Джефф Магнум: В «Критериа Студиос» мы устроили вечеринку-прослушивание. Феликс был в костюме с узором в виде листьев марихуаны, который он называл «костюмом для вечеринок-прослушиваний». Это был самый идиотский костюм из всех, какие я только видел в жизни. Надеюсь, Феликса в нем же и похоронят. Я всегда представлял себе, что его именно так и похоронят.
Запись была ужасная. Никаких басов, гитару вообще не слышно. Так Феликс отомстил Чита: он выхолостил его, он вообще не вставил звук электрогитар в запись. И звук вообще получился бледным.
Я прокричал Феликсу в лицо: «Не могу поверить, что ты сделал с нами такую херню!» Но ему все было по барабану.
Мне пришлось орать на Феликса, потому что больше никто не собирался на него орать. Я разозлился из-за того, что не слышал свой бас, а я хотел слышать только бас, бас, бас!
Этот крошечный, маленький, незначительный, глупый облом не стал бы такой трагедией, но когда мешаешь стимуляторы и алкоголь, все вокруг увеличивается и усиливается, вплоть до «Я УБЬЮ ТЕБЯ!».
Джида Гэш: С осени 1977 года начался мертвый сезон. Это было началом конца, и это витало в воздухе. Это были жестокие дни — иногда, вечером, когда мы приходили в «CBGB», приходилось уклоняться от летящих бутылок. Однажды мне пришлость наложить три шва. Было море жуткой агрессии. Дни славы остались в прошлом.
Джиния Рейвен: Я знала, что Dead Boys должны чем-то пожертвовать. Нью-Йорк не любит злых и агрессивных. Просто не любит. Dead Boys, хотя и казались себе очень крутыми, ничего не знали об улицах Нью-Йорка. Ничего страшного в том, чтобы повыделываться, стоя перед «CBGB». Но не пытайтесь так сделать на Первой авеню. Потому что кто-то поймет, что вы не из этого города, и вас на хуй просто убьют.
Майкл Стикка: Я работал в команде сопровождения Blondie, и только что вернулся из их ебаного мирового турне. В Бордо я купил этот злополучный выкидной нож. Очень крутой. КЛИК — и нож открывался; лезвие плотно держалось в рукоятке: никакой разболтанности.
У Джонни Блитца был херовый нож, купленный на Таймс-сквер, похожий на дерьмовые ножи из Мексики, дрянные разболтанные ножи. Мура с шатающимся лезвием.
А мой нож был действительно классный с очень хорошим лезвием. Я всегда носил с собой ножи, но я знал, что не следует просто так доставать нож, потому что если ты достал нож, ты должен ударить.
Джеймс Слаймен: Я вернулся в отель «Парамаунт». Лежал в постели и спал. Было пять часов утра, когда позвонил Майкл Стикка и сказал: «Слушай, мы попали в переделку, мы с Джонни Блитцем, и сейчас Джонни везут в госпиталь. Я не знаю, что делать».
Он пытался объяснить еще что-то, и я сказал: «Приезжай ко мне. Возьми такси». Он ответил: «У меня нет денег, они забрали все деньги». Я сказал: «Бери такси прямо сейчас и приезжай сюда. Я встречу тебя внизу». Он сказал: «Кажется, Джонни умер. Они положили его в машину «скорой помощи». Я думаю, он умер. Там было столько крови…»
Я повторил ему, чтобы он приезжал в отель, а когда он приехал, усадил его, и немного успокоившись, он рассказал, что произошло.
Майкл Стикка: Мы только вышли из «CBGB», я с Маршей, подружкой Билли Рата, а Джонни Блитц был с Даниэлой. Мы все были очень пьяные и пошли в сторону «Дели стоп» на Пятой стрит, чтобы купить что-нибудь поесть.
Мы с Маршей вышли из «Дели стоп», остановились на Второй авеню и стали ловить такси. Неожиданно появилать та ебаная тачка и вильнула в нашу сторону, как будто собиралась нас сбить.
Потом машина остановилась на светофоре. Мы все еще пытались поймать такси. Внезапно эти мудаки вышли из машины. Их было пятеро…
Один из них заорал на меня: «Эй ты, какого хуя ты делаешь?»
Я сказал: «Нет, это ты какого хуя делаешь? Я просто стою здесь и пытаюсь поймать такси, ты, мудак!»
Они стали окружать меня, поэтому я вытолкнул Маршу из этого чертова круга — чтобы она была подальше от этих парней. Но какая-то девка вышла из машины, догнала Маршу и стала ее избивать.
У меня в кармане лежал выкидной нож, и я думал: «Не дай им окружить себя — если они окружат тебя, то выйдут из зоны бокового обзора… Держи всех в поле зрения».
Я посматривал за спину, и сказал одному из них, не шоферу: «Слушай, я понимаю, вас занесло. Вы под кайфом. Я дам твоему другу спокойно уйти».
Один из этих парней достал охуенную цепь, а другой — охуенную бейсбольную биту. Они окружали меня со словами: «Ты, мудак! Ты что, хочешь повыебываться?»
У меня в кармане был нож, но я думал: «Боже, если я достану нож, мне придется пустить его в ход».
Меня окружили со всех сторон — хорошо еще, что внутри этого круга не было Марши — и я достал из кармана нож. Я открыл его, пряча за своим бедром, знаете, КЛИК.
Они услышали звук, посмотрели вниз и сказали: «У него нож!»
Тот парень стоял прямо передо мной — он был одет в армейскую рабочую куртку, и он говорил: «Да, у него нож».
Я стоял между бейсбольной битой и цепью. Я все еще держал нож сзади.
Парень в армейской куртке все приближался, и я просто ткнул ножом — я думал, он даст задний ход, правильно? Это нормальная реакция. Но ребята не были нормальными. Поэтому когда я ткнул этим ебаным ножем, он двинулся вперед.
Я ударил снова и разрезал его ебаную куртку. Лезвие было очень хорошим, им можно было бриться.
Нож распластал его ебаную куртку, прошел дальше и распластал его грудную клетку.
Но он этого не заметил.
И, похоже, даже ничего не почувствовал.
Но когда он поднял свою мудацкую цепь над головой, чтобы ебнуть меня, его херова грудь раскрылась.
Когда я бил его, я не почувствовал, что ранил его, и он не заметил рану, а теперь он был типа: «О, черт!», и тут все завертелось.
Марша понеслась через улицу в «Дели стоп» с криками: «Они убивают Майкла! Они убивают Стикку!»
Джонни был все еще там вместе с Даниэлой.
Когда Марша закричала, раненый в грудь парень остановился, осознав, что уебан напрочь. Я тоже увидел свой шанс. Я вырвался из круга.
Они были готовы — у парня была открытая рана, и они стали убегать. Они больше не хотели неприятностей. Все закончилось, правильно?
Но тут из магазина выскочил Джонни Блитц.
Он увидел убегающих ребят и закричал: «Они пытались тебя отпиздить — я убью их!»
Я сказал: «Нет, нет, нет! Все закончилось. Уже все. Все сделано. Дело сделано».
Но Джонни побежал за ними по Пятой стрит по направлении к Третьей. Знаете этот квартал, там деревья и все такое? Некоторые фонари на улице не светили — приблизительно полпути вдоль квартала — поэтому виднелись только контуры предметов и людей.
Фонари светили мне в глаза, я видел только силуэты убегавших и то, как Джонни преследовал их, и я крикнул вдогонку: «Джонни, все закончилось! Остановись!»