Они явно не ожидали кого-то здесь встретить, поэтому вся наша операция прошла быстро и успешно. Я сделал быстрый шаг из тени и обрушил лезвие лопаты на голову ближайшего. Она треснула, как арбуз, и этот тип мне был больше неинтересен. Чуть хуже обстояли дела у моих друзей. Они прыгнули на второго мародера, и Славик закрыл ему рот, а Леха схватил сзади за руки. Я не был уверен, что этот человек сейчас не вырвется от них и не заорет страшным голосом. Но мои товарищи дали мне несколько мгновений тишины для действий. Спасибо им. Я перенес свой вес на другую ногу и воткнул лопату противнику в живот. Тот сразу ослаб, Славик продолжал затыкать ему рот, Леха бросил его руки, отступил, схватил человека за ноги и дернул вверх. Слава отпустил врага, тот упал плашмя на землю, и следующим ударом лопаты я отрубил ему голову.
Мы стояли вокруг поверженных противников и тяжело дышали. Это, действительно, была очень трудная и невероятно напряженная работа.
— Молодцы, парни! — сказал я, с трудом дыша. — Вы словно со мной всю жизнь в одной команде. Прирожденные убийцы. Бонни и Клайд.
Слава тяжело махнул рукой в мою сторону. Что он пытался изобразить, я не понял. Да и неважно.
— Надо обыскать их, — сказал я. — Славик, вот тебе и брюки.
— Какие брюки! — обиженно воскликнул тот. — Это же коротышки какие-то! Мы гномов замочили!
— Слава, Слава! Заткнись! — Зашипел я на него. — Шорты сделаешь себе. Элегантные. С обувью тоже что-нибудь придумаем. Мне тоже надоело босиком ходить и без конца колоться и ушибаться.
Мы забрали у убитых их карманный фонарь, стянули с тел всю верхнюю одежду, сняли обувь. Носками я побрезговал. Леха наступил на что-то, покачнулся, выругался, потом поднял с земли пистолет.
— Супер! — обрадованно выдохнул я. — Дай-ка!
Увы, разочарованию моему не было предела. Пистолет оказался спортивным.
— Крысы, — расстроенно проговорил я. — Просто крысы. На настоящую волыну бабла не было, достали спортивный, чтобы пугать. В темноте же не разберешь. Да и так на несведущих людей оказывает деморализующее воздействие.
— Стас, отдай мне, — попросил Славик. — У меня же ничего нет. У Лехи хоть винтовка была.
— Вот именно, что была.
— Так он ее опять возьмет. Мы же не оставим ее этой бабе?
— Люди! — воскликнул Леха. — Братцы! Человеки! Смотрите, что я обнаружил!
Мы со Славой моментально оказались возле нашего товарища.
— Это фляжка, — потрясенно сказал Славик.
И правда, Леха держал в руках обычную армейскую фляжку. Сразу было заметно, что она не пустая.
— Если там опять спиртное, — пробормотал Леха, — я тут же и кончу. Два раза.
— Открывай давай! — нетерпеливо запрыгал Слава.
Леха отвинтил колпачок, принюхался.
— Странный запах. Но это не вода.
— Отрава? — спросил Слава.
— Какая на хрен отрава?! Чувак у себя на поясе нес. Кого хотел отравить? Себя?
— Ладно, — сказал Славик, — я так хочу пить, что мне уже все равно. Давайте попробую.
— Слава! — предупредил я. — Только один глоточек. Если выжрешь все сам, я тебя прямо тут застрелю. Лично!
Слава хлебнул, сморщился, потом по его лицу растеклось выражение неземного блаженства.
— Это точно не спиртное, — сказал он. — Но что-то до боли знакомое. На!
Он протянул мне фляжку. Я сделал глоток. Это было что-то очень похожее на чай. Непривычный вкус, да, но то, что чай — это точно! Я протянул фляжку Лехе.
— Это чай. Сделай глоток, и не больше. Надо еще Хельге дать. И потом — чай нужно растянуть надолго. А фляжка и так не полная.
Вообще, этот чай оказал на нас просто волшебное действие. Во-первых, ушла жажда — даже странно, что такого малого количества хватило, чтобы ее ликвидировать. Во-вторых, как будто прибавилось сил. У меня мелькнула мысль, что чай этот был не совсем чай… Но какая разница! Он нам здорово помог, а это главное!
— Надо зарыть еще и этих, — сказал я. — Хорошо, что они не заметили могилу.
— Стас, ты хочешь и этих туда же?
— Разумеется.
— А потом, прикинь, надо будет эксгумацию делать, а тут кости все перемешаются. И они практически голые, так что даже по одежде не разберут, кто есть кто.
— А какая нам разница? — возразил я с раздражением. — Нам-то что до мифической эксгумации? Мы все равно страховку получать не будем. Пусть там Хельга в своей Германии сама разбирается. Это не наша проблема.
— Хорошо, пусть даже так. Но как теперь копать? В глубину? Еще на два тела?
— Нет, это трудно, — ответил я, немного подумав, — давайте лучше в ширину копать.
— Опять копать, — заворчали и Леха, и Славик.
Я не обратил на это никакого внимания. Поворчат и замолчат. Они адекватные парни и знают, что нужно делать. В надежде, что это, наконец, наши последние усилия за прошедшие двадцать четыре часа, собрали остаток сил, отрыли что-то похожее на глубокую яму, побросали туда кое-как все три трупа и забросали их обратно землей. А потом в изнеможении повалились на землю.
— Стас, — сказал Славик, — тут, наверное, днем хорошо будет видно, что что-то копали или закапывали.
— Да я и сам так думаю, — ответил я. — Не могу сообразить, что можно сделать. Ведь ночью что ни сделай, утром все будет выглядеть совсем не так, как задумывали. Я думаю, черт с ним, пусть так остается. Пусть выкапывают, если захотят. Что они там найдут?
— А если тогда по двору шарить начнут, на люк наткнутся?
— Знаешь, Славик, — ответил я предельно честно, — все может быть. Тогда будем держаться до последнего патрона. Я лично не знаю, что сделать. У тебя есть предложения?
Славик отрицательно покачал головой.
— У меня есть, — вклинился в наш разговор Леха. — Пойдемте выпьем! У меня больше нет сил что-либо решать. Я хочу выпить самогона и уснуть. А там — будь что будет!
Мы поднялись и вместе с лопатами, оружием, охапками одежды и фонариком спустились в наш родной подвал. До этого я намел босой ногой как можно больше золы и пепла на люк, а затем как можно осторожнее опустил его за собой.
— Хельга, — позвал я девчонку, — у нас чай есть.
Она сильно удивилась, я понял это по ее голосу:
— Откуда?
— Да, отобрали тут у двоих.
— А серьезно?
— Это серьезно. Мы тут наверху двух мародеров поймали, убили, конечно. Вот фляжка. Леха, похвастайся!
Леха показал девчонке спортивный пистолет. Глаза Хельги блеснули от удовольствия. Вряд ли она обрадовалась пистолету, скорее, ощутила удовлетворение, что мы убили кого-то еще из тех людей, которых она теперь, скорее всего, навсегда стала считать своими врагами.