— Да, Марина Владимировна, знаком, — кивнул я.
— Я рада, что мне не придется вас подозревать, — несколько смущенно, как бы извиняясь улыбнулась она. — Мне лично не хотелось бы этого. Не поймите меня превратно… Митрофанов, кстати, уверен, что преступление в отношении вашей семьи было совершено с ведома Хлопунова. Вот я и боялась, что вы это поняли и таким образом решили отомстить. Даже не зная лично вас, мне бы не хотелось, чтобы это было правдой. Тем более что в этом случае столько бы вопросов возникло дополнительно.
Более опытные коллеги — это Леонид Иванович? Поблагодарить бы тебя, козел, прямым в печень! Ну, Митрофанов! Тоже хорош. Следил, выходит? Интересно!
— Давайте, Георгий Александрович, я вам пропуск отмечу, чтобы на выходе не остановили. Извините, пожалуйста, мне еще работать надо. Да и времени у вас столько отняла.
— Мне пропуск не выписывали, Марина Владимировна! Я же по удостоверению прошел! А ради вас мне никакого времени не жалко, — улыбнулся довольно глупо. — Извините меня за все! Но все же… я смогу вас еще хотя бы раз увидеть?
— Давайте созвонимся… Ой! Я же вам опять телефон не дала… Память девичья, — вновь смущенно улыбнулась она. — Пожалуйста! — протянула мне исписанный почти каллиграфическим почерком небольшой листочек бумаги. — Этот рабочий, а этот домашний. Звоните, я буду ждать!
— Обязательно позвоню!.. А вы снова собираетесь задержаться на работе? К сожалению, я сегодня на службе, но ради вас, Марина Владимировна, обязательно что-нибудь придумаю. Позвоните, — записал на другой протянутой мне бумажке телефон дежурной части, — спросите меня. Не могу допустить, чтобы вы ходили ночью одна пешком. Не хочу, чтобы меня не оказалось рядом в нужный момент. Не прощу себе, если еще и с вами что-нибудь случится. Домашний телефон вы и так знаете.
— Спасибо за заботу, Георгий Александрович. Но сегодня я задерживаться точно не собираюсь. В шесть — домой. До свидания!
— До свидания, Марина… Владимировна, — улыбнулся я, и она в ответ тоже подарила мне улыбку.
Бодро распахнул дверь, чуть не снеся Леонида Ивановича. Так и есть! Подслушивал, сволочь, хоть и делаешь вид, что только что подошел! Ну и хрен с тобой!
— Всего доброго! — попрощался с ним.
Он только кивнул в ответ. Не желаешь говорить? Не очень-то и хотелось.
— Ну ты чего так долго? — поинтересовался Димон. — Я уже высматривать начал, не появится ли на горизонте автозак.
— Типун тебе на язык, Пуля! Скажешь тоже… Поехали! Чего стоим?
— Как скажешь… — ответил Димка, трогаясь с места. — О чем хоть спрашивали?
— Дела по убийству Наташи с Игорьком и Бурята соединили. Подосен там, как оказалось, накосячил до хрена, да еще и материалы сфальсифицировал.
— Тебя подосеновские косяки удивляют? — перебил друг. — А с чего это их соединили? Чего там общего?
— И моих, и Бурята из одних и тех же автоматов положили, вот чего общего! А стволы-то где были? Правильно, в «бэхе», которую, между прочим, угнали из моего гаража. А самое интересное, что митрофановские хлопцы, как оказалось, меня пасли. Так что он подтвердил мое алиби на время расстрела Бурята. Вот такие пироги с котятами! Прикидываешь, как бы влетели?
— Ни фига себе! — протянул Пуля. — Жизнь как в сказке — чем дальше, тем страшнее. Куда едем-то?
— Сначала в Центральный ОВД, а после него в «Папин мир» надо заскочить.
— В «Папин мир»-то зачем?
— Коньяк Удалому купить — отблагодарить за ценный совет.
* * *
— Разрешите, товарищ полковник? — постучав, открыл дверь кабинета командира.
— Входи, Георгий! Что хотел?
— Это вам! — извлек из пакета бутылку «Арарата».
— С какой такой радости?
— За ценное указание по поводу медалей. Вы все знали?
— Что знал?
— Ну-у… — замялся я. — Насчет следователя?
— Считай, догадался. Вообще-то холку бы тебе следовало намылить!
— За что, Сергей Терентьевич?
— Почему о том, что ты кого-то покалечил, я узнаю из сводки, а не от тебя?
— Виноват, товарищ полковник! Исправлюсь. Разрешите идти?
— Иди… Э-э, куда?! Коньяк-то оставь! В кофе добавлять буду, да тебя вспоминать добрым словом… Стой! — я обернулся. — Что, понравилась следачка?
— А как вы догадались?
— На рожу свою в зеркало посмотри! С допроса с таким лицом не приходят.
— Не то слово, Сергей Терентьевич! — и вдруг выпалил, как в омут трезвым ухнул, сам не зная зачем: — Я ее люблю!
— Ну и не теряйся! Хорошая девчонка. Я с ее отцом знаком — мировой мужик! Иди!
— Есть!
Вот черт! Земля — она точно не в форме чемодана. Это ж надо, Удалой знает Марину! Не областной центр, а большая деревня!
Сравнив номер домашнего телефона Марины с тем, что написал Руслан, убедился, что они совпадают. Замечательно!
Пообедав, вышли во двор покурить. От полноты чувств обнял Руслана:
— Спасибо, братишка!
— Эй! Ты ничего не перепутал? Я вроде на девушку не похож. Ты чего?
— Марину ты правильно вычислил. В областной прокуратуре работает следователем.
— То-то ты цвел и пах, когда с допроса вышел! — подколол меня Димка. — Она, что ли, допрашивала?
— В точку, Димон!.. Серый! — дернул я за рукав Гнома. — Отпустишь меня около шести сегодня в счет ужина на часик? Вот так надо! — провел по горлу ребром ладони.
— Это еще на хрена? — удивился Сергей.
— Да там с Мариной в кабинете пассажир «левый» сидит. По ходу конкурент. Клеиться вроде бы к ней пытается. Смазливый, сволочь! Бабы на таких западают не по-детски. Смотрел на меня сегодня, как на врага народа. Не морду же ему бить? Мы люди цивилизованные. Хочу цветы купить, да подкатить к концу рабочего дня, встретить.
— Думаешь, стоит прямо так вот? — засомневался Гном.
— Еще как стоит, — неожиданно встал на мою сторону Руслан. — Уведут девчонку — Мокрый сдохнет с тоски. Или разнесет эту халабуду на кирпичики. Он может! Реально парень влюбился. Войди в положение, Серега!
— Уговорили, черти языкастые. Только смотри, Жора, без залетов!
— Когда я тебя подводил? — пожал руку Сергею. — Спасибо, брат!
— Ты кроме цветов-то еще конфет коробку купи, — напутствовал Рус. — Девчата сладкое любят. Вино бы еще хорошее… Но тебе сегодня нельзя. Да и где им угощать? Не в машине же? А домой она тебя пока вроде не приглашала… Или я чего-то не знаю?
— Не приглашала, — вздохнул я.
— Ничего, скоро будет повод! — с оптимизмом произнес опер.
— Повод? — чувствую — тупею.