— Если невозможно поднять якорь, то нужно попытаться его сбросить. — На Черного вдруг снизошло озарение. — В машинном отделении я ножовку по металлу видел. Перепилим цепь к чертовой матери, и все дела.
— Ты видел, ты и беги, — сказал Сазонов.
— Я-то сбегаю, а вам пилить придется. — Аспирант принес ножовку по металлу, перепачканную неизвестно чем, аккуратно протер ее ветошью, протянул Сазонову и заявил: — Только ты поосторожнее с ней. Запасных полотен я не нашел, хоть и искал. Если сломаешь, нам полный пипец будет.
Подрывник несколько раз провел ножовкой над натянутой якорной цепью, примерился, а затем начал пилить прочную сталь. Все смотрели, как полотно неторопливо погружалось в металл. Опилки мелким порошком сыпались на палубу. Сазонов остановился, смахнул со лба рукавом выступившие капли пота.
Ученые менялись. Наконец половина звена оказалась распиленной. Металл слегка разогнулся под нагрузкой. Предстояло сделать еще один такой же пропил. Ножовка вновь скрежетала по стали. Сыпались опилки.
Внезапно раздался хруст. Недопиленное звено развалилось. Отскочившая цепь чудом никого не зацепила и ухнула в волны. После этого на первый взгляд ничего не изменилось. Затем стало видно, как судно неторопливо разворачивалось носом к туману, клубившемуся в отдалении.
— Куда нас гонит? Кто-нибудь может сказать? — спросил Шепелев.
— Сейчас попробую определиться по солнцу. — Сазонов развел руки в стороны, повернул голову, используя оттопыренный большой палец правой руки как прицел, повернул его к солнцу и замер. — Похоже, что течение тащит нас к Огненной Земле. Конечно, я могу ошибаться.
Судно то поворачивалась боком, то кормой вперед. Но все-таки это было какое-то движение. Стена тумана медленно надвигалась. Вскоре с носа бывшей тюрьмы уже нельзя было рассмотреть корму.
— Чего стоять? — вздохнул Сазонов. — Мы сделали все, что только могли. Теперь все зависит от течения. Будем надеяться, что не столкнемся с айсбергом.
— Вряд ли это возможно. Нас тащит одно и то же течение.
— Ну вот и дожили до соглашательской логики. Хочешь сказать, что если держаться в общем потоке, то тебе ничего не угрожает? — спросил подрывник.
— А ведь мы и до этого действовали точь-в-точь по этой логике, — заявил аспирант Черный. — Держимся вместе, действуем сообща. Только один Давыдовский пошел против течения.
— Во-первых, не один, а вместе с Островцовой. — Шепелев прищурился. — А во-вторых, Валера, что ты хочешь этим сказать?
— Я только констатирую факт. Он пошел против течения. А хорошо это или плохо, правильно или нет — я не знаю.
Над небольшой бухтой нависала скала. Под ней стоял модульный домик, чуть на отшибе приткнулись еще два точно таких же, его близнецы. На льду, выдававшемся клином на галечный пляж, застыл гидроплан, сверху его прикрывала белая маскировочная сеть. Невдалеке под светлым брезентом отдыхало несколько снегоходов.
Удивительная тишина царила в этом уголке Антарктики. Ведь там, где есть люди, чаще всего работает электростанция, а здесь ее не было.
Давыдовский с Мариной и мистер Бим следили за тем, как бойцы в камуфляже под руководством Джона Смита выносили из одного домика оборудование, сперва спасенное с гибнущего «Профессора Молчанова», а потом похищенное.
— Нет-нет! Этот кофр оставьте на месте, — сказал Михаил Павлович. — В нем аппаратура для расшифровки данных. Поместите его в помещение с плюсовой температурой.
— Вы очень быстро согласились на сотрудничество, — с подозрением произнес мистер Бим.
— Я реалист и ученый. К тому же ваши доводы были убедительны. Я очень ценю свое время. У деятелей науки его и так остается чрезвычайно мало. Около двадцати лет уходит на учебу. Еще пять, если не больше, — на защиту диссертаций. Уйму времени забирает чтение лекций, передача знаний ученикам. У меня есть идеи, которые я хотел бы реализовать. Гипотезы, требующие подтверждения или опровержения. Мне неважно, кто именно ими воспользуется первым. По большому счету они станут достоянием человечества.
— Красивые слова, — заявил мистер Бим.
— И правильные.
Марина косилась на Давыдовского, но в разговор пока не вступала.
— Откуда вы начнете свои исследования? — поинтересовался мистер Бим.
— Идеальным местом я считаю то, где уже делал зондаж.
— Неподалеку от Лазаревской? Этого я не могу допустить. Причину вы сами понимаете. Предложите другое место.
— Эта самая бухта кажется мне вполне перспективной, — благодушно отозвался Давыдовский и посмотрел на Марину.
— Мне тоже, — подтвердила аспирантка. — Кстати, а почему здесь так тихо? Где электростанция?
— Домики отапливаются при помощи газа и каталитических обогревателей. Электричество для освещения мы добываем при помощи термопар.
— Зачем такие сложности? — спросила Островцова.
Мистер Бим улыбнулся.
— Не будьте так наивны. Все делается в комплексе — маскировочные сети, минимальный шум. К чему привлекать внимание к этому месту? Именно поэтому я должен вас разочаровать. Место для зондажа недр мы выберем другое. Подальше отсюда. — Мистер Бим зашелестел картой. — Давайте остановимся на точке в десяти милях к западу. К ней нетрудно подъехать.
— Странный у вас ход мысли. — Давыдовский усмехнулся. — Сперва вы сами предлагаете мне определиться. Потом отклоняете мой вариант и навязываете свой. Это называется свободой выбора?
— Вас не устраивает геологическая обстановка в том районе?
— С этим проблем нет. Но взамен на согласие работать с вами я надеюсь получить и понимание. К тому же мы не до конца договорились о форме и суммах вознаграждения.
— С этим успеется. Все будет зависеть от результатов.
— Когда вы убедитесь в нашей лояльности, мы должны рассчитывать на полную свободу действий.
— В вашем положении ее быть просто не может. Кстати, познакомьтесь, это ваш новый подрывник.
Человек, на которого указал мистер Бим, подошел к Давыдовскому и представился:
— Уильям. Я уже загрузил в прицеп перфоратор и шашки.
— Да, и еще одна просьба, — поздоровавшись с подрывником, сказал Давыдовский. — Мне нужен баллончик с краской.
— Какой баллончик? Зачем?
— Баллончик с краской, контрастной относительно снега и камня, — объяснил Михаил Павлович. — Маркировать места, где будут закладываться заряды. Сойдет красный цвет, зеленый. Лишь бы не черный и не коричневый.
— Найдем, — пообещал Уильям.
Через полчаса колонна из четырех снегоходов с прицепами выехала из замаскированного лагеря. Давыдовский сам сидел за рулем, Марина держалась за него сзади. Ветер бил в лица, глаза прикрывали защитные очки.