— Сколько у нас имеется времени?
Выслушав короткий доклад звонившего, американец сказал:
— Информируй меня обо всем, что связано с теми людьми, о которых ты только что сказал!
Закончив разговор, Доккинз не стал прятать смартфон, но, прикрепив к ушной раковине гарнитуру, стал еще кому-то названивать.
— Мы покидаем объект, — бросил он в трубку, когда ему ответили. — Обеспечь нам сопровождение!.. И действуйте быстро, а то к нам могут заявиться гости!
Все вокруг вдруг закрутилось, завертелось…
Иван не сообразил, что именно произошло и как эти звонки отразятся на его судьбе, как его, взяв под локти, потащили вон из комнаты.
Их с Джейн вывели из строения через другую дверь, так что они оказались по другую сторону стены периметра. Он толком не успел разглядеть местность — его втолкнули в салон фургона с затемненными стеклами…
Предположил, что опять могут вштырить укол с наркотой, но этого не случилось. Занимались ими два уже знакомых смуглявых молодца, Ахмед и Махмуд. Браслеты, которые были надеты на обоих заложниках, — их оставили на запястьях и по окончании видеозаписи — соединили прочной стальной цепочкой. А эту цепочку закрепили так, чтобы у расположившейся в креслах посреди салона парочки был минимум свободы для маневра.
Ахмед уселся за руль. Его приятель Махмуд, держа на коленях «калашников», устроился в соседнем кресле, тоже впереди, но развернувшись вместе с креслом к кормовому отсеку.
Кто-то, смутно угадывающийся в опустившейся темноте — на объекте выключили даже дежурное освещение — открыл ворота.
Водитель газанул и понесся с места в карьер!..
— Что происходит? — крикнула Джейн, когда ее швырнуло на сидящего рядом Козака. — Куда нас везут?
— Понятия не имею, — сказал Иван, цепляясь свободной рукой за поручень кресла. — Но если нас не пришили в этом собачьем общежитии… Если нас куда-то везут… Значит, еще поживем.
Анна приехала в офис фонда на Сретенке ровно в девять утра. Куратор, кстати, не настаивал, чтобы Козакова явилась на свое новое — и отчасти старое — место работы в этот воскресный день. Но ей не сиделось одной в полупустой квартире в «Алых парусах»… Душа жаждала каких-то действий, хотелось быть в курсе всех новостей по ситуации с пропавшим где-то на Кипре — или похищенным кем-то — Иваном Козаковым.
Поэтому она, едва дождавшись утра, наспех позавтракала, привела себя в порядок и, оседлав разъездной «Гелендваген», полетела в офис.
Едва Козакова успела разоблачиться в своем кабинете, сняв легкую шубку и шарфик, как из динамика интеркома послышался голос Виктора Михайловича:
— Анна Алексеевна, зайдите ко мне!
В «предбаннике» кабинета вице-президента фонда — такой пост официально занимает Антонов — ни души. Кресло за полукруглым терминалом, которое обычно занимает референт, пустует. Анна вошла в кабинет начальника. Антонов, кивком поприветствовав сотрудницу, указал ей на кресло, поставленное возле журнального столика, на котором дымились две чашки со свежезаваренным кофе.
— Виктор, какие есть новости? — глядя на чуть осунувшееся, но по-прежнему волевое, словно вырезанное из цельного куска камня лицо куратора, спросила молодая женщина. — Лично мне пока никто не звонил.
— Присаживайся, — Антонов вновь кивнул в сторону кресла. — Новости? Да вот прямо сейчас, предполагаю, узнаем кое-что интересное…
Виктор Михайлович направился к столу. Прежде, чем взять одну из сотовых трубок, выложенных на столешнице письменного стола, он, обернувшись к замершей в кресле женщине, негромко сказал:
— Султонбек Рахимбаев прозвонил… Он и сейчас на линии, ждет.
— Ты уже с ним о чем-то разговаривал?
— Нет еще. Ему сказали, чтобы обождал или перезвонил позже…. — Антонов посмотрел на наручные часы. — Минут десять уже ждет, чтобы его звонок перевели на меня. Так что ты очень кстати, Анна: мне не придется пересказывать тебе то, о чем мы сейчас будем говорить.
Антонов нажал кнопку на сотовом, переведя соединение на другой телефон, лежащий здесь же, под рукой.
— Алло?! Господин Рахимбаев еще на линии?
— Да, да… на линии!.. — прозвучал ответно знакомый мужской голос с южным акцентом. — Это вы, Викторджан?
— Я слушаю!
— Ассоламу аллейкум, дорогой друг! — несколько торопливо, почти скороговоркой, произнес Рахимбаев. — Извините, что потревожил в воскресный день!..
— Да, это не очень хорошо, господин Рахимбаев, — сухо сказал Антонов. — Даже деловые люди, вроде нас, имеют право на отдых.
— У вас найдется несколько минут для важного разговора?
— Вообще-то я занят…
— Мне очень нужно с вами поговорить, Викторджан! Мы можем встретиться?
— Даже не знаю… У меня уже есть планы на сегодняшний день. Кстати…
— Да, Викторджан?
— Я вам звонил в пятницу вечером. Ваш телефон — не отвечал. И вчера, в субботу, тоже.
— Я… понимаете… Это мой референт виноват. Он не соединил меня… какая-то ужасная ошибка! Я его накажу!
— Это меня не касается. Если у вас действительно важное дело ко мне, можете сказать по телефону.
— Э-ээ… Да, конечно… Викторджан, вчера арестовали моего сына!
— Что вы говорите… какая неприятная новость.
— А также задержали племянника… и еще одного сотрудника моего офиса!
— Могу только посочувствовать, — сухо сказал Антонов. — Минутку… Мне нужно ответить на другой звонок!.. Так что перезвоните мне… минут через десять.
Антонов, положив смартфон на письменный стол, переместился к журнальному столику.
— А как он хотел? — Куратор неспешно отпил кофе из чашки. — Мы нервничаем, места себе не находим. А они, «худжандские» то есть, не при делах? Нет, так не будет. Пусть теребят свою «крышу», поднимают связи на Кипре и в других местах… Короче, у них сейчас есть стимул, чтобы интенсивнее перебирать ластами.
— Игорь еще не вернулся?
— Он в Ларнаке. — Антонов усмехнулся какой-то своей мысли. — Не исключено, что завтра, в понедельник, ожидается большой «бумц». Хотя событие может быть отсрочено где-то до середины марта.
— В смысле?
— Кипр будет в мировых новостях…
Анна удивленно уставилась на куратора.
— Это как-то связано с нашим… эммм… проектом?
— Напрямую — нет. Но косвенные данные показывают, что и наши контрагенты, и тот — или те — кто хочет войти в существующую схему, обладают инсайдом. И потому хотели встретиться и обговорить детали именно в пятницу, чтобы иметь в запасе еще день.
— То есть субботу?.. А разве банки на Кипре в субботу работают?