Население Джерси было крепко спаяно и чтило законы, и местные полицейские и муниципальные власти с подозрением относились к заключенному, который дерзнул обокрасть коменданта тюрьмы, швырял обитателей Джерси через живую изгородь и провоцировал массовые драки с участием полицейских.

6 сентября 1939 года Чапмен был доставлен на выездную сессию суда присяжных и приговорен еще к одному году тюрьмы в дополнение к полученному ранее сроку. Однако новость о его приговоре, к некоторому раздражению самого Чапмена, удостоилась единственного параграфа в The Evening Post: теперь у жителей Джерси были иные заботы. Четырьмя, днями ранее Британия объявила войну Германии.

3
Остров вступает в войну

Все войны — а в особенности та, о которой идет речь, — видятся людям в черно-белом изображении: добро и зло, победитель и побежденный, герой и трус, патриот и предатель. Однако для большинства тех, кто видит войну воочию, она выглядит совершенно иначе: как монотонная серая череда бед и компромиссов, иногда окрашивающаяся яркой вспышкой насилия. В войне все слишком запутанно, чтобы можно было легко разделить участников на героев и злодеев. Среди врагов всегда найдутся храбрецы, среди победителей — настоящие преступники, а между ними — множество обычных людей, которые пытаются понять, что происходит, или просто выжить. Далеко от полей брани война зачастую вынуждает людей делать немыслимый выбор в обстоятельствах, которых они не выбирали — и даже не могли себе представить. Большинство приспосабливается, кое-кто идет на сотрудничество с врагами, и лишь немногие обнаруживают в себе внутренний компас, о существовании которого раньше и не подозревали, и с его помощью находят верный путь.

Новость о войне лишь смутным эхом просочилась за стены тюрьмы Джерси. Тюремная баланда, и раньше малосъедобная, после введения норм на продукты стала еще отвратительнее. Некоторые охранники ушли в армию добровольцами, оставшиеся выдавали скудную и неточную информацию. Нацистский блицкриг — вторжение в Данию и Норвегию в апреле 1940-го, захват Франции, Бельгии, Люксембурга и Голландии не тронули Чапмена: ведь его мир умещался теперь на площади 6 на 6 футов. К 14 июня 1940 года, когда немцы вошли в Париж, он отсидел лишь половину своего трехлетнего срока.

Чапмен прочел все 200 книг тюремной библиотеки, а затем перечитал их. Обнаружив старые грамматические справочники, он начал самостоятельно изучать французский и подтягивать немецкий. Он учил наизусть стихи Теннисона, прочел «Очерки истории цивилизации» Герберта Уэллса — книгу, претендовавшую на описание исторических фактов, хотя на самом деле история в ней была щедро приправлена авторской философией. Чапмена поразила идея Уэллса о «всемирном государстве», в котором все нации будут сосуществовать в согласии. «Божество национализма должно присоединиться к остальным забытым божкам. Человечество — вот единственная истинная нация», — писал Уэллс. А тем временем злобный бог национал-социализма подбирался все ближе.

Чапмен вновь и вновь перечитывал любовную записку Бетти, написанную на бланке отеля «Роял Яхт». Но вскоре он получил еще одно письмо, которое на время полностью изгнало из его головы мысли о девушке, брошенной им в отеле «Де ла Плаг». Дело в том, что Фрида Стевенсон, танцовщица, с которой он когда-то жил в Шефердз-Буш, написала из Саутенд-он-Си, что Чапмен — отец ее годовалой дочери, родившейся в муниципальном госпитале Саутенда в июле 1939 года. Она назвала девочку Дианой, фамилия же ей досталась от человека, за которого Фрида вышла замуж после исчезновения Эдди, — Шейн. К письму была приложена фотография матери и дочери. Фрида жаловалась, что они находятся в крайней бедности, с трудом выживая на военном пайке, и просила прислать хоть немного денег. Чапмен просил у тюремного начальства разрешения ответить Фриде, однако капитан Фостер, все еще злившийся на него, отказал даже в этой невинной просьбе. Письма от Фриды продолжали поступать: сначала жалобные, а затем — все более озлобленные. Опечаленный невозможностью помочь Фриде и поддержать своего первого ребенка, лишенный даже крох человеческой теплоты и общения, запертый в тюрьме на маленьком острове посреди огромного моря, Чапмен впал в тяжелую депрессию.

The Evening Post

Суббота, 29 июня 1940 года

ОЖЕСТОЧЕННЫЕ АВИАУДАРЫ ПО НОРМАНДСКИМ ОСТРОВАМ

БОМБЫ ПАДАЮТ НА ГАВАНЬ

ОБА ОСТРОВА ПОНЕСЛИ ТЯЖЕЛЫЕ ПОТЕРИ

Как минимум девять человек погибли и множество пострадали во время бомбардировки и обстрела, которым прошлой ночью подвергли остров Джерси германские самолеты. В нападении участвовало не менее трех машин.

Главным объектом авиаудара стала гавань. Бомбой разрушен пирс, что нанесло существенный урон собственности, принадлежавшей исключительно гражданским лицам…

Чапмен лежал на деревянных нарах, когда над головами островитян загудели первые самолеты люфтваффе. А три дня спустя Нормандские острова удостоились не самого приятного исторического отличия, став единственной частью Великобритании, оккупированной немцами в ходе Второй мировой войны. Немцам не было оказано никакого сопротивления: немногочисленные армейские части просто покинули острова. Большая часть гражданского населения, напротив, предпочла остаться. Что касается Чапмена, у него выбора не было. Он лениво думал, упадет ли бомба на тюрьму и что это принесет ему — смерть или возможность побега. Британцы, проживающие на Джерси, получили предписание местных властей не оказывать сопротивления. Бейлиф Александр Монкрифф Кутанш, председательствовавший на суде над Чапменом, велел подчиняться приказам немцев, сидеть по домам и вывесить белые флаги. Гитлер пришел к выводу, что после победы Германии в войне Джерси может стать идеальным курортом, где можно с удовольствием провести выходные.

После того как остров оккупировали немцы, управление тюрьмой, а также полицейскими силами без лишнего шума перешло в руки германской администрации. О запертых за каменными стенами заключенных все забыли. Тюремная пища стала еще более скудной, чем всегда: ведь свободным жителям Джерси самим приходилось буквально вырывать друг у друга те небогатые запасы, которые оставили им немцы. Чапмен размышлял и утешал себя мыслью, что, если к моменту его освобождения Джерси все еще будет оккупирован, его не смогут послать в Британию, где его ожидает куда более весомый тюремный срок.

Остров Джерси под германской оккупацией: сержант английской полиции получает указания от немецкого офицера.

Параллельно с местным судопроизводством немцы учредили свои собственные суды. В декабре 1940 года юному мойщику посуды из отеля «Мирамар» Энтони Чарлзу Фарамусу пришлось столкнуться с обеими гранями правосудия. Местный суд приговорил Фарамуса, двадцатилетнего жителя Джерси с репутацией хулигана, к шести месяцам заключения за то, что тот обманом присвоил 9 фунтов, получая паек якобы для своего иждивенца, которого никогда не существовало на самом деле. Немецкий полевой суд добавил к этому сроку еще месяц, поскольку у Фарамуса при себе оказалась листовка с антигерманской пропагандой.