— Алексей, держи машину!
Алексей и сам прекрасно знал, чем грозит при отказе одного из двигателей недостаток скорости. Машину немедленно разворачивает вокруг вертикальной оси, она проваливается на один бок и начинается то, чего всегда опасались все авиаторы — падение в штопор.
— Алексей, держи!!
Поворот дюз работающего двигателя ничего не дал. Невозможно разогнать тридцатитонную машину единственной турбиной за отпущенные законами воздухоплавания несколько секунд. Алексей попробовал сработать элеронами, но и это не помогло. Скорость была почти нулевой. Истребитель перевернулся и беспорядочно кувыркаясь стал падать. Речевой информатор приятным женским голосом произнес:
— Отказ правого двигателя. Упало давление в топливной системе.
И тотчас в шлемофоне раздался обеспокоенный голос Каленова:
— Борт 01, доложите обстановку!
— Отказ правого двигателя. Правый прямой неуправляемый штопор.
Алексей услышал как загомонили на КДП и как Каленов рявкнул, перекрывая шум:
— Всем молчать! Борт 01! Высота? Вертикальная скорость?
— Высота 5500, скорость 60. Пробую запустить двигатель.
В непреднамеренно спровоцированный штопор Алексей попал впервые, но ни страха, ни суеты, рожденной катастрофичностью положения в его действиях не было. Только немедленно появился странный азарт смешанный с холодной рассудочностью. Будто проглотил бокал шампанского и оно колючими пузырьками царапнуло по телу от макушки до пяток.
Он еще несколько раз попытался «зацепиться» элеронами за набегающий воздушный поток и понял, что вывести машину из штопора можно только при помощи обоих двигателей.
На дисплее ровненько бежали строки:
«РУД — МАЛЫЙ ГАЗ»
«Режим резервного генератора — ВКЛЮЧЕН»
«Гидростартер — СТАРТ 2»
«Температура правого двигателя — 500»
«Обороты правого двигателя — 0»
Речевой информатор исправно дублировал сообщения. Алексей сквозь зубы попросил:
— Игорь, выруби эту бабу!
— Выполняю. Ты справишься? Не уверен — дай управление на меня.
— Справлюсь.
Информатор замолчал. Теперь вместо него раздавался напряженный голос Каленова.
— Борт 01! Высота?
— 2500. Двигатель не запускается.
— Борт 01! Приказываю действовать строго по инструкции. Вы меня поняли?!
— Вас понял. Пробую запустить двигатель!
— Я не про двигатель!! Я про то, что на тысяче пятистах надо катапультироваться! Вам ясно?!
— Так точно!
Резервный генератор подал признаки жизни. Турбина правого двигателя стала раскручиваться.
— Борт 01! Высота?!
— 1500. Правый двигатель на двадцати пяти. Обороты растут.
— Не успеете! Приказываю немедленно катапультироваться!
— Вас понял. Включился основной генератор. Обороты 65.
— Немедленно!!
Земля надвигалась гораздо быстрее, чем того хотелось бы. В плюшевых островках березовых рощиц уже можно было разглядеть отдельные деревья. Алексей до боли сжал зубы. Неужели…?
«Саблезубый» почти коснулся дюзами верхушек деревьев, сделал мощный рывок и победно грохоча устремился вверх. Алексей мотнул головой, сбросив с бровей капли пота.
— Борт 01 докладывает — самолет под контролем. Следуем курсом на базу.
В шлемофонах стало тихо, только пощелкивали разряды далеких гроз. Потом на КДП раздались громкие голоса, прерванные щелчком — Каленов выключил микрофон. Когда он вновь вышел на связь, то его голос рокотал как раскаты грома перед грозой.
— Мягкой посадки. Победителей не судят, но по поводу невыполнения приказа мы с вами все-таки побеседуем.
Больше истребитель не капризничал, летел смирно, по ниточке, двигатели аккуратно пили точно отмеренные им порции топлива, выплевывая из сопел несъедобный огненно-дымный перегар.
Вскоре «Саблезубый» уже прицеливался на ВПП. Он еще катился по бетонке, как цветы победно распустив тормозные парашюты, а вслед ему уже мигали и выли пожарные и машины скорой помощи, бежали техники, пилоты, пыхтел по взлетному полю заправщик. Игорь спросил насмешливо:
— Ну, как, начальник? Штаны менять надо?
— Кому? Ты про себя говоришь?
— Ты молодец. Я думал на меня управление сбросишь.
— Тебе доверь. Угробишь машину.
Игорь засмеялся.
— А все же, наверное, сердечко застучало!
— Самую малость. Умирать никому не хочется.
— Брось! Наша смерть еще не родилась.
Подкатили лесенки. Они выбрались из кабины и к ним тут же подбежал пилот резервного экипажа — Павел Соколов. Следом неторопливо подошел еще один — Борис Корин. Соколов бросился обниматься и с ходу зачастил:
— Ну мужики молотки вы! Я как услышал, что в штопор без движка свалились, думал все, хана «Саблезубому»! Ты выводил?
Он ткнул кулаком Игоря в плечо.
— Нет, Лешик расстарался! Как закричит — умру, но истребитель спасу! Посинел весь, трясется. Он бы, может и катапультировался, да от РУС-а руки оторвать не смог!
— Че-го!?
Павел согнулся от смеха. Борис покачал головой.
— Глупость какая-то. Ну, а если не получилось бы? Машину загубили, сами погибли. Как хотите, а я такого неоправданного геройства не понимаю.
— А геройство, Боря, это просто геройство. Оно с прилагательными не дружит.
— И все таки я…
Бориса и Павла оттеснили ликующие техники. От машины скорой помощи к пилотам сквозь толпу пробивался начальник медчасти Леонов и санитары с носилками.
— Освободите дорогу! Пропустите немедленно! Так… Алексей… Игорь. Быстро на носилки и в медчасть!
— Гена, ты что, из нас посмешище хочешь сделать? Какие носилки!?
— Как самочувствие?
— Да лучше не бывает!
— Все равно. Сами можете двигаться?
— Хоть бегом.
— Бегом не надо. Шагом, осторожно шагом марш в медчасть! На обследование.
Игорь развел руками — что тут поделаешь! Геннадий растолкал толпу и они двинулись по летному полю в сторону КДП — впереди Игорь и Алексей, за ними Леонов, далее санитары с носилками и последней — машина с красными крестами. Игорь оглянулся на Леонова, близко ли и спросил у Алексея:
— Что решил? Отвечать будешь?
— Ты о чем?
— На письмо отвечать будешь?
— Какое письмо?
— Девушке своей.