Сабурова показала правый поворот и нажала на тормоз.
— Отлично! — вместо приветствия сказал Шеклтон.
Джип остановился прямо возле него.
— Быстро берите свои вещи и бегом под мост, за мной, — отчеканил канадец.
Катя, не глуша мотор, выскочила из машины. На ее место тут же сел приятель рыбака, тот самый, который недавно встречал их на причале.
— Привет! — Он смущенно улыбнулся.
— Привет, — бросила Катя.
— За машину не беспокойтесь. В Кейкисе у меня живет родственник, — сказал этот человек рыбака. — Джип я спрячу у него.
Боевые пловцы и бывший десантник быстрым шагом начали спускаться по едва заметной тропинке. Процессию возглавлял Шеклтон.
Не дожидаясь, пока они скроются в прибрежных кустах, приятель рыбака выжал сцепление и включил первую скорость. «Ниссан» аккуратно съехал с шоссе на проселочную дорогу, идущую вдоль реки.
Недалеко от моста покачивался на волнах реки небольшой гидроплан, раскинувший болотно-зеленые крылья.
— Он как раз пятиместный, — сказал рыбак. — Все улетим.
За штурвалом сидел мужчина, очень похожий на рыбака, только лет на пять моложе, как показалось Сабуровой.
— Познакомьтесь! — заявил Шеклтон. — Это мой брат Квентин.
— Привет! — Лохматый и бородатый Квентин улыбнулся и кивнул.
На лбу у него были летные очки. Такие носили пилоты еще в тридцатых годах прошлого века.
— Располагайтесь.
— Привет! — прощебетала Сабурова, которая пробралась к самому борту, к круглому иллюминатору.
Наконец-то все расселись по местам. Братья устроились впереди. Сабурова и Зиганиди приткнулись за ними. На самое узкое маленькое сиденье, почти у хвостового оперения, кое-как втиснулся Толик.
— Может быть, Катя, мы с тобой поменяемся местами? — попросил бывший десантник.
— Нет, я буду здесь, — заупрямилась Сабурова.
В скором времени болотно-зеленый гидроплан приводнился на излучине реки Маккензи и поплыл к берегу, к деревянному причалу, над которым прибрежный лес создавал что-то вроде живого навеса.
Квентин заглушил мотор, обернулся к своим пассажирам и заявил:
— Прошу в мои владения.
Все по очереди спрыгнули на дощатый пирс и прошли на берег, укрытый тенистыми елями и соснами. Теперь выяснилось, что Квентин на голову ниже своего брата. Лицом они были чрезвычайно похожи, прямо как близнецы, но вот ростом и телосложением разительно отличались.
Квентин перехватил любопытные взгляды, сравнивающие его и брата.
— Я воздухоплаватель, поэтому должен быть легким. Мой брат не вылезает из реки. Поэтому у него должно быть достаточно балласта, — пошутил он.
— Да, я — человек реки, а Квентин — человек неба. Он помешан на высоте, — высказал свою точку зрения рыбак.
— Добро пожаловать на ранчо «Дорвард». — Квентин вышел из прибрежного перелеска и показал рукой на холм, заросший травой и мхом.
Ранчо как такового там не наблюдалось. Не было видно вообще никаких построек.
— А где же вы живете? — удивилась Сабурова. — Где ваш дом?
— Здесь. — Квентин достал из кармана электронный ключ и нажал на кнопку.
На склоне холма открылись двери. Внутри загорелся яркий свет.
— Вообще-то дом мне не нужен. Все свое время я провожу в небе или в мастерской. Она и является моим домом.
— Если быть точным, то надо упомянуть, что это обыкновенный бетонный ангар, сверху присыпанный землей, где теперь полно сорняков, — добавил его брат.
— Я не хотел, чтобы с воздуха мое обиталище бросалось в глаза, — заявил Квентин.
Он провел гостей в свой ангар. Здесь стояли различные летательные аппараты, совсем небольшие, рассчитанные на одного или двух человек: маленький вертолет, дельтаплан с мотором, какой-то вездеход с крыльями.
— Гидроплан у нас самый старый, еще довоенный. Достался нам от отца, — сказал рыбак. — Мы его отремонтировали. А это все Квентин сделал своими руками. — Он показал на крылатые машины.
На стенах ангара были вывешены фотографии Квентина на фоне его летательных аппаратов и аэродромов.
— Он ежегодно участвует в смотрах авиаторов-любителей.
— Правда, ничего там пока не выиграл, — признался Квентин.
— Брат скромничает. В двадцать лет он получил кубок авиаконструкторов Канады. Именно его крылатые аэросани оказались самыми удачными и надежными. Они до сих пор применяются в северных районах нашей страны. За это он получил немалые деньги. — Рыбак хлопнул по плечу своего брата.
— Последние лет двадцать я не люблю мотор. Грохочет над ухом. Не чувствуешь упругость неба. Вот одно из моих любимых детищ. — Он показал на планер с гибким крылом.
— Квентин досконально изучил здешние воздушные потоки и часами может парить в небе над Скалистыми горами.
— Если, конечно, погода хорошая, — скромно добавил Квентин. — Прошу сюда.
— А это его недавнее увлечение. — Рыбак показал на гондолу, привязанную к горе скомканной ткани.
— Воздушный шар — недооцененное изобретение человека, — сказал Квентин. — Идемте дальше.
Хозяин провел гостей в отдельный отсек, который находился под самой верхушкой искусственного холма.
— Здесь у меня сборочная верфь, — пояснил он.
Под куполообразными сводами зала висел некий овал внушительных размеров, переливающийся всеми цветами радуги. К нему подходили черные резиновые шланги. В помещении слышалось тихое шипение.
— Это дирижабль моей конструкции. Кабина для трех человек внутри оболочки, наполненной гелием. Этому судну не страшны удары о скалы. Углеродная пленка создана с помощью нанотехнологий. Она чрезвычайно прочная, но по своим характеристикам приближается к слою натяжения жидкости. Может затягивать раны словно гель. Видите эти характерные радужные разводы? Пленка отражает электромагнитные волны различной длины. Данное обстоятельство делает аппарат почти незаметным в воздухе.
— Это какой-то футуристический мыльный пузырь! — удивилась Сабурова.
— Да, вы правы. Только он может летать туда, куда мы захотим. Система балластов уравновешивает его в воздухе, а реактивные сопла придают движение. Мотор электрический, но тут есть и солнечные батареи, и водородные элементы. Он также может заряжаться от потоков ветра и даже от статического электричества. Короче говоря, смесь различных научных разработок. Экологически чистый!
— А как вы попадаете в кабину?
— Это просто.
Квентин подошел к дирижаблю, аккуратно запустил руку под поверхностную пленку, затем шагнул внутрь пузыря и стал вообще невидимым. Затем он аккуратно высунул оттуда ладонь, потом руку, плечо и вышел из дирижабля.