– Кое-что это все же объясняет, – сказал Тай.
– Что именно?
– Почему та бабенка не упоминалась в отчетах Прэйджера начальству. Одно дело, скажем, если ты в своем тайном статусе залезаешь к подозреваемой в постель – тут даже, наоборот, можно прихвастнуть: вот, мол, как я свою работу ценю, буквально из кожи лезу. Но если ты свой объект слежки при этом вдруг брюхатишь… Бляха муха, ты представляешь, какую конфету может из этого слепить защита?
– Еще повезет, если ты жетон за собой сохранишь, – высказал предположение Райан.
– Во-во. И пенсию.
Лок неотрывно смотрел в окно. Судя по окрестностям, в которых обитали друзья Аарона, люди здесь буквально держались за жизнь зубами.
– Все равно это объяснение какое-то неполное, – возразил Лок.
Что-то во всем этом сценарии было не к месту.
Тай выехал на улицу пошире, в основном с коммерческой застройкой. Слева здесь располагалась бензоколонка, справа – парочка фастфудов. Один из них соседка упоминала как место, где кучкуется местная шайка скинхедов. Сюда они стягиваются после школы.
Лок потер глаза: черт подери этот недосып, веки так и слипаются.
– Знаешь, в «Пеликан Бэй» я наглядно понял, какой соблазнительной может быть вся эта бело-супремистская белиберда.
Тай за рулем красноречиво покосился:
– Ты мне это хочешь сказать?
Сбоку с «Линкольном» поравнялся пикап с двумя белыми шпанцами. Один из них покосился на Тая и отвел взгляд только тогда, когда на него по-недоброму уставился Лок. Пикап отстал.
– Это почти как культ, – продолжил мысль Лок. – У них свое видение мира. Своя цель. Идеология. Да еще какая действенная… Иначе как могла целая страна проникнуться ею в тридцатые, причем настолько, что готова была хладнокровно истреблять миллионы невинных, женщин и детей, запихивать их пачками в газовые камеры?
– Ты же не думаешь, что этим мраком пропитался и Кен?
– Нет. Иначе зачем им было его убивать? Свой инсайдер в АТО – да это же для них сладкий сон на грани оргазма! Только что, если он стал чувствовать в себе, скажем, раздвоенность?
– А потому информацию своим боссам продолжал давать, но не всю, – медленно предположил Тай.
– Допустим.
– Все равно, Райан, мне что-то сложно представить.
Лок в очередной раз оглядел эту захудалую, разоренную юдоль синих воротничков. Даже под пропитанной солнцем синевой калифорнийского неба было в ней что-то депрессивное.
– Кен ведь был агентом-ветераном?
Тай кивнул.
– И тем не менее он по-прежнему рубился в поле, а начальники его сидели в комфорте своих кабинетов. Кен тянул на себе все риски, а что имел от этого взамен?
– Н-да, – поглядел Тай. – Глубоко копаешь.
– Знаешь, чем берет «Арийское братство»? Оно внушает людям, что те заслуживают лучшей доли, что их постоянно кто-то обманывает. Надо всего лишь посеять в их умах бесхитростные всходы. И вот Кен находит и влюбляется в ту женщину. Не просто влюбляется: втюривается. – Лок, прикрыв на секунду глаза, снова потер лицо. – Порой этого бывает достаточно, чтобы человек с неожиданной силой начал задумываться: кому же он все-таки служит?
Они подъехали ко входу в местную среднюю школу. Здесь как раз закончились занятия. Звонко шумела, выносясь на волю, пацанва; ребята постарше направлялись к своим машинам. Кое-кто оценивающе поглядывал на винтажный «Линкольн». Какой-то пухлый крепыш в косухе, с прикольной бородкой-ниточкой, застыл при виде того, как в лайбе опускается тонированное стекло.
– Ни хрена себе тачила, – завистливо выдохнул он.
– Видал? – заулыбался Тай. – Сразу видно, у парня есть вкус.
– Теперь понимаешь, чем люди меня приводят в растерянность? – спросил Лок. – Сам парень белый, а в душе видит себя Снуп Доггом [26] .
– Просто у нас культура более самобытная, только и всего, – не преминул поддеть Тай и, свесившись из окна, крикнул тинейджеру:
– Йо! Как тут к директору попасть?
Толстяк указал на вход с торца.
На углу автостоянки Лок заприметил еще одну стайку юнцов. У этих стрижки были короткие, а на ногах тупорылые полусапожки. На машину они смотрели хмуро, но еще смурнее поглядывали на Тая.
Они стояли у директорского кабинета – разом присмиревшие, словно какие-нибудь нашкодившие школяры (кому не известно это памятное чувство).
– Я вижу, ты опять как будто в школе, – вполголоса съязвил Лок.
– Ну а ты думал, – вздохнул Тай. – Дежавю по полной программе.
– У меня тоже. Я, помнится, времени здесь проводил чуть не больше, чем на уроках.
Дверь открылась, и из кабинета вышла сурового вида афроамериканка хрестоматийного директорского обличия: туфли на плоском каблуке, длинная юбка и блузка с жабо. У Лока невзначай мелькнуло: нет, уж лучше покантоваться в строгаче, чем в этом кабинете. Там по крайней мере безопаснее.
Не придавала оптимизма и вступительная реплика директрисы:
– У меня три тысячи учащихся, и всем нужно время и догляд. Потрудитесь объяснить, джентльмены, что вам здесь надо?
– Можно, мэм, мы все же на минуту к вам заглянем? – набрался смелости Лок.
«Ты спятил; уносим ноги!» – выразительно, но уже поздновато сверкнул на него глазами Тай.
Директриса посторонилась, давая пройти.
– Ну, спасибо тебе, – заходя, прошипел тихонько Тай. – Теперь сиди и гадай, выйдем мы отсюда живыми или нет.
Жестом она указала садиться. Они послушно присели. Уставясь на своих визави, директриса молчала: излюбленная тактика деляг, дознавателей и школьных директоров. Когда молчание затянулось, она демонстративно поглядела на часы.
Лок сглотнул. Да, место определенно хуже, чем карцер в «Пеликан Бэй».
– У вас в школе обучался, э-э… некий Аарон Прэйджер, – выдавил он наконец.
Отреагировала директриса весьма своеобразно; во всяком случае, не так, как можно было бы ожидать от директора учебного заведения.
Из более-менее стандартных ответов не прозвучал ни один. Она не сказала: «Я не могу обсуждать своих учеников, нынешних или бывших». Или, скажем: «Аарон Прэйджер? Чем это он вам так интересен?» Или даже: «Да, жуткая трагедия. Прекрасный был юноша». Ничего подобного. Первым делом она наметанным глазом воззрилась Локу на правое бедро, где под пиджаком топырился «ствол», и тут же взялась за телефон.
– Джессика, лапочка, наберите-ка «девять-один-один», пускай подъедут к школе.