Все это стало предметом оживленной дискуссии в кухне и в холле во время утреннего чая. Масла в огонь подлил один из садовников. Притащив к обеду корзину овощей, он заметил, что ему забавно слышать, как они обсуждают мистера Ройдона, потому что сам он буквально только что видел его на улице. Точнее, наткнулся на него возле сарайчика для инвентаря и навозной кучи и сразу подумал, что молодой человек выбрал себе странное местечко для прогулок. Более того, Ройдон заметно вздрогнул, когда садовник неожиданно вышел из-за сарая. Благодарные слушатели – две горничные, кухарка и ее помощница – вытаращили глаза, наперебой умоляя продолжить волнующий рассказ. Тогда садовник добавил, что, по его мнению, молодой Ройдон что-то жег в печке для отходов: во-первых, тот стоял к ней очень близко, а во-вторых, он может поклясться, что слышал, как лязгнула заслонка.
Слуги приняли продолжение с восторгом и взволнованно заахали, восклицая: «Нет, вы только послушайте!» – после чего садовник вспомнил, что поведение Ройдона с самого начала показалось ему подозрительным, и он даже сказал себе, что у этого парня что-то дурное на уме, раз он болтается в таких местах.
Волна слухов скоро докатилась и до Хемингуэя. Свежие новости инспектору принес сержант, который с помощью удачных комплиментов установил прекрасные отношения с женской частью прислуги. Сам инспектор все утро с озабоченным видом носился по дому с блокнотом и рулеткой, стараясь как можно больше нервировать его жильцов. Смысла в его изысканиях не было никакого, зато все, кроме Мод и миссис Дин, чувствовали себя беспокойно. Моттисфонт даже раскричался, когда Хемингуэй заглянул к нему в комнату, и начал бегать по дому, жалуясь всем, кто хотел его слушать, на неправомерные действия полиции. В малой столовой он наткнулся на двух дам и попытался заручиться их поддержкой, но миссис Дин возразила, что ей скрывать нечего, а Мод меланхолично выразила надежду, что инспектор во время своих поисков обнаружит и ее книгу.
Книги Хемингуэй не нашел и вообще начал разделять общее мнение, сложившееся на сей счет в доме. Когда он встречался с Мод – а такое происходило регулярно, – она не только сообщала ему, где и когда держала книгу в последний раз, но и посвящала его в биографию императрицы. Инспектор уныло подозревал, что книгу спрятал кто-нибудь из своих, и заверил сержанта Уэра, что ни за что не стал бы винить их в этом.
Когда до него дошли слухи о Ройдоне, он не придал им особого значения, но попросил сержанта присмотреть за драматургом. Уэр этим не ограничился: он отправился к сарайчику для инвентаря и заглянул в мусорную печь.
Это был большой цилиндр из оцинкованной стали, толстый, на коротких ножках и с торчавшей наверху трубой. В теории, затолкав в щель между стенками цилиндра и его опорой какую-нибудь бумажку и поднеся к ней спичку, можно было превратить целую гору мусора в легкий пепел. На деле огонь угасал раньше, чем в печке сгорала хотя бы половина содержимого, и его полуобгоревшие останки неопрятной кучкой копились на дне.
Из трубы вяло струился сизый дымок, из чего сержант заключил, что в печи горит пламя. Он сдвинул крышку и увидел внутри месиво из кухонных отбросов. Судя по шедшему снизу жару, в глубине действительно тлел огонь. Сержант поискал подходящую палку и принялся ворошить мусор. Покопавшись в апельсиновой кожуре, капустных листьях и картофельных очистках, он перевернул несколько полиэтиленовых пакетов и коробок из-под яиц и наткнулся на дне на скомканный носовой платок, не тронутый огнем и запачканный кровью.
Сержант, не ожидавший увидеть ничего интересного, едва поверил своим глазам. Не будь Уэр сдержанным и рассудительным, он со всех ног бросился бы в дом к инспектору, в такое возбуждение его привела находка. Платок был не только испачкан кровью: в его уголке красовалась большая буква Р. Несмотря на приставшую к нему грязь и слизь, сержант взял его в руки без отвращения. Стряхнув с ткани налипшие чаинки, он аккуратно сложил платок и убрал в карман. Затем продолжил свои поиски и прекратил их, лишь убедившись, что в смрадной куче больше нет никаких примечательных вещей. Чтобы удостовериться окончательно, он вывалил на землю все, что не успел пожрать огонь. Пламя в печи горело неравномерно, и с одного боку уже образовалась кучка золы, в которой торчали остатки обуглившейся книги. Ее обложка превратилась в пепел, а почерневшая бумага при прикосновении крошилась и рассыпалась в прах, но когда любопытный сержант как следует распотрошил ее своей палкой, внутри обнаружились несколько нетронутых белых страниц. «Коронация в Венгрии», – прочитал он крупный заголовок на одной из них. А на другой странице тем же жирным шрифтом было напечатано: «Императрица Елизавета».
На серьезном лице сержанта появилась широкая улыбка. Он собрал все, что осталось от злополучной книги, и понес в дом показывать инспектору.
Увидев обе находки, тот отнесся к ним без ожидаемого энтузиазма.
– Платок наверняка принадлежит Ройдону, – заметил сержант. – Видите, здесь в углу инициалы, а во всем доме только у него фамилия начинается с Р. И кровь давно высохла, сэр.
– Да, крови хватает, – кивнул Хемингуэй, бесстрастно разглядывая платок.
– Думаю, он вытер им нож, сэр.
– Вероятно.
– Нет сомнений, что он сунул его в печь сегодня утром, как сказал садовник.
– Долго же он думал, прежде чем от него избавиться.
Сержант нахмурился.
– Верно, – признал он. – Наверное, не придавал большого значения улике, пока подозреваемым был Стивен Джерард. Подбросив портсигар в спальню, он считал, что сбил полицию со следа и ему нечего бояться. А когда вы намекнули, что со Стивена снято подозрение, он запаниковал и бросился сжигать платок.
– Вот как, – усмехнулся инспектор, тыкая в платок карандашом.
Сержант расстроено спросил:
– Вы считаете это не важным, шеф?
– Может, и важным. Конечно, я не эксперт, но мне бы хотелось, чтобы кровавые пятна выглядели немного потемнее. В любом случае я поговорю с Ройдоном, как только он вернется, и если мне не удастся ничего из него вытянуть, мы отправим платок на экспертизу. Что-нибудь еще?
– Да. Смотрите!
Инспектор увидел в его руках книгу.
– Ты хочешь сказать… Будь я проклят!
Он взял у сержанта обугленный томик и пролистал искореженные страницы.
– Я так и думал! – воскликнул он. – У кого-то в этом доме не выдержали нервы. Я бы на его месте сделал то же самое. Что ж, поздравляю с находкой, старина! Можешь вернуть ее пожилой леди и получить благодарность за свою находчивость.
– Спасибо, шеф, но, учитывая ее состояние, я могу получить что-нибудь совсем другое, – возразил Уэр. – Прошу вас, верните ее сами.
– Начнем с того, что не надо было вообще ее откапывать. Так что пусть награда найдет героя. Отнеси эту дрянь миссис Джерард, и чтобы больше я о ней не слышал.
Сержант вздохнул и отправился на поиски Мод. Супруга Джозефа уже успела улизнуть от миссис Дин и вязала в библиотеке, вяло переговариваясь с Матильдой. Джозеф сидел на широком диванчике рядом с Полой и пытался развлекать ее историями из своей сценической карьеры. Но Пола была слишком большой эгоисткой, чтобы находить что-нибудь увлекательное в его воспоминаниях, и даже не пыталась притворяться, будто ей интересно. Она только пару раз воскликнула: «О!» и «Вот как!» – и перестала обращать на Джозефа внимание. На ее лице застыло скучающее выражение, свидетельствующее о том, что ее волнуют лишь собственные театральные успехи.