Она промолчала, но ему показалось, что из трубки дохнуло ледяным воздухом.
— Ты слышишь меня?
— Слышу. Что тебе нужно? — равнодушный голос, лишенный даже тени тепла.
— Я хочу увидеть тебя.
— Нам нет смысла встречаться. Не о чем разговаривать. И, прошу, не звони мне больше.
На мгновение ее мысли приоткрылись, и Атум почувствовал, услышал…
— Тебя изгнали из клана! — Он произнес это еще до того, как успел осмыслить. — Должны были убить…
Чувства Фелиции обдали его кипятком гнева и презрения, а слова прозвучали надменным холодом:
— Не смей звонить мне.
В трубке зазвучали короткие гудки. Основатель уставился на телефон, чувствуя, как вслед за искренним недоумением в нем поднимается волна злобы.
Теперь она не хочет его видеть?! Не хочет с ним разговаривать! А совсем недавно едва не умирала от восторга. Была счастлива видеть живого Дарэла. В чем дело? Неужели на чувства прекрасной мормоликаи так сильно повлияло изгнание?
Атум поднялся и начал ходить по комнате, едва не задевая за мебель. Давая Амиру обещание обезглавить клан Даханавар, он, естественно, преследовал и свои интересы.
Фелиция больше не Первая старейшина. Она разлучена с близкими, одинока. Значит, самое время прийти к нему, пожаловаться на неблагодарную семью, изгнавшую Леди, столько сделавшую для них, стольким пожертвовавшую… Она должна была объединиться с Основателем… Дарэлом, своим любимым возрожденным телепатом. Но она этого не сделала. После прекрасной ночи она испытывает лишь гнев и боль.
Он попытался мысленно дотянуться до мормоликаи вновь, но нестабильная сила снова взбунтовалась, не желая подчиняться.
— Фелиция не доверяет мне больше, — произнес Атум вслух, глядя на список представителей кланов, сделанный Якобом. — И теперь уже неважно почему. Она знает, кто я. Она может быть опасной…
Ему на миг вспомнились глаза Фелиции, напоминающие цветом Эгейское море, запах ее волос, вкус губ.
— Проклятье, — пробормотал Основатель, бросая сотовый на кушетку.
В чем же он ошибся?
Если Фелиция действительно ушла из-под его контроля, то бессмысленно надеяться, что она сохранит его появление в тайне. Значит, нужно действовать быстро…
Вдоль набережной дул резкий пронизывающий ветер. Он пах сыростью, бензином и мокрым камнем. Река, свободная ото льда, черная и холодная, лениво облизывала бетонные берега. В разрывах туч проглядывали куски чистого, почти весеннего неба. Свет фонарей и светящиеся окна домов отражались в воде разбитыми пятнами.
Меж тонких стволов кленов, на площадке, играли две овчарки. Их хозяева, повыше подняв воротники курток, стояли неподалеку, помахивая поводками и оживленно беседуя. Девушка в ярком пальто катила детскую коляску.
Отдаленный ровный рокот города долетал сквозь шум ветра над рекой.
Основатель шел по пешеходной дорожке вдоль широкого газона, укрытого снегом, сам удивляясь мыслям, приходящим в голову. Он чувствовал, что сегодня неожиданно настроился на восприятие действительности совершенно особым образом — словно вдруг стал одним из фэриартос. Возможно, это произошло от злости на Фелицию. А может, сам не заметил, как прочитал мысли кого-то из клана Искусства, и теперь они прочно поселились в его голове.
В памяти, помимо прочих произведений, настойчиво всплывала картина Жана Гужона — «Нимфа Сены». Античная красавица, напоминающая мормоликаю, с лавровым венком на высокой прическе, мочила босые ступни в волнах.
«Интересно, — думал Основатель, — как, по представлению художников, выглядела бы нимфа этой реки сейчас? Современная красотка в элегантном деловом костюме? Или в наряде из черной обтягивающей кожи?»
Он рассмеялся своим неожиданным мыслям и увидел, как две девушки, проходящие мимо, с недоумением покосились на него.
Идиллические настроения сменились деловой сосредоточенностью.
Атум шел, перестав замечать людей, снующих вокруг. Мысли в его голове сменяли одна другую с бешеной скоростью:
«Переманить на свою сторону даханавар не удалось. Значит, нужно их устранить. Естественно, не своими руками…
Кроме асиман нужна еще одна сила — беспринципная и легко управляемая. Для этой роли великолепно подойдет клан Нахтцеррет…»
Основатель остановился. На шоссе, идущем параллельно набережной и круто взбирающемся на мост, показался черный джип. Автомобиль неторопливо повернул и, не обращая внимания на запрещающий знак, въехал на пешеходную дорожку.
Атум неспешно направился к нему.
Чем ближе он подходил, тем легче ему было читать образы, мелькающие в голове девушки, сидящей за рулем. Воображение, подогретое фантазией фэриартос, рисовало четкие картины прошлого.
Особенно яркими они стали при виде юной хрупкой блондинки, выпорхнувшей из тяжелого джипа. Госпожа Бальза небрежно поправила шарф, повязанный поверх светлого пальто, и легкой походкой устремилась ему навстречу.
Основатель, не теряя связи с реальностью, продолжал просматривать недавние события жизни сестры Миклоша, ее мысли и чувства…
Хранья неторопливо поднималась на крыльцо «Лунной крепости». Своего нового дома. За спиной — верные последователи. Все те, кому хватило ума сделать правильный выбор, и кто не побоялся следовать ему.
Рука Альгерта как будто невзначай касается ее руки. Успокаивая, сдерживая… Но она сама спокойна и сосредоточенна. Ее никогда не захлестывали эмоции перед предстоящими убийствами.
Ученики брата даже не успели понять, что происходит. Уничтожить их было легче, чем перебить слепых, беспомощных щенков. Эти идиоты и предположить не могли, что их драгоценный непобедимый нахттотер может однажды не вернуться.
Груда мертвых тел во дворе перед особняком горела очень ярко. Ярче, чем бездарные картины Миклоша, сваленные рядом. В костер же полетели обломки скрипок и виолончелей, мольберты и нотные тетради — весь хлам, оставшийся от брата… Все это можно было уничтожить с помощью заклинаний тления, но Хранье доставляло огромное удовольствие смотреть на веселое красное пламя, пожирающее все, что осталось от прежней жизни…
Бешеная радость кипела в груди нахттотерин. Казалось, если она сейчас не закричит от восторга, то разорвется.
Глядя на отсветы пламени, все еще играющие на стенах и потолке, Хранья стояла в спальне Миклоша.
— Вы довольны? — спросил Альгерт, и в его голосе она услышала отголосок своего счастья.
— О да! — Нахттотерин засмеялась, повернулась и бросилась к нему на шею, обхватив ногами за пояс. — Да!!
Теперь все принадлежало ей… Она так долго ждала этого, так долго готовилась… но сейчас девушке казалось, будто на нее внезапно пролился золотой дождь и она ловит тяжелые, сверкающие монеты, но тут же бросает их, чтобы схватить другие…