Мы какое-то время молча идем по ухоженному тротуару (зона влияния корпорации «Гейлэнд»), затем — по тротуару средней загаженности (зона влияния корпорации «Гейлэнд» здесь уже заканчивается, а наводить лоск на чужой территории коммерчески невыгодно, даже ради имиджа). За моей спиной одна за одной клацают две пивные пробки: раз, два. Зерг с Зоргом не теряли времени зря, пока дядя Клон ходил по делам, и совершили паломничество в близлежащий ларь. Думаю, кстати, что Клон не говорил им, зачем именно он идет в «Гейлэнд»: он свято блюдет остатки имиджа (радикального). Его статьи в глянцевых и желтых изданиях подписаны псевдонимами: свободные хулиганы не работают на систему.
Предположение навскидку: скорее всего он сказал им, что пошел давать интервью. Может быть, даже платное.
Я, наверное, должен уточнить, почему Клон вообще пишет для глянцевых журналов при нескольких опубликованных книгах. Ответ: они не оплачиваются. Все, что он за них получил, — имидж и культовый (в определенных кругах) статус. А финансов у него — мало. Это не та страна, где платят за такие книги.
К моему вящему удивлению, пиво оказывается для нас с Клоном. Зерго-зорговские руки протягивают нам из-за спин откупоренные бутылки. А через некоторое время сзади раздается новый пробочный мини-залп (тоже двойной, разумеется) и звук закрывающегося рюкзачного зиппера. Теперь они позволили вкусить пива и себе, любимым. Боже мой, вот это люди.
На горизонте вырисовывается шпиль какой-то церкви. Архитектура — стандартная храмовая: красный кирпич, купола и прочая православная дребедень. Клон: сдирает с головы бейсболку, крестится. Ровно три раза. Некоторые привычки всегда остаются в людях неизменными. Наверное, для того чтобы создать иллюзию неизменности во всем остальном.
— Мне нужно как-нибудь рубануть их с хвоста, — говорит Клон (перекрестившись и водрузив бейсболку на место) вполголоса. — Есть идеи?
— Скажи им, что мы с тобой идем к телкам.
— Не пойдет. Они знают, что я женат и не хожу по телкам. — (Если кому интересно: на самом деле он ходит.) — У тебя мобильник есть?
— Нет. Я их не люблю.
— Остаешься верен своим принципам?
— У меня нет принципов, Клон. У меня есть антипривязанности.
— Жалко. А то бы позвонил мне сейчас на трубу, я бы изобразил срочную стрелу с кем-нибудь.
— Ну, извиняй. Я как-то не подумал о том, что в редакции журнала «FHQ» я могу случайно встретить Клона, который не способен отшить двух малолетних обсосков без помощи чужого мобильного телефона. Иначе бы я, пожалуй, обзавелся трубой.
— Да и действительно, — соглашается Клон. — Мужики, у меня дела срочные возникли. Нам нужно вот с человеком наедине поболтать… надолго. На весь день в принципе. Не обижайтесь. Планы поменялись. Попьем пивка в следующий раз, хорошо?
— Да не вопрос, конечно, — наперебой соглашаются парни в майках с агрессивными надписями. — Святое дело — планы изменились. Конечно, да. Мы свалим. Мы тебе позвоним тогда на недельке, ладно?
Мы доходим до перекрестка и расходимся в разные стороны. Мы — налево, Зерг с Зоргом — направо, в сторону метро.
— Какой же он все-таки крутой, — полушепчет Зорг Зергу.
Зерг понимающе кивает.
— Эй! — кричит им вдогонку Клон.
Они синхронно разворачиваются (говнодав Зерга взметает маленькую пыльную бурьку). В четырех одинаковых глазах ненадолго вспыхивает надежда, но не всерьез.
— Спасибо за пиво, парни!
Продуманная фраза, взвешенная. Клон заранее знал, когда ее произнесет и на сколько метров они должны отойти, прежде чем она достигнет их ушей. К таким фразам обычно предлагается звездная улыбка — Кларк Гейбл, небожитель, не забывающий поблагодарить простого парня за такую же простую земную радость, попить пивка, — но улыбаться Клону мешает брутальный хулиганский имидж (который ничто).
За пару секунд я успеваю вытащить и настроить «Зенит». Лучшие портреты получаются, когда люди не позируют. А лучшие из тех, где они не позируют, — те, где они в динамике. А лучшие из тех, где они в динамике, — вполоборота, с головами, повернутыми против хода движения. Стандарт. Любой профессиональный (и не очень) фотограф проходил это еще в средней школе. Банальный снимок, но я (в данном случае) не гонюсь за новаторством.
В кармане Клона позвякивает мелочь, а в моем кармане зависает кондовая зажигалка «Федор». Уже этого достаточно для того, чтобы каждый из нас в отдельности осознавал свою значимость. Эй, послушайте, как писал сто лет назад коротко стриженный поэт Маяковский. Вы можете меня принимать или не принимать, но никто не сможет отрицать факт моего существования здесь, в Москве 2*** года. Эй, смотрите, это я иду, разбрызгивая почти испарившиеся лужи, взметая пыльные мини-бурьки, мутя бархатные революции в стаканах и сжимая зажигалку «Федор» в кулаке в правом кармане — иду, красивый, двадцатисемилетний. Я читаю книжки, придумываю на домашнем компьютере (для себя) неудобоваримую музыку — всякие маниакально-депрессивные школьные вальсы, поскальзываюсь на банановых шкурках, мечтаю убить человека, изредка снимаю девушку на пару недель, время от времени участвую в уличных происшествиях, но чаще всего — чаще всего я просто разбрызгиваю московские лужи, сжимая в кулаке зажигалку «Федор».
Иду делать дебильный репортаж за пять тысяч долларов США. Эй, а вы знаете… мне повезло.
Из кармана Клона — пищащая отрыжка сотового: sms. Звук: средней навороченности, но не мультиинструментал. Текст sms: «Zdorovo, как dela:)? 4to delaesh?» Клон уверенно выбирает опцию «Delete».
Смайлики: то, что меня всегда раздражало. Этот придурок Маккензи, один из первых компьютерных упырей, придумал их специально для себя и себе подобных. Чтобы безымянные и безличные околомониторные киборги могли перестраховаться на случай своих галимых сетевых разборок. Чтобы они всегда имели возможность сослаться на несерьезность своих зарядов. Удивляюсь, как людям не лень делать столько лишних телодвижений, производить столько сверхурочных нажатий на клавиши.
Кроме того, смайлики — гаденькая НЛПшная шняга, призванная формировать у партнеров по переписке позитивное мышление. Печатный аналог менеджерской улыбки. Я знал некоторых (глянцевитых и не очень) редакторов, которые просто не могли письменно общаться без этого дерьма. Они заканчивали смайликами не только свои тупые шутки, но и вообще все предложения: «Привет:). Нам нужно сделать один материал:). Сможешь:)?». Возможный вариант ответа: «Пошел на х…:)». Но так я поступал редко. Обычно я поступал так: «Да, смогу. Давай условия». А пару раз — под настроение — даже так: «Да, смогу. Давай условия:)». С такими людьми всегда легче общаться на понятном им языке — это тоже НЛП, труды по которому я никогда не читал.
Суть понятия «позитивное мышление» всегда оставалась для меня загадкой. Если мышление есть, оно не может быть позитивным или негативным, оно — адекватное. Сиречь — объективное. Иначе это уже не мышление, а личные навязки каждого. Независимо от того, какой (негативный или позитивный) оттенок они носят. Кстати, к самому термину «позитивный» у меня тоже предубеждение. Как минимум в силу того, что его безнадежно скомпрометировали американские психологи.