– При виде смазливой девки лишился последних мозгов? Или забыл, кто перед тобой? Стоит ей только на мгновение очнуться, и от твоего стручка мокрого места не останется! Проверьте двух других. Если живы – не мне вам говорить, что следует сделать. Не касайтесь посохов – они опасны. Приводите лошадей. Пора уносить ноги.
Постоянные бои и марши изматывают. Усталость медленно копится – поначалу ты не замечаешь ее вовсе, но с каждой пройденной лигой, с каждой стрелой, выпущенной в набаторца, и каждым осознанием, что ты все еще жив вопреки всем правилам и вероятностям, она берет над тобой верх. И ты все чаще начинаешь совершать ошибки, либо просто валишься с ног, уже не в силах держать оружие.
К Ргешу наши отряды подошли вымотанными до предела, и тех двух дней, что генералы Митифы медлили, нам не хватило, чтобы прийти в себя. Против наших восьми сотен, загнанных, мертвецки уставших, но все еще готовых огрызаться, и примкнувших к нам пяти сотням из городского ополчения – противник выставил шесть отборных тысяч.
Мы вцепились в землю и держались, пока была жива Ходящая и трое Огоньков. Но когда они погибли – некромантов больше ничто не сдерживало. Нас разбили в пух и прах. Немногочисленные выжившие попали в окружение и с трудом отражали наскоки летучей кавалерии, пытавшейся отрезать нас от болот.
Уцелевшие в бойне сто тридцать шесть человек, окровавленных, но все еще живых, не желали сдаваться, но и подыхать никому из нас не хотелось.
Мы решили рискнуть и отступили в Оставленные болота, надеясь на чудо.
Изнутри купол маленького храма был расписан ликами святых и сюжетами из книги Созидания. Через морасские витражи – лиловые, фиолетовые и изумрудные, проникали лучи солнечного света, окрашивая помещение храма в таинственные, непривычные цвета. Окна были расположены под куполом так, чтобы столбы света, падавшие сверху, брали в кольцо небольшой алтарь с Дланью Мелота – чашей, в которой всегда было вдосталь родниковой воды.
На скамьях, старых, потемневших, истершихся, медленно оседали пылинки. В полутемных нишах вдоль обеих стен стояли гипсовые фигуры святых. Тень милостиво скрывала их поврежденные временем лица, отбитые пальцы и трещины, разбежавшиеся по свободным одеждам. Лампады не горели – была середина дня, обязательная служба начнется к вечеру, когда жрицы закончат с обычными ежедневными делами и покинут сад, мастерскую и библиотеку.
Поэтому Альгу никто не беспокоил. Она могла сколько угодно быть в храме, сидеть на скамьях, смотреть на образы, священные для каждого верующего, и думать о своем, прежде, чем здесь появятся люди, и ей вновь придется стать обычной странницей.
Очередная задачка. Очередная загадка. Очередной опостылевший сон.
Сколько их было с тех пор, как она покинула Радужную долину? Достаточно, чтобы сбиться со счета и понять – они не так уж плохи, пускай кошмары и остаются кошмарами. Ходящая осознавала: не будь у нее этих снов – и жизнь бы стала совсем другой. Вряд ли получилось бы ранить господина Дави в Клыке Грома и спасти Шилу, а уж о том, чтобы вырваться из плена и речи бы не шло.
Девушка не знала, отчего так получается. Словно само провидение подкидывало ей уроки, заставляло думать и находить ответы. С каждым сном Альга набиралась опыта, училась, все дальше и дальше погружалась в тайны плетений и «искры». Пугало ли ее это? Не слишком. В какой-то момент Ходящая научилась с благодарностью принимать случившееся с ней и перестала просить Мелота избавить от бесконечного кошмара.
Пытливый ум выпускницы Долины был захвачен загадками сдисской колдуньи, начинал искать ответы на них и не успокаивался до тех пор, пока плетение не выходило таким, как нужно. Очень часто девушка застревала, подолгу топталась на месте, ища ключ к головоломке, составляла в уме множество схем, вспоминая занятия и правила, которые ей внушали в Радужной долине, и очень жалела, что недоступна школьная библиотека.
Рано или поздно Альге удавалось перешагнуть очередную ступень, придумать подходящее плетение, обмануть колдунью, убить ее… И на следующую ночь столкнуться с ней в очередной схватке.
Одинокий удар колокола прозвучал приглушенно. Альга отвлеклась от мыслей, подняла взгляд к куполу. Теперь солнечные лучи падали под углом, прямо на Длань, то и дело исчезая, когда на солнце наползали облака – и из-за этого казалось, что витражи подмигивают ей.
Девушке нравилось это место. Оно было столь умиротворенным, что на какое-то время она могла забыть обо всех приключившихся бедах. А их на нее свалилось немало.
Ходящая с неохотой встала со скамьи, подошла к Длани, окунула руки в чашу с водой, и по стенам старого храма запрыгали разноцветные солнечные зайчики. Она прошептала положенные слова, посмотрев на знак Мелота, затем развернулась и пошла к распахнутым дверям. Альге следовало собрать скудные вещи и попрощаться, прежде, чем покинуть это место.
На улице было тепло. Снег давно растаял, на вербах набухли серебристые почки, а на подсохшей земле стали появляться первые желтые венчики мать-и-мачехи. За стеной, там, где располагались огороды, кричали неугомонные грачи. Пахло скорым теплом, свежей зеленью, будущими цветами, южным ветром, который вот-вот должен был придти из-за Катугских гор и устремиться далеко на север, к землям варваров.
Дорожка, сложенная из мелких камешков с любовью и неспешностью, присущей этому месту, разделялась у двух старых ив, растущих возле небольшого пруда. Одна каменная тропинка вела отсюда прямиком к воротам, открывающимся в город, другая – к жилым зданиям, а третья – к подсобным помещениям и невысокой стене, окружающей храм. За ней находился Мотаг – город, через который проходил тракт, ведущий от Клыка Грома к Айрнкрогу – крупному торговому поселению, минуя которое купеческие обозы шли из Морассии в Корунн.
По пути к жилым помещениям девушка встретила двух жриц, и те приветливо поздоровались с ней. Добравшись до зданий, она поднялась на третий этаж, постучалась в единственную дверь.
– Входи, – раздался женский голос.
В комнате кроме рабочего стола, полок для книг и невысокой узкой кровати не было мебели, на голых стенах висел лишь скромный, выточенный из дерева знак Мелота. Подоконник украшали несколько горшков с фиалками.
На кровати, спустив ноги на пол и держа на коленях книгу Созидания, сидела полная пожилая женщина. У нее было круглое, на щеках изъеденное мелкими оспинами, румяное лицо с крупным мясистым носом и тонкими, совсем не подходящими ему губами. Живые и цепкие ореховые глаза скользнули по гостье:
– Собираешься уходить.
– Да, мать-настоятельница.
– Сегодня? – женщина указала Ходящей на единственный стул.
– Да.
– Неразумное решение, дочь. Скоро стемнеет. В дорогу надо направляться поутру, когда длань Мелота простирается над миром и дарит нам свет. Ты знаешь, какой сегодня день?
– Да, мать-настоятельница. Праздник Обретения.