Диана выглядела не выспавшейся, зато ее отец был бодр, свеж и все время что-то говорил дочери. Девица слушала вполуха. Ее вообще, кажется, не слишком прельщала эта поездка, чего нельзя было сказать об Александре Милютине.

Из-за поворота вывернул черный «Лексус» и затормозил на площадке перед зданием. Первым из машины вышел Анатолий Петрович, следом за ним показался и Эдик. Носков-старший открыл багажник и достал оттуда несколько весьма габаритных чемоданов. Создавалось впечатление, что Эдик отправляется в гастрольный тур по меньшей мере на месяц.

Носков за руку поздоровался с Гуровым, суховато кивнул Милютину и начал заносить чемоданы внутрь аэровокзала. Эдик взял пару сумок полегче и тоже потащил их. Когда багаж был занесен, Носковы подошли к полковнику.

— Еще раз большое спасибо, Лев Иванович! — Носков пытался скрыть волнение, но было видно, что он лишь старался казаться уверенным, а в душе переживал за исход этой поездки.

Эдик надел солнечные очки, видимо, чтобы скрыть темные круги под глазами. Он был сегодня каким-то особенно тихим. То ли парень не выспался, то ли на него все еще действовали успокоительные средства. Он посмотрел на Диану, та холодно кивнула ему и отвернулась.

Александр Милютин тут же схватил дочь за руку и потащил к компании Носковых и Гурова. Он принялся шутить, словно не видя, что и Анатолию Петровичу, и Диане совершенно не смешно. Улыбался разве что Эдик, да и то как-то натянуто.

Наконец Милютин несколько угомонился, понизил голос и попросил Носкова-старшего отойти в сторонку для обсуждения каких-то деталей концерта. Эдик завел беседу с Дианой. Гуров молча стоял неподалеку. Девушка односложно отвечала на вопросы парня. Ясно было, что она поддерживала этот разговор лишь из вежливости. В конце концов Эдик замолчал.

Беседу Милютина с Носковым прервало появление черного джипа, из которого вышли двое мужчин крепкого телосложения и направились в их сторону. Это были охранники, нанятые Носковым. Анатолий Петрович подошел к ним, задал несколько коротких вопросов и на каждый из них получил утвердительный ответ.

Потом он приблизился к Гурову и сказал:

— В поезде охрана поедет в вашем вагоне. Всего два человека, но я думаю, этого достаточно. Вы едете с Эдиком в пятом купе, охрана в шестом, Диана в седьмом.

— Одна? — уточнил Гуров.

— Да. Ее отец, похоже, считает, что отсутствие родительской опеки скорее сблизит Диану и Эдика. Если бы он знал, насколько моему сыну сейчас не до этого. — Анатолий Петрович невесело усмехнулся. — А вот мне, пожалуй, не мешало бы вас сопровождать. Я даже подумываю отказаться от командировки. В конце концов, подписание договора можно и перенести, вообще отказаться от подряда. Никто от этого не умрет!

— Не стоит горячиться, — охладил его пыл Гуров. — Вы вряд ли сможете чем-то быть нам полезны, так что лучше делайте свою работу, а мы с охраной займемся своей. Я очень надеюсь, что по возвращении все опасности для вашего сына исчезнут.

— Вашими бы устами!.. — Носков вздохнул и посмотрел на часы.

До начала посадки в самолет оставались считаные минуты. Гуров предложил пройти в зал, и Носков кивнул. Вскоре прозвучало долгожданное объявление. Пассажиры направились к турникету. Носков и Милютин остались позади.

В самолете место полковника оказалось у окна. Эдик Носков сидел в центре, между Гуровым и одним из охранников, тем, что постарше. Звали его Николай Рябинин. Фамилии второго Гуров не знал. Напарник обращался к нему просто по имени — Витя.

Самолет взял разбег и легко взмыл ввысь. Позади осталась Москва, впереди лежало Поволжье. Гуров скосил глаза на Эдика. К удивлению сыщика, тот смотрел в окно через его голову, и в глазах парня был детский восторг.

— Любишь летать на самолете? — спросил Лев Иванович, подняв бровь.

— Да, здорово, — искренне ответил Эдик.

— Так стал бы летчиком, а не певцом, — полушутя сказал полковник.

— Да, это уж точно было бы лучше, — с огорчением в голосе заявил Носков-младший, и Гуров удивился еще больше.

Он никогда бы не подумал, что в избалованном сынке богатеньких родителей могут жить подобные мечты. Эдик Носков в роли летчика казался ему карикатурной картинкой.

— Эдуард, где ты поешь в Самаре? — спросил Рябинин.

— Во Дворце культуры железнодорожников, — ответил тот. — А в Саратове — в местном цирке.

Рябинин кивнул так, как будто хотел сказать, что ему хорошо знакомы эти объекты. Гурову доводилось бывать во всех трех городах Средней Волги, которые им предстояло посетить, и знал их довольно неплохо. Правда, саратовский цирк он никогда не посещал, знал лишь, что тот находится в самом центре города.

Самолет приземлился в Самаре ровно в двенадцать часов, после чего все они в такси отправились в гостиницу. Гуров и Эдик занимали один номер, охрана — другой, Диана же везде была в одиночестве. Но, кажется, девушку это нисколько не волновало. Она выглядела невозмутимой и даже несколько инертной.

Вместе с ними в Самару прибыл технический персонал, но все эти люди держались отдельно и поселились в гостинице на другом этаже, в номерах попроще. У них была своя работа, и пересечься с ними юным артистам предстояло лишь перед началом концерта.

Гуров постоянно чувствовал напряжение. Он все время не спускал глаз с Эдика. Лев Иванович не был телохранителем, но все же невольно думал об опасности, которой подвергался парень. Главная цель сыщика состояла в том, чтобы вовремя засечь попытку нападения и предотвратить ее.

Собственно, до вечера можно было особо не волноваться, поскольку они не покидали гостиничного номера и обед им подали туда же. Потом Эдик немного вздремнул, Гуров же позвонил Крячко и услышал, что все идет в соответствии с его распоряжениями.

— Не дрейфь, Лева! — бодро заявил Станислав. — Можешь спокойно окунуться в волжскую водичку.

Концерт должен был начаться в семь часов, но уже с пяти стали звонить технари. Они должны были подъехать в цирк раньше, на так называемый саундчек. Так на их профессиональном сленге назывался процесс настройки звукового оборудования и аппаратуры. Собственно, Эдику и Диане делать было особо нечего. Концерт все равно должен был пройти под фонограмму. Задача молодых исполнителей состояла всего-навсего в том, чтобы умело открывать рот. Для этого требовалось лишь провести одну-две репетиции перед концертом.