— Голландия. — Он попрощался с Эми и Дэвидом. — Ну ладно. Нам надо до ночи добраться до Хуаба. Рад, что сумел помочь.
Нэрн кивнул, Ганс вернулся к машине. «Лендроверы» активистов по спасению пустынных слонов уехали, оставив за собой тучи оранжевой пыли, похожие на облака пушечного дыма на поле сражения. Ангус взял большой шприц и подозвал очередную женщину-аборигенку. Дэвид чувствовал себя нелепо, стоя здесь и ничем не занимаясь. Где же Элоиза? Приехал ли Энока вместе с Мигелем?
Мигель и Энока.
— Мистер Нэрн… мы подозреваем, что нас могут преследовать. Даже здесь, в Намибии.
Генетик рассеянно кивнул. И, разговаривая, продолжал отбирать пробы крови.
— Зовите меня Ангусом. Преследуют? В каком смысле?
— Мы не уверены. Просто думаем, что, возможно, кто-то искал нас в Свакопе. Один приятель Мигеля. Но мы можем и ошибаться.
Ангус вздохнул:
— Элоиза рассказывала мне об этом Мигеле. Гаровильо, так? Ну да. Я знал, что они должны к нам явиться. Но мы в любом случае уже почти закончили. И здесь, в буше, что нам может грозить?
— А где Элоиза?
Ангус вскинул руку:
— Погодите. Дайте мне закончить. Осталось всего несколько нама и дамара. И всегда восхитительных химба.
Дэвид наблюдал за тем, как Ангус берет образцы крови У последних представителей местных племен. Процесс сбора крови, похоже, был совсем прост. Местные терпеливо ждали своей очереди под солнцем, потом подставляли Ангусу черные и коричневые руки, чтобы тот вонзил блестящую иглу в мягкую вену на сгибе локтя. А он в уплату за образцы осматривал их и выдавал насмешливо заинтересованным, но все же явно благодарным аборигенам кое-какие лекарства — антибиотики, анальгетики, противомалярийные препараты.
Дело подходило к концу. Осталась только одна девушка, ее волосы и тело были покрыты чем-то вроде растительной краски цвета красной охры, — Ангус объяснил, что это особый состав, который готовят из местной красной пыли и масла.
— Те, что с обнаженной грудью, — из племени химба. Не знаю, почему лифчики для них — табу… Ладно, хорошо, ты просто разогни руку. И немножко поработай пальцами, вот так.
Сверкнул шприц. Стеклянная пробирка наполнилась кровью, густой темно-алой кровью, рубиновой в лучах уже заходящего, но еще обжигающего солнца. Тень стены каньона Дамара удлинилась на камнях; пронзительные крики и стрекотание птиц и даманов наполнили воздух. Пустыня возвращалась к жизни после адской дневной жары.
— Ну вот, — сказал Ангус, — еще одна унция жидкости — и мы свободны.
Он повернулся и выпустил кровь из шприца в запечатанную пробирку и передал ее Альфонсу, который унес ее с церемониальной осторожностью. Как будто нес на весы новорожденного младенца. Ангус промокнул место укола ватным тампоном, пропитанным спиртом.
— Отлично, милая. Спасибо тебе большое. А это тебе лекарства для маленького. Ты понимаешь? De Calpol juju?
Девушка улыбнулась, потом повернулась и повела свое семейство домой, через заросли акаций, казавшиеся гуще из-за длинных темных теней, залегших между деревьями.
— Ну, наконец-то! — Ангус явно радовался окончанию дела. — Финито Бенито! А теперь давайте-ка примемся за мясо и сладости. Догадываюсь, что вы слегка растеряны, вы ведь добирались сюда так долго, а Элоизу не видите? Все может быть объяснено, только сначала мы выпьем. И поедим!
Он был прав. Посреди лагеря уже были накрыты складные столы. На них стояли большие миски с жареным мясом антилопы куду, чашки с холодным перечным соусом, а золотистое вино из Виндхука и пиво были разлиты по стаканам. На столах имелись также и фрукты, и шоколад.
— Это все благодаря любезности Натана Келлермана, весьма щедрого дарителя, хотя и сионистского гангстера. Вперед, усаживайтесь, черт побери, вы слишком долго были в пути! Из Свакопа — в Дамараленд? Безумцы! Эми… вас ведь зовут Эми Майерсон, верно? Элоиза мне все рассказала.
Девушка кивнула и тут же резко спросила:
— Где Элоиза?
Рядом зазвенел москит. Ангус вскинул руку и прихлопнул насекомое. Москит размазался черным пятном по его ладони.
— Черт побери! — Ангус внимательно посмотрел на убитое насекомое. — Anopheles Moucheti Moucheti. Дневная разновидность бесспорно более опасна, они переносят…
— Прошу вас… Где Элоиза? — повторила Эми. — Она просила нас приехать сюда…
— Она была здесь, в этом вы совершенно правы. Но я немного беспокоился. И решил отправить ее на юг.
— Куда именно?
— В Шперргебит. На запретные территории. Самое надежное место в мире — в особенности для последнего в мире кагота, способного дать потомство.
— Если не считать Мигеля. Глаза Нэрна вспыхнули.
— Так он тоже кагот? Этот террорист?! Но как же. Расскажите мне сейчас же. Расскажите все. Пиво холодное, вечера в пустыне долгие. Расскажите мне!
Сидя над тарелками с холодным жареным мясом, запивая еду пивом, Эми и Дэвид изложили Ангусу Нэрну всю историю с самого начала. Они уже привыкли то и дело ее рассказывать. Похоже, любому их потенциальному союзнику полезно было ее знать. Мигель был общим врагом.
Наконец Ангус откинулся на спинку складного стула, позволяя пустынному ветру трепать свои рыжие волосы.
— Что ж, теперь многое проясняется. И понятны те убийства, о которых вы говорили.
Дэвид недоуменно спросил:
— Но… почему? Все равно ведь непонятно, почему Мигель…
— Разве вы не видите? Он замешан в тех убийствах, где применялись пытки. И две первые жертвы, те бедные старые девы, оказались очень богатыми.
Логика событий начала проясняться, но пока слишком смутно.
— Полагаю… Он тогда только что вернулся из-за границы. Когда пришел в тот бар… Эми?..
Эми кивнула.
— И после того как Мигель вернулся в Испанию, убийства стали другими. Тот человек в Виндзоре — он ведь был просто убит. Его не пытали. И Фазакерли, ученый, тоже был… просто убит. Жестоко, но быстро. Я так полагаю. Однако как только Мигелю подвернулся новый шанс, в Гюрсе… с матерью Элоизы… Изощренные пытки. И снова это был Мигель. Но почему? — Голубые глаза Эми отчаянно спрашивали Ангуса. — Зачем бы ему убивать и мучить, когда другие просто убивают?
Ангус отщипнул кусочек хлеба и принялся со вкусом жевать.
— Думай, думай. Одна из причин очевидна.
— То есть…
— Именно! — Ангус широко улыбнулся. — Почему он так чудовищно жесток именно с каготами? В особенности с каготами!
Истина наконец прорезалась в уме Дэвида.
— Потому что… он узнал правду о себе?
— Точно! Он просто ненавидит самого себя! Как тот урод, который сжигал баскских ведьм.