На лицах людей появились напряженные улыбки. Резак сумел одолеть толстый стальной лист. Теперь Шарапов вел его по дуге, медленно, но уверенно. Летели искры. Капала расплавленная сталь и горошинками с веселым звоном рассыпалась по металлическому настилу.
— Куда мы так выберемся? — спросил Виталий.
Не прерывая работы, Шарапов ответил:
— Там раньше гальюн был. Но мы на ремонт заходили, трубы водоснабжения меняли. Пришлось его закрыть. Какой гальюн без воды?
— И что там теперь? — поинтересовался каплей.
— Склад всякой ерунды. Тряпки, швабры, ведра. Не думаю, чтобы бандитам пришло в голову палубу драить. Не такие это ребята.
В переборке уже было прорезано три четверти окружности. Саблин держал баллончик с газом в руках и чувствовал, что тот почти пуст. Все же пламя пока гудело. Сыпались искры, капал расплавленный металл.
Когда осталось пройти всего каких-то два сантиметра или чуточку больше, газовый резак тихо приказал долго жить. Пламя перестало гудеть. Теперь огонек на конце горелки был не больше, чем у зажигалки.
— Всему, как хорошему, так и плохому, всегда приходит конец, — проговорил Шарапов.
Он плесканул воды на раскаленный край диска, надел брезентовые рукавицы, сунул зубило в щель, выжженную резаком, и несколько раз качнул его. Диск поддался, слегка наклонился. Старший моторист несколько раз нагнул его, и тот отвалился.
— Так даже лучше. Шума меньше, — проговорил он, укладывая диск на пол. — Дорога открыта, прошу! Только смотрите, мужики, металл горячий, не обожгитесь. Головы берегите.
Саблин, Шарапов, два офицера МЧС и капитан танкера, вооруженные трофейными автоматами, один за другим перебрались в бывший гальюн. Здесь, как и предсказывал Славка, стояли швабры, ведра, моющие средства. Света в этом закутке не было.
Виталий чиркнул спичкой, подошел к двери, приложил к ней ухо и прислушался. Но кувалды стучали так гулко, что он не сумел понять, есть ли кто поблизости или нет. Каплей повернул ручку. Дверь оказалось незапертой. Он слегка приоткрыл ее и выглянул.
В длинном коридоре неярко горели лампочки. Издалека доносилась музыка, передаваемая по радио. Саблин приложил палец к губам и вышел в коридор. Остальные двинулись следом за ним.
— Внезапность — это половина успеха, — почти беззвучно проговорил Виталий. — Пока у них еще больше стволов, чем у нас. Нужно быстро изменить ситуацию в нашу пользу.
Саблин выглянул за поворот. Там было светлее. Пол устилала потертая ковровая дорожка. Двустворчатая дверь в кают-компанию была приоткрыта. Именно оттуда доносилась музыка.
Капитан МЧС потянул носом и заявил:
— Траву курят, басурмане.
— Это нам на руку, — тихо ответил Саблин.
На членов своей команды Виталий особо не рассчитывал. В основном полагался на себя. С необученным войском воевать сложно. Даже на капитана и старшего лейтенанта МЧС надежды было мало. Мужики не из трусливых, с крепкими нервами, но у них своя служба, не очень-то военная.
— Ты бы, командир, сектора обстрела разделил, — посоветовал Шарапов.
— Особо не умничай. Стреляй во все, что движется, и будет тебе счастье, — ответил Виталий.
Сквозь матовое стекло невозможно было увидеть, сколько там боевиков, чем именно они заняты. Каплей ногой ударил в дверь. Створки распахнулись. Тут же загрохотали все пять стволов.
Боевик, сидевший за столом с косяком в зубах, тут же рухнул на столешницу с простреленной головой. Двоим его приятелям повезло больше. Они успели скатиться на пол и тут же открыли ответный огонь. Еще одного, сидевшего на диване, ранило в грудь.
На трапе, ведущем в кают-компанию, послышался топот. Виталий приподнял ствол, и очередь ушла прямо в проем. С криком боли по крутой лестнице кувыркнулся бандит. Когда он оказался на полу, то был уже мертв.
Один из двух уцелевших боевиков метнул гранату из-за дивана, но сделал это весьма неумело. Она ударилась о распахнутую створку двери, отскочила назад и покатилась по полу. Саблин и его бойцы тут же отскочили, прижались к стенам. Раздался оглушительный взрыв. Кают-компанию заволокло дымом.
Когда он рассеялся, оказалось, что двое уцелевших любителей травки успели подняться по трапу на следующий ярус надстройки. Они прихватили с собой раненого товарища. Теперь бандиты стреляли уже оттуда, не давая приблизиться к трапу.
— Хреновое дело прорываться в узком месте, — произнес Саблин. — Тут один недоумок с автоматом, если у него достаточно боеприпасов, может целую армию остановить.
— Будем тянуть время. Пусть расстреляют патроны, а потом поговорим с ними, — предложил Шарапов.
Стрельба стихла.
— А среди них есть и не дураки, — заметил Виталий. — Патроны берегут.
Сверху донеслась какая-то возня, там что-то зашуршало. Потом на крутой трап стали сыпаться какие-то вещи, мебель. Прогрохотал табурет. В него ударился деревянный ящик. Стол криво повернулся и застрял между стенками. Не прошло и пяти минут, как крутой трап был полностью забаррикадирован.
— Боевая ничья, — невесело сказал капитан судна. — Ни мы их не достанем, ни они нас.
— Пробраться к рации в обход можно? — спросил Саблин.
— Есть другой трап. Но я думаю, что там уже аналогичная картина.
— Сколько их там? — поинтересовался Славка Шарапов.
— Честно говоря, не знаю, — ответил Виталий. — По-моему, человек пять, если считать вместе с раненым.
Капитан-лейтенант не ошибся. Бандитов оставалось пять человек, один из которых был ранен.
Их действиями руководил Сулейман. Он умел критически смотреть на вещи. В его голове блуждала та же фраза, которую произнес капитан Ларионов: «боевая ничья». И одна сторона, и другая оказались заложниками ситуации.
Конечно, можно было просто тупо выжидать. Но Сулейман, уже успевший обнаружить бегство Мусы, не был склонен верить в то, что их завтрашней ночью кто-то заберет с дрейфующего танкера. Если не получается победить, складывается патовая ситуация, то следует попытаться договориться.
Он прошелся взглядом по лицам своих людей. Раненый тяжело, хрипло дышал, зажимая грудь ладонью. Он закашлялся. На губах выступила кровь.
«Легкое прострелено», — машинально отметил Сулейман.
За время этого молчаливого опроса он убедился в том, что его предложение боевики воспримут адекватно. Никто не станет ему мешать вести переговоры.
— Нам надо поговорить с ними, — сказал Сулейман.
Бандиты закивали. Мол, да, стоит попробовать.
— Эй! Кто у вас там главный? — крикнул Сулейман в пролет трапа, заваленный мебелью и всяким барахлом.
— Главный на судне всегда капитан, — отозвался Саблин. — Но если ты имеешь в виду того человека, который руководит военными действиями, то это я. Чего надо?