— Ладно. — Алан бесцеремонно ткнул пистолетом в сторону пленников. — Слышали, что он сказал? Незачем нам одним париться с этими дровами. Вы будете их собирать. А мы за вами присмотрим.
Эми и Ангуса развязали. Подталкивая стволом пистолета в спину, указали, в какую сторону двигаться. Дэвид смотрел им вслед, он так и остался привязанным к дереву. Двух пленников погнали в каньон; Эми наклонилась и подняла маленький обломок сухой ветки акации. Мужчины курили и смеялись, отпуская грязные шуточки на тему предстоящей экзекуции.
Дэвид заметил, что Ангус что-то говорит Эми. Шепчет. Но тут же Алан крикнул через облако пыли, сопровождавшее усиленно трудившихся пленников:
— А ну, заткнулись! Собирайте дрова, молча!
Ангус обернулся и извинился, потом наклонился к песку и выдернул из земли маленькое деревце с несколькими оставшимися на нем зелеными листками. Эми последовала его примеру: тоже выдернула точно такое же деревце, в нескольких ярдах в стороне.
Начался день, продолжались дела. Ангус и Эми медленно и уныло выполняли задание, и горка дров в середине лагеря все росла; холодный ветер метался по пустыне, солнце уже светило вовсю, но все равно было слишком прохладно.
Голос Мигеля звучал при дневном свете просто оглушительно.
— Алан, разжигай огонь! Просто мороз какой-то! А нашего дружка поставь в середину.
— Да, Миг…
Дэвид чувствовал, как его просто разрывает на части от ужаса. Несмотря на то что он готовил себя к этому всю ночь, реальность была слишком чудовищной, чтобы все, что происходило с ним сейчас, было правдой. Этого не должно было случиться. Этого не должно быть! Но бандиты уже подошли к нему. Дэвид боролся и извивался, но он был один, а их было много; он попытался укусить одного из террористов, но сильный удар по лицу заставил его оставить попытки. И неумолимо, непреклонно его тащили по пыльной земле к ожидавшей куче сухих дров.
— Веревки где?
С жестокой силой его наполовину толкнули, наполовину подняли прямо в середину костра. На мгновение его руки оказались свободными, и Дэвид постарался ударить кого-нибудь, кого угодно — но мужчины поймали его кулаки; он ощутил, как его запястья связывают вместе позади столба, а потом то же самое произошло с его лодыжками, их тоже намертво прикрутили к столбу… Привязали его к большому деревянному колу.
Дрова громоздились вокруг Дэвида, он был по колено в этих серых пыльных пустынных ветках. Сухих, ждущих…
Мартинес смотрел на Эми; она смотрела на него. По ее щекам бежали слезы, но она молчала. Дэвид заглядывал в ее голубые глаза; в эти последние моменты он искал какого-то подтверждения, какого-то доказательства того, что Эми его любила. Да, в ее лице было нечто отстраненно нежное, чистое, задумчивое… но что это?
— Хватит! — рявкнул Мигель. — Пора позавтракать. Torrijas, Kafea! [85]
— Погоди, — заговорила Эми. — Позволь мне поцеловать его на прощание.
Мигель посмотрел на нее скептически и сухо, почти не скрывая улыбки. Солнце уже поднялось достаточно высоко, и Дэвид чувствовал на лице настоящее тепло. Скоро жара станет обжигающей, а его поджарят, и кровь вскипит в его венах…
— Почему бы и нет? Поцелуй его, попрощайся. Скажи agur. Попробуй его на вкус еще разочек. А я посмотрю.
Эми покорно кивнула. Она подошла к костру и, перешагнув через дрова, потянулась к Дэвиду, чтобы нежно поцеловать его в губы. При этом она прошептала — очень тихо и очень отчетливо:
— Старайся не вдыхать дым. Среди дров — молочай. Просто постарайся.
Дэвид постарался подавить все чувства. И кивнул. Молча. Эми поцеловала его еще раз и отошла, а Алан приблизился к костру.
— Ну что, какую марку бензина возьмем сегодня?
Кто-то заржал.
— У кого есть зажигалка?
Француз Жан-Поль уже выплескивал бензин из канистры на сухие дрова. Дэвид ощутил, как холодная жидкость попала ему на лодыжки, к его лицу поднялся сладковатый запах бензина, а потом Энока взял в руки зажигалку. Приземистый выродок щелкнул ею и прикрыл огонек ладонью, защищая от дувшего из пустыни ветра, как маленького птенца, как цыпленка, — и тут же опустился на корточки и осторожно поднес огонек к дровам… и сразу медленно отступил назад, вопросительно глядя на кучу дров… а в следующую секунду бензин с вежливым вздохом вспыхнул, и дрова охватило огнем.
Это происходило на самом деле. Здесь. Сейчас. В желтой долине Дамары. А над бушем кружили соколы. А Дэвида собирались сжечь заживо.
Пустынное дерево было настолько сухим, что загорелось в одно мгновение, и вот уже большие желтые языки пламени гудели вокруг молодого человека. Ангус и Эми присели на корточки у огня, грея руки. Мигель расхохотался.
— Вот это недурно! Согревайте ручки на огоньке своего дружка! Он жарится, вы греетесь. Я тоже. — Мигель обратил взгляд на своих подручных и резко бросил: — Держите их под прицелом.
Сам Мигель подошел поближе, чтобы наблюдать за муками своей жертвы. У Дэвида уже слезились глаза от дыма; ногам было горячо; он ощущал, как пламя подбирается к его телу, как оно шарит вокруг, словно руки какого-нибудь мерзкого попрошайки. Он старался не вдыхать дым. Молочай. Неужели Ангус и Эми что-то задумали? Мартинес почти терял сознание от страха. Он должен был умереть. Он больше не мог ни о чем думать, все затопил жуткий страх, но где-то в уголке сознания оставалось место для крупицы надежды. Что они такое делают? Эми и Ангус пристроились так, чтобы ветер относил от них густой маслянистый дым, поднимавшийся над сухими потрескивавшими ветками. И смотрели на Мигеля, в сторону которого дул ветер.
Волк вдыхал дым. Вдыхал и безмятежно улыбался.
— Пахнет. Пахнет мясом, вроде баранины. Смахивает на то, что жарится барашек, нет? Да? Ez? Bai? Эми? Ты чуешь? Это ведь… это твой дружок… горит… и… — Речь Мигеля стала несвязной, он бормотал, глядя на огонь и дым: — Д-да… Marmatiko… он будет…
Дэвид уставился на него в изумлении, на мгновение даже перестав ощущать жар.
Мигель пошатнулся, склонился вбок. Он продолжал что-то бормотать, медленно шатаясь из стороны в сторону… а потом вдруг очутился стоящим на коленях, почти без сознания.
А потом террорист ЭТА растянулся на земле.
И Ангус тут же ринулся к нему, стремительно, как хищник; прежде чем кто-либо успел отреагировать, ученый уже обежал костер и схватил Мигеля за шею, одновременно другой рукой выхватив из-за пояса террориста пистолет и прижав его к безжизненно болтавшейся голове Мигеля.
Убийца вяло пробормотал какое-то ругательство, он был без сознания. Его подельники застыли на месте от потрясения. А шотландец рявкнул:
— Стоять всем! Или я его убью!
Это был напряженный момент. Руки бандитов лежали на оружии.