– Значит, ты, типа, телохранитель? – спросил он с прищуром.
– Вроде того.
– Для присмотра, стало быть?
– В каком-то смысле.
– Вот, значит, как. Тогда послушай, что я тебе скажу. Меньше всего мне здесь нужен еще один охранник.
Лок понизил голос, сознавая, что хотя блок и представлял сейчас собой сплошной шум-гам, сопровождающий рутинную разминку заключенных, кто-то вполне мог их подслушивать.
– Тогда, считай, ты на эти дни попал.
Рипер встал, вытирая полотенцем ручейки пота.
– Так думали и последние два парня, которых ко мне подсаживали.
Безусловно, такой, как Рипер, неохотно сносил в камере присутствие посторонних.
– Думаешь меня припугнуть? – Райан непринужденно шагнул в его сторону. – Учти, сделать это непросто. К тому же если ты меня хоть пальцем тронешь, то о своей сделке с прокуратурой можешь забыть.
– А я, может, не о себе говорю. Знаешь, кого братва здесь ненавидит больше, чем стукача?
– Кого? – спросил Лок.
– Его давалку.
Большой палец Лока ткнулся Риперу в шею, под самой челюстью, с твердостью достаточной, чтобы у собеседника заострилось внимание.
– Слушай сюда, ты, дерьма кусок. Будешь так вести себя и делать пальцы веером, я тебя сам лично пристукну. Так что слушай и вникай. Ты мне не нравишься, я тебе тоже не по нраву, но следующие несколько дней мы оба будем впритирку друг к другу, так что ты будешь делать то, что и когда я тебе говорю – как по нотам, понял? И тогда у нас будет тишь да гладь.
Харя Рипера натужно покраснела. Лок вдавил палец поглубже.
– Ты меня понял? Не слышу.
Рипер натянуто кивнул. Лок медленно ослабил давление, после чего отвел палец, ожидая (кто его знает) какого-нибудь встречного финта. Рипер и до посадки не отличался сдержанностью нрава, посему кто знает, что ему может шарахнуть в мозги сейчас, особенно после едва ли не самоубийственного требования перевести его в общую зону?
Рипер, потирая шею, сделал шаг назад.
– Легко же ты подрываешься, Лок… Я-то всего лишь сказал, что долгие годы провел в одиночке – думаешь, легко опять привыкнуть делить с кем-то камеру? Надо нам кое-какие правила установить.
– Давай установим, – согласился Лок. – Мое первое правило: на полу ночуют твои книжки, а не я.
– Идет. Но возле моего дерьма без спросу не ходить.
– Что ж, – Лок кивнул на вязание Рипера, – я в домоводстве все равно не спец. Еще что?
– Не устраивать в камере срач. И не ляскать языком про то, что мне неинтересно. Я этого не люблю.
В целом перечень «что можно, что нельзя» мало отличался от требований тех, кого Локу доводилось опекать.
– Понял. В армии я уже привык разделять с другими замкнутое пространство.
– Ну, и здесь то же самое, – сказал Рипер. – Только чуть по-другому. Здесь первым делом надо остерегаться жаб.
– Жаб?
– Ну да, жаб. Черных. Негров. А за ними всех этих «нортенос» и «суренос». Понял? Нортенос – это латиносы из северной Калифорнии, а суренос – с юга. Те, что из Мексики, – это «Пограничные братья». На дворе они кучкуются особняком, но все как один ходят под мексиканской мафией.
– Случайно, не банда Ла Эме?
– Садись, пять. Молодец, дружок, домашнее задание выполнил. Да, Ла Эме здесь держит мазу.
– Я думал, они тоже связаны с «Арийским братством».
– Они вяжутся со всеми, от кого что-то можно урвать. Помни: здесь, на дворе и в блоке, главное – держаться со своими. Всю эту херь насчет того, что белый и черный – братья навек, оставляй сразу на пороге. Неважно, кем ты был на воле, с кем чалишься или корефанишься. В «Пеликан Бэй» ты считай что в джунглях.
Той ночью Локу не давала покоя семья Кена Прэйджера перед своей кончиной. Стоило закрыть глаза, как на него, сгрудившись, начинали смотреть их исполненные ужаса лица. Прогнать их никак не удавалось. Едва ум начинал плыть, как они тут же являлись обратно, заполоняя собою все. Особо пристально смотрел Кен – взглядом человека, пожертвовавшего не только собой, но и своими близкими. Человека, шагавшего над бездной по натянутой веревке, которую вдруг рассекла незримая рука.
Наконец, распрощавшись с надеждой уснуть, Лок распахнутыми глазами уставился в потолок, а затем в голые бетонные стены камеры. Спрашивается, что мешало лежать сейчас дома, в Нью-Йорке? Рядом Кэрри, в ногах у кровати Энджел… Так нет же, надо было добровольно упечь себя в бетонный бокс три на четыре и коротать сейчас ночь с матерым убийцей, который уже однозначно дал понять, что гости ему здесь нежелательны.
Не находя возможности уснуть, относительные спокойствие и тишину Лок использовал на то, чтобы обдумать перспективы. В каком-то смысле нынешнее его задание было проще, чем какая-либо другая работа по охране, что ему выпадала. Во-первых, ограничен срок: пять дней. Через несколько скоротечных часов, с утра, начнутся уже вторые сутки.
Второе преимущество, если таковым его считать, – это обозначенность угрозы, ясной и недвусмысленной. К Риперу будет подлезать «Арийское братство». Это данность. Единственные два вопроса – это когда именно и каким образом.
После того как Рипер по-идиотски (иного слова и не сыщешь) настоял на своем переведении в общую зону, самым вероятным сценарием может быть бунт в одном из мест общего скопления. При этом нельзя исключать попытку ворваться в камеру Рипера. Более того, теснота камеры – самое что ни на есть подходящее условие для убийства. Бежать отсюда некуда, спрятаться негде.
Есть еще проблема с мытьем. Помимо умывальника из нержавейки и вделанной в пол параши – убранства каждой из двухместных камер, – в блоке имеется общая душевая. А значит, походы в нее будут сведены к минимуму, как бы Рипер ни роптал.
Лок поднялся и подобрался ко входу в камеру. От пола до потолка вертикально шли прутья решетки. Блок состоит из двух этажей; камера Рипера на втором ярусе. Все камеры выходят на центральный отсек управления за пуленепробиваемым стеклом – так называемый «коп в стручке», сидящий там сейчас над журналом и пожевывающий шоколадный батончик. Оттуда надзирателю открывается развернутый вид на все камеры до единой.
Из-за решетки Лок прикинул примерную высоту перил этажного прохода: метра полтора. А всего до пола нижнего этажа где-то шесть с половиной. Если сверху навернуться не головой, то до смерти не убьешься, но на суд в любом случае не попадешь. Значит, Риперу надо будет держаться в проходе подальше.
С верхнего яруса внизу виднелось несколько привинченных к полу синих шестиугольных столов со стульями. Лок за вечер успел заметить, что вся меблировка и переносная утварь для заключенных здесь предусмотрительно прикована или прибита. На стене, параллельной выходу из клеток, на равных интервалах друг от друга висели четыре платных таксофона. Коридор венчала обитая металлом синяя дверь, ведущая из двухэтажного блока в вестибюль, где сбоку от зала ожидания ответвлялся проход в отсек управления. По другую сторону располагалось офисное помещение, тоже за стеклом. В той же стороне – карцер, по крайней мере один (куда ж без него). Дальше по коридору – дверь, выводящая напрямую во двор.