Я почувствовала, что это мы подняли эту волну, но того, как все обернулось, мы не хотели и не ожидали. Думаю, английский панк был гораздо более гибким, и более острым, и более опасным.
Джей Ди Даггерти: После выхода Horses группа Патти Смит приехала в Лондон и выступила в местечке под названием «Раундхаус». Там было то ли восемьсот, то ли тысяча мест, для нас тогда это было много.
Толпа бушевала. В конце мы разбили свои инструменты. Я зашвырнул бас-бочку в зал и сломал себе палец на ноге, так что потом ковылял с тростью, которую мне купила Кейт Саймон.
На следующую ночь какой-то знакомый Ленни сказал: «Парни, вы должны сходить в клуб на Оксфорд-стрит и посмотреть эту группу, Sex Pistols». Мы подумали: «Какое дурацкое название! Надо идти». Мы пошли туда и как будто нырнули в болото: полы, залитые пивом, неопрятные люди — не панки, просто мерзкий народ в духе семидесятых.
Группа вышла, и мы сказали «ВААА!»
Перед первой песней Джон Роттен сказал: «Кто нибудь ходил прошлой ночью в Раундхаус смотреть, как хиппи трясут тамбуринами? Лошади, лошади, ЛОШАДИНОЕ ГОВНО!»
Я подумал: «Пиздец, мы уложились в пятнадцать минут!»
Малькольм Макларен: Я, по крайней мере, на поколение старше тех ребят, менеджером которых был. Я не из поколения Sex Pistols, я из шестидесятников. Мои отношения с Sex Pistols были напрямую связаны с тем экзистенциальным, происходящим от страха первичным побуждением что-нибудь сделать в рок-н-ролле — принеся в жертву карьеру; плюс было то самое «сделай сам», любительский дух рок-н-ролла. Это то, с чем я вырос, — способность делать дело.
В конце семидесятых философия гласила, что ты не можешь ничего сделать без больших бабок. Моя философия возвращалась к корням: «Пошли на хуй! Плевать, что мы не умеем играть и у нас нет хороших инструментов, мы будем продолжать, потому что думаем, что вы все бляди».
Я размышлял о том, что породило нашу злость, — мы злились из-за денег, из-за того, что культура стала корпоративной, что мы потеряли ее и не было никакой надежды вернуть ее себе. Это было поколение борцов за культуру.
Мэри Хэрон: Я пошла, чтобы встретиться с Малькольмом Маклареном в его магазине. Он был слегка педерастический — очень театрально. Он был гротескный. Вычурный. Саркастичный. Но довольно милый. Я немного потрепалась с ним, и он пообещал мне дать проходку на выступление Sex Pistols у «Эрика», в Ливерпуле.
Как на всех легендарных событиях, которые я видела, концертный зал на том концерте Sex Pistols был наполовину пустым. Человек пять были одеты как панки, и все они знали друг друга.
Это напоминало панк в Нью-Йорке того времени — в теме было человек сто, все они были знакомы между собой. Концерт был плохим. Небрежным. Они трепались со зрителями, Джонни говорил в микрофон: «На хуй радость!» Он был очень язвительным и забавно двигался по сцене. Мне понравилось.
Мне казалось, что на сцене происходит что-то настоящее. Как будто в их жизни настал очень важный момент. Я подумала: «Боже, это же настоящее живое потрясение!»
Боб Груэн: На следующий день я зашел в помещение, где в то время репетировали Sex Pistols, и сделал фотографии для Rock Scene. Когда я зашел в зал, Стив спросил: «Хочешь чая?»
Я слышал об этой группе еще до того, как приехал в Англию, но тогда я подумал: «Эти парни совершенно нормальные». Подумал: «Ну, и что же сейчас будет?» Я наблюдал за ними — никто, знаешь, не плюнул в чай. Они не бросались в меня бутылками. Простые ребята сидят кружком и по-английски попивают вечерний чай.
Потом внезапно появился Джонни Роттен. Он был эксцентричный товарищ, от него исходила настоящая негативная мрачность, как будто он долго над этим работал. Он часто говорил безумные, саркастичные и циничные вещи. Типа, вау, извините, что я есть в вашей жизни. Но все остальные казались относительно дружелюбными и вели себя довольно спокойно. И Джонни вроде тоже понемногу приходил в себя.
Ну, я начал фотографировать, потом предложил сделать несколько снимков, как они играют на базе, на лестнице. У Джонни Роттена болело горло, и я сказал ему, что не нужно петь по-настоящему. Фотографии молчат, правильно? Но Джонни начал петь песню «Substitute» группы The Who. Это было потрясно, ведь я был большим фанатом Who. Я снимал и думал: «Где же их странности? Это просто хорошая рок-группа. В чем прикол?» Ну, вроде: «Когда у них поедут крыши?»
Я был озадачен.
Мэри Хэрон: Я знаю Англию, я там выросла, поэтому происходившее напоминало мне карикатуру, которая стала реальностью. Хотя не до конца. В этом было много позерства. Это было как в кошмарном сне — кругом бродили странные потерянные люди. Я прошла за кулисы, без проблем. Мне было страшно. Я вообще довольно робкая. А вот и Джонни Роттен. Вперед.
Он был обаятельный. А остальные нет. Джонни защищал меня от остальных: Стив Джонс и Глен Мэтлок ужрались в сосиску и начали отпускать похабные шуточки в мой адрес, а Джонни говорил: «Отвалите, она нормальная».
На мне была майка с эмблемой журнала Punk, и Джонни был очень мил со мной, поскольку я была девушкой из фэнзина, больше того, из первого фэнзина.
Я притащила с собой кучу народа: познакомилась с кучей страшных с виду ребят, одетых в резиновые штаны, хотя они были просто парикмахеры из Ливерпуля, которые мечтали увидеть Sex Pistols. Ну, Джонни Роттен разозлился на толпу, но с мной говорил очень по-дружески Он говорил другим: «Нет, перестаньте, она в порядке, у нее интересные вопросы».
Помню, я подумала, что он нереально умен — он был одним из самых умных людей, кого я когда-либо встречала, он был очень молодой и имел необычный взгляд на мир, он оказался в центре этого водоворота, поскольку Sex Pistols воплощали собой то, что представляли. Это правда. Они давали действительно ясные, глубокие ответы, очень умные, очень доверительные, веселые — они действительно видели культ, выразителями которого были, и они точно знали, что будет дальше. Безусловно, интервью с Джонни Роттеном было самым впечатляющим из всех, проведенных мною.
Я уходила со своим бывшим, которому все не понравилось. Он сказал: «Мне очень жаль, но все это херня — это просто крикливая реклама, мастерски спланированная Малькольмом Маклареном».
Потом он сказал, что я дура, если повелась на это.
Малькольм Макларен: В самом начале мне показалось, что Sex Pistols не состоятся, и я подумал: «Может мне стоит позвать Ричарда Хелла и предложить ему играть в Sex Pistols? Или пригласить самого Сила Силвейна».
Это была дурацкая идея, потому что ни Хелл, ни Сил не вписались бы в Pistols — у них было совершенно другой стиль. Хелл и Сил начали на несколько лет раньше, чем Sex Pistols — по сравнению с ними Pistols были ужасно наивными. То есть они казались мне наивными, и я с ними соответственно обращался. Хотя наивным оказался я сам, а эти ребята знали гораздо больше меня и понимали, что делают.