Когда Стриженов сказал нам, что пришла пора обзавестись секретаршей, это прозвучало как минимум странно: при нашей загруженности третий плюющий в потолок был бы не то что лишним, а просто абсурдным персонажем. Но у нас никогда ещё не было секретарши (да и вообще — у нас не было никаких подчинённых, само это слово по отношению к нам звучало какофоническим диссонансом), поэтому мы загорелись.
Ясное дело, мы сразу решили отбирать претенденток исключительно по внешним данным. Хотя никто, естественно, не собирался и вправду заваливать их на рабочем столе — это было бы постыдной пошлятиной. Нас больше волновал визуально-эстетический аспект: когда рабочий день тянется нудно и угнетающе, как сопля или жевательная резинка, присутствие качественной девушки может здорово поднять вам настроение. Добавить во всю эту бездельническую офисную буффонаду порцию смысла. Этим и хороши качественные девушки — когда они присутствуют в кадре, вам всегда есть чем заняться. Даже ни к чему не ведущий флирт — тоже занятие, которому не стыдно уделять внимание. Не говоря уже обо всём остальном — кроме рабочего стола есть ведь ещё и менее банальные сексуальные отношения, облепленные разумной романтикой.
…Словно услышав наши мысли, дверь приоткрылась на три пальца, после чего картина озвучилась опоздавшим стуком. Чикатило оттолкнулся от моего стола, ударился о стенку и заорал:
— Войдите, леди.
На пороге возник бородатый респект с залысинами. Он был одет дорого и с иголочки — в нём сразу прочитывался интеллигентный бизнесмен типа Виктора. Таким парням хорошие манеры не мешают поднимать кучу денег даже в России. В стране, где больше котируются дядьки типа тех, под которыми ходил Стриженов.
Что-то подсказало мне, что перед нами — потенциальный VIP-клиент. Я не знал, как вести себя с такими, а Чикатило и подавно. Он неприкаянно сидел возле стенки, пытаясь изобразить на лице приветливость. Из-за отсутствия стола, неотъемлемо прилагающегося к любому офисному креслу, казалось, что Чикатило голый.
Бородач поздоровался и заинтересованно окинул взглядом евроремонт, корпоративный флаг (глупое и никчёмное изобретение Стриженова) и огромный портрет Карло Физичеллы. Это был не самый главный пилот, он всегда считался вторым номером, но Стриженов почему-то откопал именно его постер. Даже цветущая клумба из Волгограда, которую вот-вот должны были показать по ящику, поняла бы: сейчас нас оценивают, принюхиваются.
— Я хотел бы отправиться на гонки в Спа, — произнёс наконец респект с осознанием ценности своих слов. — Что вы можете мне предложить?
Лично я мог предложить ему выйти вон и никогда больше не обращаться в нашу компанию: несмотря на излишний пафос, он производил приятное впечатление, и подставлять его как-то не хотелось. Но Чикатило уже очухался — он, как пёс, почувствовал запах денег, исходивший от этого приценивающегося человека. В «Лауда-Тур» никогда ещё не пахло ими так сильно — то, что Стриженов давал нам на интеренет-кафе, в расчёт не шло, такие цифры идут в расчёт только при оплате пива в «Красных столах».
— Это у нас тридцатого августа, — начал Чикатило, подъехав к своему столу и щёлкнув компьютерной мышью. Это действие было на все сто театром, бутафорией: в памяти наших PC на тот момент были только «телефоны сотрудников» — однояйцовые близнецы распечатки, висящей на стенке, и несколько ничего не значащих файлов, которые мы скачали из Интернета. Чикатило уставился на проект строящейся трассы, которую усиленно обещали открыть в следующем сезоне в Малайзии, и продолжил:
— Мы предлагаем несколько разных туров — начиная от автобусных и заканчивая VIP…
Потом он минут пятнадцать гнал, увлечённо жестикулируя и называя какие-то цифры, которые он придумывал на ходу: до этой самой гонки в Спа, Бельгия, ещё оставалась тонна времени, и мы даже не закончили окончательные подсчёты. Бородач кивал, что-то метил в своей электронной записной книжке — так животные метят территорию — и время от времени вставлял не относящиеся к делу комментарии. Типа того, что он бывал в Брюсселе, видел там Атомиум и чесал нос медному псу на главной площади города. Тогда Чикатило согласно кивал головой и говорил, что в Брюсселе ко всему прочему находится ещё и штаб-квартира НАТО. В общем, они друг друга понимали — с Чикатилиными способностями гадить людям в уши можно было бы давно стать миллионером. При наличии желания, разумеется.
В самый неподходящий момент в дверь втиснулось нечто. Такое существо ни в коем случае не должно присутствовать в офисах в те моменты, когда там сидят VIP и говорят о таких суммах. Опухшее от блядства лицо и чёрная мини-юбка в сочетании со шпильками, копна неухоженных вороных волос и опять-таки чёрные чулки. Боже мой, это лежало за гранью всех детских кошмаров. Если бы мы действительно хотели заваливать претенденток прямо возле компьютеров, то это было бы как раз то, что нужно — вот оно, бери не хочу.
— Я вам вчера звонила по поводу работы секретарши, — сказало нечто, растягивая в улыбке кричаще-бездарно раскрашенные губы. С этим срочно надо было что-то делать, поэтому я, сдерживая смех, посмотрел на часы и спросил со всей строгостью:
— На сколько вам было назначено собеседование?
— На двенадцать, — ответило нечто без тени смущения. — Но я долго стояла в пробке, а в метро я предпочитаю не ездить.
— А сейчас без двадцати час, понимаете? — спросил я с видом инквизитора. — О чём ещё может быть речь?
Чикатило, стараясь заглушить мой диалог с претенденткой-неудачницей, оживлённо беседовал с бородачом — там уже вовсю обсуждали стиль Шумахера (о котором Чикатило не имел никакого представления) и преимущества «макларена» по сравнению с «вильямсом» (эти слова он наверняка услышал тогда первый раз в жизни). Это было то, что нужно: респект чувствовал себя в полном кайфе и на шлюху в дверном проёме не обращал никакого внимания. А она тем временем не спешила хлопать дверью и говорила:
— Я знаю, что для начального собеседования это неприлично, но это первый и последний раз. Вы же понимаете, я не знала, сколько займёт дорога. Мне было трудно правильно рассчитать время.
— Понятно, что это первый и последний раз, — согласился я. — Потому что, к сожалению, второй раз мы не увидимся. Извините, но дисциплина наших служащих для нас — самое главное.
Шлюха посмотрела на меня презрительно, как на пубертатного отличника, который первый раз пришёл в бордель и от страха не смог возбудиться. Она хотела сказать мне что-то гадкое. А может, даже сказала, но уже по ту сторону закрытой двери. Она хлопнула ею звучно и с эмоциями (нашему боссу однозначно понравилось бы) и гулко зацокала по коридору, как свежеподкованная лошадка. «Смотри, как бы тебя не сбил Стриженов», — подумал я полужелчно-полусочувственно.
Одновременно с этим бородач полез в барсетку, а Чикатило — в ящик стола, где хранились скреплённые квитанции с печатью «Лауда-Тур». Стриженов считал, что там всего одна книжка, хотя на самом деле их было две. «Специально для клиентов, которые будут приходить в отсутствие биг-босса», — так объяснил Чикатило после того, как разлил на одну из таких книжечек кружку офисного «Липтона». Шутка заключалась в том, что это была не наша книжка — Чикатило просто купил её в канцтоварах и проштамповал какой-то левой печатью давно не существующего ОАО, которая валялась у него дома на память о чём-то личном. Идентифицировать печати после омовения «Липтоном» было без мазы — Стриженов посмотрел на размытые штампы, обозвал Чикатилу распи…дяем и, кряхтя, пропечатал новую книжку. В итоге в нашем распоряжении оказалась неучтённая книжка с настоящими печатями «Лауды», которая должна была работать на Клуб Красивых Мужчин.