Пронизывающие удары норд-оста прохватывали сквозь бушлат и дождевик.
Замполит лодки «ОН-1» капитан-лейтенант Сибирка то и дело выходил на палубу, чтобы встретить запаздывавшего Житкова. Сибирка, как и весь экипаж корабля, знал, как педантически точен во всем командир, и то, что Житков не пришел не только в назначенное время, но и час, и два спустя, беспокоило его.
Он прошелся по отсекам. Всюду царила тишина. Контрольные лампочки едва освещали сложное плетение проволок и патрубков, нагромождение механизмов, заполнявших каждый кубический дюйм пространства в лодке. Машины казались уснувшими умными животными.
Только у радиста горел яркий свет.
Вахтенный радист, старшина второй статьи Кавалеридзе, был погружен в чтение. Сибирка с минуту постоял в дверях рубки, с интересом наблюдая за старшиной. Кавалеридзе увлекся книгой, и, по-видимому, ему не мешало то, что сдвинутые к затылку наушники были полны таинственными шумами: писками, завыванием, вскриками — то басистыми, отрывистыми, то дискантовыми, плачущими, — обычными голосами эфира. Было удивительно, что старшина способен так раздвоить внимание: читая книгу, следить за эфиром.
А в том, что зовы эфира не проходили мимо сознания радиста, Сибирка убедился тут же: старшина оторвался от книги, рука его тронула рычаги настройки. Вот он переключился с приема на передачу, и пальцы быстро застучали ключом. Снова выключил передачу и прислушался. Брови его сдвинулись, лицо стало озабоченным. Радист снял трубку внутреннего телефона и воткнул штепсель коммутатора в гнездо замполита…
— Я здесь, — сказал Сибирка и вошел в рубку. — Что-нибудь для нас?
— Вот, товарищ капитан-лейтенант… Странно… — проговорил старшина, продолжая вслушиваться. — Я отчетливо разобрал наши позывные, а потом пошла какая-то ерунда: «ищите подвал… ищите подвал…» Вот опять: «ищите…» Замолчал… молчит. — Радист снова включил передатчик и застучал ключом. Заверещал разрядник. Запах озона наполнил рубку.
— Слушайте, Кавалеридзе, — сказал Сибирка, — настройте прием так, как еще никогда не настраивали! Ищите сигналы. Слышите? Переберите весь эфир по молекулам, но найдите сигнал. Понятно?
— Ясно, товарищ капитан-лейтенант.
— А когда найдете, запеленгуйте сигнал, хотя бы он длился всего одну секунду. Понятно?
— Ясно, товарищ капитан-лейтенант.
* * *
В эти же минуты на другом конце гавани, у стенки торгового порта, обдаваемый солеными брызгами сердитого шквала, вздрагивал от ударов о кранцы спасательный буксир «Пурга». Сквозь плотно задраенные иллюминаторы не прорывался ни единый луч света, ни один звук, хотя все внутри буксира было залито ярким электричеством и в душном тепле машинного отделения гудели голубые язычки пламени у запальных шаров коломенца.
Когда барометр упал до шестисот сорока, Иван Никитич, капитан «Пурги», отворил дверь своей каютки и крикнул:
— Эй, кто там есть? Вахтенный!.. Послать ко мне первого помощника.
Через минуту у порога капитанской каюты появилась Элли. Брезент плаща стоял коробом и делал ее фигурку толстой и неуклюжей. Капли дождя стекали с козырька фуражки.
— Ну, как у тебя, старуха? — проворчал капитан, но за этой ворчливостью всякий услышал бы скрытую ласку.
— О, все очень хорошо! — На лице Элли появилась горделивая улыбка. — Спасатели всегда в порядке.
— Правильно, старушка. — Иван Никитич положил ей на плечо короткопалую руку. — Этого курса и держись…
Он хотел еще что-то сказать, но отрывистый стук в дверь помешал ему.
Радистка Медведь — крошечная хрупкая блондинка с личиком фарфоровой куколки — просунула голову в каюту и тоненьким голоском проговорила:
— Иван Никитич, тут странность какая-то: подают наши позывные и волна наша, — все в полном порядке, а в общем чепуха…
— Первейшая чепуха, товарищ Медведь, то, что вы вместо связного доклада болтаете невесть что. Потрудитесь докладывать порядком: кто радирует, какие дает координаты, о чем просит?
— Да вот в том-то и дело, товарищ капитан, — сразу подтянувшись и обиженно надув губы, сказала радистка. — После верных позывных «Пурги» никакого содержания не последовало. Всего-навсего два слова — и те без всякого смысла: «Ищите подвал».
— Так-так. Всякое видывал, а такую депешу впервой получаю. — Покрутив ус, Иван Никитич приказал радистке: — Вот что, поди-ка ты снова в свою голубятню и послушай. Ежели этот чудак опять нос покажет, ты его сразу на пеленг. Может, что-нибудь и поймем…
— Есть на пеленг, товарищ капитан! — и Медведь выбежала из каюты. Элли пошла за ней.
* * *
В одно и то же время — в два часа семь минут пополуночи — радиорубки «ОН-1» и «Пурги», приняв каждая свои позывные, пущенные в эфир неизвестным корреспондентом, установили по этим сигналам пеленг и приготовились слушать сообщение. Но никакого сообщения не последовало. Передача позывных, затухая, пропала в эфире, как будто отправлявшему их передатчику не хватило энергии.
Радисты в своих рубках — старшина второй статьи Кавалеридзе и маленькая блондинка Медведь — еще долго сидели с наушниками. До звона в ушах прислушивались они к тому, что делается в эфире. Но, увы, ни тому, ни другому не удалось поймать больше ничего, что могло бы дать представление о местонахождении и намерениях странного корреспондента. Так каждый из радистов и доложил своему начальнику: Кавалеридзе — капитан-лейтенанту Сибирке, а Медведь — старпому Глан.
Капитан Сибирка, с разочарованием выслушав радиста, несколько раз перечитал лаконический текст радиограммы и отметку гониометра. Сибирка занес происшествие в вахтенный журнал и попытался отвлечься от назойливых мыслей, занявшись чтением.
А на «Пурге», когда радистка Медведь доложила старпому Глан, что ничего нового о таинственном сигнале не узнала, а пеленг, взятый на него, показал направление на берег, Элли резонно решила, что никакое береговое происшествие не может иметь отношения к спасательному буксиру, и небрежно сунула бумажку с записью в карман дождевика.
На этом и закончилось странствие сигналов, которые на остатках энергии, сохранившейся в аккумуляторе передатчика Витемы, с неимоверным трудом посылал в эфир Житков.
Весьма вероятно, что это происшествие, имевшее место на вахтах Элли и Сибирки, и не сыграло бы никакой роли, если бы около полудня следующего дня оба они не приехали в город: Сибирка, обеспокоенный отсутствием своего командира, Элли — чтобы выспаться после тяжелой вахты и повидаться с мужем. Тут они узнали об исчезновении Житкова. Сначала Сибирка, а за ним Элли, боявшаяся, что мужчины поднимут на смех ее женскую мнительность, — рассказали Найденову о сигналах, принятых радиостанциями их кораблей.
Совпадение показалось Найденову странным. По наведенным тотчас справкам выяснилось, что никакой другой корабль в порту таких сигналов не принял.