Чем взвод и занялся. Вторая мина нашлась вскоре. Позвали уже не командира, а сразу младшего сержанта:
– Иванников! Работа для тебя! Обслужи…
Младший сержант не торопился, тем не менее обслужил быстро. И показал Раскатову второй взрыватель, извлеченный из СВУ.
– Аналог. Все, как в первый раз…
И, не дожидаясь командира, оглянулся, провел мысленную линию от одной мины к другой, определил центр этой линии и примерно показал:
– Там должна быть третья.
Старший лейтенант согласно кивнул:
– Ищи.
Он уже и сам, пока младший сержант занимался разминированием, мысленно определил расположение третьей мины. Обычно так бывает, что мысленно прочерченная линия – это только одна сторона правильного треугольника, по углам которого мины и расставляются. Определить вершину этого треугольника несложно. Кто-то разрабатывал для бандитов инструкции и методические пособия по установке мин. И они придерживались этих установок. Не всегда, но чаще придерживались, чем не придерживались. Если будет третья мина, значит, дальше должно быть еще что-то. Или заминированный схорон с оружием и боеприпасами, или «нора», в которой сидят бандиты и наблюдают сейчас за тем, как к ним подбирается спецназ.
Лес ограничивал обзорность. Ельник достаточно густой, хотя каменистых полян-проплешин на склоне немало. Найти что-то, исходя из уже найденного, можно только метров через сорок-пятьдесят. Тогда и самих спецназовцев можно будет хорошо рассмотреть, и они смогут увидеть что-нибудь из того, что ищут. И потому Раскатов загодя дал команду:
– Всем! Предельная внимательность. Здесь могут быть бандиты. Стрелять на движение, даже если это будет заяц. Потом разберемся, какой он национальности.
– Товарищ старший лейтенант, есть третья! – негромко сообщил младший сержант Иванников. – Точно там, где я и искал.
– Работай!
Геометрия минных заграждений начала выстраиваться в голове старшего лейтенанта. Одна школа, которую прошли бандиты, давала дополнительные козыри в руки разведчикам. Большинство методических пособий создавалось в Чечне под руководством ныне благополучно горящего в аду иорданца Хаттаба. Сам Хаттаб проходил обучение у талибов в Афганистане и в Пакистане. Многие из современных бандитов учились или по методическим пособиям самого Хаттаба, или же напрямую у своих южных соседей – талибов. Эти школы были по сути своей едиными. Но их методологию внимательно изучали еще в Советской армии, а потом и в Российской. В Советской – на практике боевых действий в Афганистане, в Российской – на практике боевых действий на Северном Кавказе. И теперь это изучение сгодилось. Старший лейтенант Раскатов сам не раз встречался с аналогичным расположением охранных минных полей и знал, где после минного поля искать еще схорон или бункер, обычно называемый «норой». Как правило, схороны не были приспособлены для длительного проживания в них людей. Дня два-три от силы там прожить было можно, но не более. А вот «норы» оборудовались и бетонированными стенами, и средствами наблюдения, и, о чем невозможно было забыть, запасными выходами. Это знали и все солдаты. И знали, что им следует искать.
Автоматные очереди ударили внезапно. Стреляли солдаты, и стрелять начали с пояса, о чем говорили относительно длинные первые очереди в четыре, а то и в пять патронов. Стреляли одновременно пять автоматов, что Раскатов сразу вычислил по звуку.
Обстановку командир взвода оценил сразу и правильно. Видимо, в «норе» были люди – они или услышали, или просто почувствовали движение наверху и попытались выглянуть в люк. Наверное, ожидали увидеть кого угодно, только не разведчиков-поисковиков. Но увидеть сумели, а вот рассмотреть получилось – едва ли. Не зря Раскатов предупреждал своих солдат. Он сам обучал их рассеянному взгляду. Когда взгляд сконцентрирован на какой-то конкретной точке, трудно бывает сильно активизировать периферийное зрение. Это у животных сетчатка глаза устроена так, что они одинаково видят и прямо перед собой, и боковым зрением. И только в момент наивысшего внимания или агрессии смотрят прямо. Почему и не рекомендуется, например, смотреть в глаза агрессивным неуступчивым собакам. Они видят в прямом взгляде агрессию. У людей все не так. Человеку, чтобы что-то увидеть, нужно смотреть прямо, а боковым зрением он может увидеть только движение, и то очень смазанно. При этом большинство людей умеет видеть происходящее исключительно в секторе ста шестидесяти градусов. Но это не беда. Довольно легко научиться захватывать сектор сначала в сто восемьдесят градусов, а потом и в двести. Некоторые особо талантливые «смотрельщики» и больший сектор охватывают. Конечно, такой взгляд, без концентрации, мешает проводить конкретный поиск. Тем не менее помогает контролировать ситуацию вокруг. Солдаты и проконтролировали ее. Контролировали все. Но, видимо, конфигурация местности была такова, что из всех только пять человек, должно быть, увидели, как поднялся замаскированный под почву или, скорее, под камни схорон. Кто-то высунулся, чтобы посмотреть, что происходит снаружи, или ствол оружия попытался высунуть, чтобы дать очередь по противнику, и тут же раздалось пять очередей. При той тренированности в стрельбе на опережение событий, что была у солдат взвода спецназа ГРУ, они даже с пояса, с дистанции ближнего боя, из пяти пуль три положат в цель. А когда стреляет пять человек одновременно, с разных точек, можно и не сомневаться – человек, или даже несколько человек, которые пытались высунуться, уже больше никогда не сумеют увидеть, что происходит снаружи.
Старший лейтенант сразу двинулся в сторону, куда стреляли. Когда стреляют с разных точек, определить расположение цели бывает нетрудно. Раскатов двигался так же размеренно, как и раньше, понимая, что далеко не всегда базы бандитов охраняются стандартными системами. Да и «растяжки» в дополнение к взрывным устройствам ставятся часто. Точно так же, не спеша, двигались и солдаты. Причем только те пять человек, которые стреляли, остальные, зная, что любой подземный бункер, кроме схрона, обычно имеет запасные выходы где-то неподалеку, продолжали поиск. И такая тактика себя оправдала. Еще три автомата заговорили одновременно. Опять стреляли с пояса. Значит, открылся запасной выход.
К первому выходу старший лейтенант Раскатов приблизился одновременно с солдатами.
– Что было? – спросил вполголоса.
– Люк открылся, человек высунулся.
– И что?
Командира интересовали подробности.
– Без головы остался. Никто не промахнулся, – объяснил командир второго отделения младший сержант Сыромолотов. – С пяти стволов стреляли, с разных сторон. Дистанция хорошая. Трудно промахнуться.
Вокруг люка собрались вшестером. Пять стволов приготовились. Старший лейтенант одной рукой держал свой автомат, второй подцепил неровно упавшую крышку люка, которая и показала его точное местонахождение.
Поднял глаза, проверяя готовность солдат. На каждый взгляд солдаты отвечали кивком. Конечно, мала была вероятность, что там, за люком, есть еще кто-то, кроме человека, которому пятью очередями разнесли голову. Тем не менее момент был напряженным, как любой момент проникновения в помещение, занятое противником.