Когда Скорцени ушел, штурмбанфюрер Хеттль вздохнул спокойно. Теперь все неприятности, которые могут возникнуть в связи с незаконным арестом венгерских генералов без ведома регента Хорти, лягут целиком на Отто Скорцени.
И действительно, разведчики службы безопасности района Балкан поработали неплохо. Для них остались тайной лишь некоторые детали похищения генерала Фараго партизанами. А дело было так.
Когда командиру партизанского отряда Евгению Волянскому доложили о том, что какой-то венгерский генерал часто приезжает из Будапешта в замок графа Зичи, он отправил группу партизан в район замка с задачей захватить генерала в плен.
Трое суток просидели в засаде возле замка Зичи одиннадцать партизан, но так и не дождались появления генерала. Продукты были уже на исходе, и перед тем, как покинуть засаду, партизаны ворвались в замок графа. Перевернув все вверх дном в поисках оружия, они наткнулись на массивную металлическую шкатулку с драгоценностями. Командир группы решил реквизировать шкатулку в пользу Словацкого национального восстания. Вернувшись в расположение партизанского отряда, он передал ее в штаб. А через несколько дней партизанский дозор доложил Волянскому, что в отряд приехал сам граф Зичи и хочет побеседовать с командиром. Волянский приказал привезти графа к нему.
Из разговора, который велся через переводчика, командир отряда понял, что граф Зичи, ссылаясь на бедность, просит вернуть ему отобранное золото, а взамен обещает выдать партизанам своего родственника – генерала полиции Фараго. Сделка состоялась. Золото было обещано графу после того, как генерал окажется в штабе Волянского. На выполнение этой операции отправились все те же одиннадцать партизан, которые так предусмотрительно реквизировали графское золото.
Вернувшись в замок, граф Зичи позвонил по телефону в Будапешт и пригласил генерала к себе в гости. К назначенному времени партизаны переоделись в одежду слуг, один из них напялил на себя потрепанную куртку садовника и остался дежурить у ворот замка. Остальные расхаживали в ливреях в просторном вестибюле. Всем своим слугам граф приказал уйти в подвальное помещение.
Генерал Фараго прикатил на броневике вместе с кем-то из министров венгерского правительства. Их сопровождали двое полицейских агентов. В наступающих сумерках партизаны за несколько минут расправились с полицейскими, а генерал Фараго и его друг, связанные по рукам и ногам, на том же броневике, только теперь уже в сопровождении партизан, были доставлены в отряд Волянского.
Генерал Фараго быстро сообразил, что положение пленного не самое лучшее для него. Поразмыслив еще в дороге, он при первом же допросе сказал Волянскому:
– Мы понимаем, что немцы уже проиграли эту войну. Я занимаю пост начальника венгерской полиции и мог бы быть полезен русскому командованию. Если господа партизаны обеспечат мне связь с советским правительством, я мог бы сообщить очень ценные сведения. Но для этого мне необходимо взять в Будапеште некоторые важные документы.
– Дурака нашел, – подмигнул Волянский своему заместителю.
– Нет, нет. Можете мне довериться, – торопливо проговорил Фараго, видимо поняв смысл слов, сказанных Волянским. – Мой друг является министром венгерского правительства. Он останется у вас в качестве заложника. Если я не вернусь, вы можете его расстрелять. И он понимает это, но согласен остаться у вас, потому что верит в мою честность. В составе венгерского правительства есть министры, которые могут быть нашими сообщниками. Хорти уже устарел… А мы смогли бы договориться и сделать конкретные предложения советскому правительству. Но для этого я должен всего на один день вернуться в Будапешт. Я сказал все. Решайте.
И командир партизанского отряда Евгений Волянский решился. Оставив заложника, он отпустил генерала Фараго в венгерскую столицу. А когда тот вернулся с целым портфелем важнейших документов, партизаны доставили его на аэродром «Три дуба» и самолетом отправили на Большую землю.
Таким образом, для службы безопасности оставалось тайной лишь участие в этом деле графа Зичи. Но, зная о встречах Фараго с другими венгерскими генералами, Отто Скорцени начал действовать без промедления.
10 октября в Будапеште было сыро и ветрено. Над теплыми водами Дуная поднимался густой туман.
Штурмбанфюрер СС Вильгельм Хеттль, действуя по плану, разработанному Скорцени, позвонил коменданту венгерской столицы генералу Бакаи и попросил его срочно приехать в отель «Ритц». К этому времени перед отелем уже прохаживались молодчики Скорцени в гражданских костюмах, а перед подъездом замер черный «оппель-адмирал». Скорцени сидел в машине один за рулем. Он, как всегда, предпочел лично участвовать в операции, не ограничиваясь только ее разработкой. Опыт шпиона и террориста подсказывал ему, что в любом, даже самом простом на первый взгляд, деле можно натолкнуться на неожиданности. И кто знает, как поведут себя тогда эти балбесы, переодетые в штатское платье.
Примерно через тридцать минут после телефонного разговора к подъезду отеля «Ритц» подкатил легковой автомобиль с флажками коменданта города. Генерал Бакаи хлопнул дверцей и спокойно, походкой уверенного в себе человека направился к сверкающему входу отеля. Но войти в отель ему так и не удалось. В нескольких метрах от двери на него набросились четверо дюжих детин в штатском. В мгновение ока генерал Бакаи очутился в черном «оппель-адмирале». На глазах изумленных прохожих автомобиль сорвался с места.
Машина мчалась по улицам, не снижая скорости на поворотах. Отто Скорцени, ведя машину, время от времени насмешливо поглядывал в зеркальце над ветровым стеклом, в котором отражалось обрюзгшее, позеленевшее от страха лицо генерала Бакаи. Сжатый с двух сторон каменными плечами переодетых эсэсовцев в модных пиджаках и мягких шляпах, он, казалось, был близок к обмороку. Скорцени стало весело. Несколько минут назад этот трясущийся от страха человек в расшитом мундире был венгерским генералом, комендантом одной из самых красивых столиц Европы, а теперь по воле его, Отто Скорцени, он никто. Не пройдет и нескольких часов, как этот выродок, забывший о всемогуществе третьего рейха, расскажет ему, Отто Скорцени, все, о чем тот захочет знать!
А ночью в квартире командующего венгерской Дунайской флотилией Коломана Харди, исполнявшего обязанности флигель-адъютанта Хорти, затрезвонил звонок. Старый генерал накинул халат и в ночных туфлях сам вышел в прихожую.
– Кто там?
За дверью послышался чей-то взволнованный голос:
– Господин генерал-лейтенант, прошу немедленно открыть: срочное сообщение от господина регента!
Щелкнула задвижка. В квартиру ворвались все те же молодчики Скорцени. Они бесцеремонно заставили хозяина натянуть генеральский мундир и, вытолкнув его из подъезда, впихнули в распахнувшуюся дверцу черного «оппель-адмирала».
Этой же ночью оба генерала были доставлены на допрос к Отто Скорцени. Беседа велась в изысканно деликатной форме, и Скорцени действительно допрос этот не стоил никаких усилий. Генералы были, пожалуй, даже излишне многословны.