– Значит ниточка, ведущая к Целителю, оборвана?
– Кто знает… Ты хочешь убить ее?
– Если вы позволите, о Звезднорожденная. Она много слышала и убила Дави.
– Меня не беспокоят ее уши. Что касается Дави – я сожалею о гибели твоего брата и скорблю вместе с тобой, но не стоит торопиться. Приезжай. Возьми ее с собой. Я хочу посмотреть на ту, что сумела убить одного из двух моих Верных.
– Так и сделаю, о Звезднорожденная.
Силуэт исчез, растворился в солнечном свете, и господин Ка, наклонившись, прошептал Ходящей на ухо:
– Это всего лишь отсрочка. После того, как ты перестанешь быть интересна госпоже, я возьму тебя себе. И ты ответишь за смерть моего брата.
Он быстро вышел из комнаты, оставив ее в одиночестве.
– Будь сильной, – сказала Альге сестра, уезжая в Гаш-шаку. – Будь сильной, даже если нет надежды. Обещай мне!
И она обещала.
Все следующее утро, в последний день перед битвой, я был занят тем, что работал мотыгой наравне с другими. Тысячник Олот – ворчливый, крикливый и грубый старикан – тоже остервенело махал киркой в паре ярдов от меня, с каждым ударом выдавая в мир новую заковыристую фразу. Он «плел» ругательства даже более ловко, чем Тиф складывает свои смертоубийственные подарочки. Олот за последний нар ни разу не повторился, и я узнал множество новых словосочетаний, пожеланий и проклятий.
Работали мы на совесть, но толку от этого оказалось немного. Под слоем пепла и алого песка был бугристый вулканический камень. И он скорее тупил рабочие инструменты, чем поддавался им. Худо-бедно мы создали линию обороны для стрелков. Натаскали побольше булыжников, закопали в землю острые обсидиановые зубья, так как нормальных жердин поблизости днем с огнем было не сыскать – лес находился за много лиг от нас, и даже худосочные запасы дров уже давно были исчерпаны. Для растопки костров использовался сероватый камень, который принесли нириты из своих пещер. Он давал много тепла, но мало света.
Квелло, получивший в свое распоряжение сотню рубак, сомневался, что воздвигнутая нами преграда переживет удар кавалерии. Я с ним не согласился. Местность перед нами лежала неровная, складчатая, и набаторцы при всем желании не смогут взять хороший разгон. По застывшей лаве особо не поскачешь. Кавалерии, если только южане решатся ее использовать, придется несладко.
Чуть выше по склону расположили четыре катапульты, которые удалось сохранить во время отступления. С того места, где мы находились, открывался превосходный вид, и бить отсюда было просто великолепно. Как раз поверх голов нашей, находящейся внизу, линейной пехоты.
– Все эти приготовления – чушь, – тихо, чтобы никто не слышал, сказал мне Трехглазый, отбрасывая в сторону кирку, переводя дух и садясь на край ямы, которую мы безуспешно расширяли уже третий нар. – Стрелы, копья, мечи… против некромантов они так же бесполезны, как воевать против океана. Из нас сделают фарш, даже не вступая в ближний бой.
– Не время отчаиваться, – Тиф, обладающая очень чутким слухом, встряла в беседу. – Ты разве не знаешь, что все, у кого есть Дар – страшно жадны? Особенно Проклятые. Никто не будет просто так тратить «искру», когда есть обычные солдаты.
– Ты веришь, что некроманты не вступят в бой?
– Я этого не говорил, – возразила она. – Будет тяжело, но не так, чтобы сразу лечь в эту ямку, накрыться плащом и помереть. К тому же, с вами тоже есть те, у кого «искра».
– Не сомневаюсь в твоих способностях, Порк, но трое против сотен…
Проклятая рассмеялась:
– Оставь! Белых не больше десятка. Митифа знает, что ей здесь ничто не грозит. Остальных она отправила на помощь к своим дружкам. Там некроманты гораздо нужнее.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – с многозначительным видом сообщила она.
Я поплевал на руки и вновь взялся за мотыгу.
– Нэсс, твоя работоспособность меня просто изумляет, – улыбнулась Убийца Сориты.
– А меня – твоя лень.
– Не собираюсь брать в руки кирку.
– Тебе и не надо. С твоими возможностями все делается за пять минок. Мог бы и помочь, чтобы другие не горбатились и не теряли время.
Трехглазый посмотрел на нее с надеждой, но Тиф лишь презрительно фыркнула:
– А завтра я колдунов буду чем встречать? Лопатой? Или крепким словцом? «Искра» – штука не бесконечная.
– Согласен, – оживился Трехглазый, подтянув к себе кирку. – Каждый должен заниматься своим делом.
– Учись, Нэсс, – поддела меня Дочь Ночи. – Видишь, какой понимающий у тебя помощник.
Я смачно сплюнул ей под ноги. После того случая с Ходящей мы не слишком много общались.
Когда наступил полдень, прибежал Юми. Все наши встретили его, как героя, и вейя не переставая пищал о собаках. Здесь он был, как дома.
Мы наконец-то продолбили яму и завершили частокол из обсидиана. Выглядел он совершенно непривычно.
Пепел сегодня не валил, Громкопоющая решила устроить перерыв, чему все были несказанно рады. Ясное утро сменилось хмурым днем. Облака прижались к самой земле, цеплялись за вершины, накрывали склоны, ползли по ним, спускаясь в серо-красную бугристую долину. Стало еще холоднее, чем раньше.
– Сидим на огне, а дубняк такой, словно мы в землях северян посреди полярной ночи, – ворчал Квакушка, заворачиваясь в лошадиную попону.
– Погоди. Завтра будет жарко, – пообещал ему Квелло. – Йе-арре говорят, что Проклятая в полудневном переходе от нас.
Лучник в ответ лишь скривился и процедил сквозь зубы, что бы он сделал с Митифой, будь у него такая возможность.
– Эй, Нэсс! – окликнули меня, и я увидел, что сверху мне машет Лук.
Поднявшись, я пошел к нему, взбираясь на склон по извилистой тропинке.
– Здорово, – поприветствовал он. – Я шел мимо вашего лагеря, подумал, что тебе будет интересно узнать. Тут Гис.
– Да ну?! – Вот уж на встречу с кем я никак не рассчитывал. – Как он здесь оказался?!
– Через Клык Грома. Я толком не успел с ним поговорить. Заклинатель во-о-он там. А, лопни твоя жаба! Из-за облаков отсюда не видать. В общем, он воды попросил, а у меня с собой не было. Если тебе не сложно – отнеси ему, а? Он на левом склоне Сонного. Не ошибешься.
– Хорошо. Отнесу.
– Ладно… Удачи тебе завтра.
– Эй, постой! Что он там забыл?
– Спроси чего полегче.
Лук вприпрыжку поспешил вниз, а я поплелся через весь лагерь, вдоль укреплений, пока не миновал Мертвеца.
Из-под сапог то и дело сыпались маленькие камушки, тропка начала спускаться, запетляла между флейт Алистана, а потом вывела меня на склон Сонного. Из-под некоторых булыжников здесь сочился пар. Я остановился, на мгновение приложил ладонь к земле. Она была теплой.