Стояла лютая стужа. Дым над печными трубами поднимался прямыми столбами. Воздух звенел от холода, а деревья трещали. Звезды стали ярче и ближе.
На родине Рогнеды никогда не было таких морозов и таких дремучих лесов. Море, омывающее черные скалы, щедро отдавало тепло, собранное летом. Воздух был напитан влагой и солью. Снег, если и выпадал зимой, быстро таял.
Здесь все было чужим. И она сама тоже оказалась чужой.
Местные с неодобрением косились на красивую, надменную женщину. Также они была недовольны Иованом. «Привез чужачку. Своих баб ему мало!» Впрочем, высказывать недовольство открыто никто не решался. Слишком неуживчивый нрав был у охотника.
За окошком, не переставая, выл ветер. Иован должен был вернуться несколько часов назад. Еще совсем недавно Рогнеда металась по дому, не находя себе места. Схватила полушубок, собираясь идти в лес. Но тут же уронила его на пол. Куда идти? Где искать?
На ее родине опасность была понятной. Шторм на море, рана во время схватки с одним из норманнских племен. Но чего ждать от этих лесов, о которых сочиняли дикие небылицы, она не знала. Сам Иован с преувеличенно серьезным видом рассказывал ей о лесовиках, болотницах и волчьих пастырях. А потом забавлялся над ее изумлением…
Рогнеда застыла, напряженно вслушиваясь. Ветер стих, и вместо него послышался далекий волчий вой. Оборвался, оставив после себя зловещую звенящую тишину.
А потом, спустя короткое время, она услышала шаги. Медленные и тяжелые.
Женщина выскочила из дома, задохнулась от ледяного ветра и едва успела поддержать Иована. Его полушубок задубел от крови. В волосы и бороду набился снег, руки казались ледяными.
Рогнеда помогла мужу добраться до кровати, усадила и принялась стаскивать окровавленную одежду. Он пробормотал что-то непонятное и повторил на родном языке Рогнеды:
— Волки.
— Как ты ушел от них?
— Не ушел. — Он попытался улыбнуться, но скривился от боли. — Пожевали и выплюнули.
— Оно и видно, — произнесла сквозь зубы женщина, вспарывая ножом штанину, намокшую от крови. — На тебе живого места нет.
— Видно не по вкусу пришелся.
Он, как всегда, шутил, пытаясь успокоить ее.
Рогнеда осторожно промыла все раны и царапины. Особенно глубокая была на плече. Перевязала. Отошла к печи, занявшись приготовлением целебного отвара.
— Я уже хотела идти к Веледу. Просить его идти искать тебя.
— Да ну? — Иован пристально взглянул на нее. Она спиной почувствовала его тяжелый взгляд.
— Я понимаю. Никто бы не пошел в лес ночью, но надеялась…
— Больше не ходи к нему, — буркнул он, покосился на кружку с отваром, который держала Рогнеда, и спросил: — А покрепче ничего нет?
Она молча наклонилась, коснулась губами его лба, но не ощутила жара, который должен был возникнуть из-за ран. Однако не успела удивиться.
Входная дверь распахнулась, и в избу ввалился Велед — словно слышал, что о нем только говорили. Выглядел он еще более буйным, чем обычно. Волосы торчали дыбом, воротник рубахи расстегнут. Иован говорил, что у брата была жена, но она пропала. Не вернулась из леса. То ли дикий зверь задрал, то ли в трясину случайно забрела. И с тех пор Велед жил один.
Он застыл на пороге, обвел горницу диковатым взглядом, посмотрел на Иована, приподнявшегося на кровати, перевел взгляд на Рогнеду, держащую кружку, и широко ухмыльнулся.
— Ты ей не сказал, — произнес он с глубочайшим удовольствием.
— Проваливай… — рыкнул Иован. — Не до тебя сейчас.
— Так и знал, что не скажешь, — продолжил тот, входя в круг света от масляного светильника. И женщина невольно содрогнулась, заметив, как горят его глаза.
— Что не сказал? — спросила она.
— Он больше не человек, Рогнеда. Погляди на его раны.
Она с недоумением взглянула на мужа. Тот сел, с ненавистью глядя на брата, а он продолжил с насмешкой:
— Ну, расскажи ей. Кто отозвал волков? Кто вернул тебе жизнь? Ты бы умер в лесу. Истек кровью.
— Скажи лучше, кто навел на меня волков?! Они шли за тобой. Я видел.
Велед покачал головой с укоризной. Притворно вздохнул:
— А я-то думал, ты благодарить будешь. Такую силу получил. Власть над зверьми… Ну ладно, может, жена отблагодарит.
— Убирайся! — рявкнул Иован, стремительно вскакивая на ноги.
Посмеиваясь, его брат вышел, хлопнув дверью. С улицы снова послышался волчий вой. Иован громко засопел и принялся снимать с себя повязки. Ран на его теле больше не было.
— Велед оборотень, выкодлак, — угрюмо произнес он, не глядя на жену. — Уже год. И отныне я такой же зверь. И всегда буду зверем… Теперь ты знаешь. Можешь уйти.
Он наконец поднял взгляд, и в его глазах Рогнеда увидела глухую тоску.
Она не ушла. Не смогла. А потом, спустя короткое время, и сама захотела разделить с ним лесную свободу, захотела стать такой же, как он…
Волчица стряхнула человеческие воспоминания, чувствуя чужое приближение, насторожилась, начала приподниматься. Из-за кустов выскочил белый волк, держа в пасти окровавленную тушку зайца. Она упоительно пахла свежей кровью. Хищница невольно облизнулась, наблюдая за сородичем.
Тот вышел на середину полянки, положил добычу на снег. Перевоплотился, как и в прошлый раз с трудом, вытер рукавом рот, испачканный кровью, и оглянулся на Рогнеду. Та снова застыла, не желая помешать ему случайно.
Велед присел на корточки рядом с мертвым зверьком. Быстрым движением рассек его шкуру. Прокусил свою руку и принялся рисовать знаки, похожие на руны, вокруг белого пушистого тельца. Рогнеда почувствовала, как шерсть на загривке поднимается дыбом. Мощная магия окатила ее порывом горячего ветра. Снег вокруг жертвы начал таять.
Велед уронил на зайца несколько капель своей крови, машинально лизнул рану на руке, вынул из кармана камешек, похожий на осколок мутного стекла. Кусочек кварца, в котором пульсировала древняя мощная магия. Рогнеда и сама умела собирать силу вриколакос с помощью некоторых трав и минералов. Но подобный артефакт мог создать лишь брат Иована.
— Настало время пробудить тебя…
Бормоча что-то неразборчивое, Велед осторожно опустил камень на окровавленное тельце. Рогнеда ожидала очередной вспышки магии, но ничего не почувствовала. Оборотень неторопливо подошел к ней, сел рядом. Снег окончательно растаял под мертвым зверьком, и он скрылся из глаз, провалившись в сугроб.
— Теперь подождем немного, — сказал Велед, потягиваясь.
Помолчал и спросил чуть насмешливо:
— Иован не жалеет, что лишает себя такой сильной магии?
«Нам достаточно того, что мы имеем», — подумала Рогнеда.