Book.

Внимательно изучая письма и содержимое карманов майора Мартина, можно было подробно восстановить трогающие сердце события его последних дней в Лондоне:

18 апреля: регистрируется для проживания в Клубе армии и флота.

19 апреля: получает от С. Дж. Филлипса на Нью-Бонд-стрит счет за бриллиантовое кольцо.

21 апреля: ланч в ресторане «Карлтон Грилл» с отцом и юристом Гуоткином; Пам идет на танцы с Джоком и Хейзел.

22 апреля: в театр с Пам, затем — в ночной клуб.

24 апреля: выписывается из Клуба армии и флота, платит там по счету (1 фунт 10 шиллингов); получает письма в штаб-квартире «Совместных операций» и в военном министерстве; садится на самолет, следующий в Гибралтар; в 14.59 гибнет в результате катастрофы над Кадисским заливом.

Труп, лежавший на каталке в морге, дважды сфотографировали. На снимках виден только торс человека, который стоит у каталки, но почти наверняка это Мэй, помощник коронера. Рот трупа открыт. Плоть вокруг носа ввалилась, верхняя часть лица обесцвечена. Пальцы левой руки скрючены, словно их свело судорогой боли. Это единственные известные нам снимки Глиндура Майкла — человека, которого никто не потрудился сфотографировать, пока он был жив.

Глиндур Майкл в форме майора Уильяма Мартина на каталке в морге Хэкни. Конвульсивно сжатые руки и темный цвет лица — симптомы отравления фосфором. Человек справа от него — констебль Глиндон Мэй.

Явные признаки разложения на лице создавали очередную проблему. Труп надо было теперь везти за 400 миль в Шотландию, затем погрузить в тесную подводную лодку и отправить в десятидневное морское путешествие, во время которого погода могла быть всякой. Если начнется качка, лицо из-за трения о стенки контейнера наверняка будет повреждено еще сильнее. Решение опять предложил Бентли Перчас: «Возьмите армейское одеяло, замотайте им лицо и шею, и трения не будет». Труп завернули в одеяло и «нетуго перевязали лентой». В соответствии с инструкциями Бернарда Спилсбери в контейнере уже лежал 21 фунт сухого льда, необходимого для удаления кислорода. Тело «почтительно» поместили в импровизированный передвижной гроб, обложили добавочными кусками сухого льда и туго завинтили крышку. Теперь надо было переправить его в Шотландию, причем быстро.

На площадке для стоянки машин у морга в Хэкни уже ждал автофургон «фордзон ВВЕ» с двумя передними сиденьями, оснащенный переделанным V-образным восьмицилиндровым двигателем. За рулем сидел человек небольшого роста с аккуратными усиками, одетый в штатское. Звали его Сент-Джон («Джок») Хорсфолл, это был шофер МИ-5 и, наряду с этим, один из самых знаменитых автогонщиков страны.

Сент-Джон Ратклифф Стюарт Хорсфолл родился в 1910 году в семье автомобильных фанатиков и свой первый спортивный «астон-мартин» купил в двадцать три года. Между 1933 годом и началом войны он брал приз за призом в автомобильных гонках, включая Данлоповский гандикап по внешней трассе, которую он проехал со скоростью более 100 миль в час. Хорсфолл был близорук и страдал астигматизмом, но очков не носил. Он редко надевал кожаную гоночную куртку или шлем, предпочитая ездить «в рубашке с галстуком, поверх которых у него была либо куртка пилота, либо безрукавка». Он ездил с головокружительной скоростью и не раз попадал в серьезные аварии. Однажды на трассе Бруклендс во время тренировочного заезда его машина «взбесилась и едва не перелетела через насыпь». В другой раз у него заклинило дроссель газа и мотор дошел до 10 тысяч оборотов в минуту, после чего взорвалось сцепление и «куски металла, способные убить человека», прорвав колоколообразный кожух, пронеслись мимо его ног.

В службу безопасности Хорсфолла взял в начале войны заместитель директора МИ-5 Эрик Холт-Уилсон, под началом у которого во время Первой мировой служила штабным шофером мать автогонщика. Прежде всего, обязанностью Хорсфолла было перевозить с места на место, причем очень быстро, сотрудников и агентов МИ-5 и МИ-6, двойных агентов и захваченных вражеских шпионов. Он, кроме того, участвовал в проверке безопасности военно-морских объектов и аэродромов и был в курсе многих строго секретных сведений.

В данном случае Хорсфолл знал только, что ему надлежит перевезти в Западную Шотландию контейнер с трупом, который будет использован, чтобы сыграть с немцами унизительную шутку. Хорсфолл, надо сказать, был большим любителем розыгрышей. Как-то раз он подсоединил электрическую батарею к сиденью унитаза и дождался момента, когда его подружке Кэт захотелось в уборную. «Вопль, который испустила Кэт, когда он включил магнето, доставил ему немалое удовольствие». Он даже сочинил по этому случаю стишок:

Дождавшись, чтобы малые дела

Она в сортире делать начала,

Я рукоятку сильно крутанул

И на ее корму всю цепь замкнул.

Она, издав пронзительнейший крик,

С сидения вскочила в тот же миг.

Хотя Джоку Хорсфоллу с его специфическим чувством юмора наверняка пришлась по душе ночная переброска мертвеца ради того, чтобы одурачить немцев, об этой, возможно, самой важной поездке в своей жизни он никогда никому не рассказывал. Бесшабашный за рулем, вне автомобиля Джок Хорсфолл был воплощением осторожности. МИ-5 располагала неплохим парком автомобилей и автофургонов, однако для этой операции Хорсфолл взял одну из своих машин — шестилетний 30-центнеровый «фордзон», переделанный так, чтобы в кузове у него помещался «астон-мартин», с двигателем увеличенной мощности, позволявшим, как он утверждал, «делать 100 миль в час на Мэлл». [8] Уже после полуночи Юэн Монтегю, Чарльз Чамли и Джок Хорсфолл погрузили контейнер в кузов автофургона.

У дома Чамли поблизости от Кромвель-Роуд они остановились и ненадолго зашли подкрепиться; «Один из нас дежурил у окна, чтобы никто не выкрал майора Мартина из машины (хотя для воров он ценности не представлял — только для нас)». Как заметил впоследствии Чамли, это был первый случай в его жизни, когда он «ужинал, зная, что в гараже около дома находится труп». Дотти, сестра Чамли, приготовила им в дорогу сандвичи с сыром и термос горячего чая и примерно в два часа ночи троица отправилась в путь на север. Джуэлл хотел, чтобы добавочный пассажир был доставлен на «Сераф» не позже полудня 18 апреля. Езда к установленному сроку была для Хорсфолла одним из любимых занятий, уступая лишь гонкам.

Операция «Фарш» едва не окончилась конфузом еще до того, как они покинули Лондон. Проезжая мимо кинотеатра, где шел шпионский фильм, Джок Хорсфолл заметил, что история, в которой они сейчас участвуют, «куда интереснее» фильма, и с ним случился приступ смеха, из-за которого он чуть не въехал в трамвайную остановку. Немного позже близорукий автогонщик не увидел кольцевую развязку и вылетел на поросший травой круг в ее центре. Поездки с Джоком Хорсфоллом никогда не были скучными; ситуация усугублялась военным затемнением, требовавшим, в частности, езды с приглушенными фарами. К счастью, других машин встречалось немного. Монтегю и Чамли по очереди ложились в кузове и пытались уснуть. В ту ночь они были ближе всего к гибели на боевом задании.