Командир роты Самохвалов на бронетранспортере разведдозора вломился на территорию штаба армейского корпуса. Не сказать, чтобы стремительно — подъездные пути не позволяли развить нормальную скорость. Следом за ним выдвигался экипаж лейтенанта Федора Гузыка. Стоявший во дворе БТР афганцев встретил десантников огнем из пулемета. Пули отметились трассерами поверх брони и рядом. Повезло ребятам — до цели было не более 30 метров. Поэтому наводчик-оператор старший сержант Юрий Коновалов, не мешкая, не растеряв себя в бою, дважды «огрызнулся», и весьма удачно: поразил БТР кумулятивным зарядом под башню. Хорошо рвануло, горячей волной обвеяло. Испытал на себе дыхание расправы рядовой Иван Прокушев, когда прикрыл огнем неловко высунувшегося замполита. Хотел ему еще уточнить, что сейчас не час политзанятий, но не проговорил в назидание — афганский гранатометчик с трубой перегнулся из окна и стал наводить свое оружие, неловко изгибаясь в проеме. Неестественность позы супостата подправил Прокушев: чиркнул очередью, патронов этак на семь-восемь, и исчез афганец…
Десантники в пылу атаки еще немножко покрушили все, что попалось под руку, организовали такую огненную стихию, что после этого желающих активно сопротивляться не выявилось. Наши ребята взяли под контроль казарму, артиллерийский парк, полностью блокировали зенитный дивизион и батальон связи. Подчиненные гвардии старшего сержанта Аркадия Сартасова, младшего сержанта Валерия Михалева и ефрейтора Мадатбека Субакожуева разоружили три караула без единого выстрела. При этом чудеса смекалки проявили рядовые Николай Татаринов, Юрий Еремин, Юрий Черняев. Парк боевых машин и казармы захватили десантники групп, которыми командовали сержанты Сергей Ветчинов, Владимир Юсовских, Олег Егоров, Нурбек Мамырбаев. Не так все было, конечно, весело и безоблачно в краю штабистов: тяжелое ранение получил рядовой Александр Ануфриев; 13 января он скончался от ран в госпитале.
Постреляв в разных концах «народного дома», по предложению советников решили все же поговорить с противником. Процессом руководил полковник Аристов Анатолий Анатолиевич, хорошо знавший потенциальных переговорщиков с той стороны. Всевозможные ультимативные формы общения с противоположной стороной быстро и убедительно отвели бойцам группы «Зенит». Старшим афганским офицером «на хозяйстве» в этот поздний час оказался замполит дивизиона, и ему через переводчика сообщили, что Амин свергнут. А так как это был политработник, тому популярно пояснили — в стране, вот прямо сейчас, пришло к власти демократическое правительство, по просьбе которого советские войска оказывают помощь в поддержании порядка в Кабуле. И ему, несколько ошеломленному, предложили выполнить соответствующие требования, которые бы исключили напрасное и бесполезное кровопролитие. Афганский офицер с готовностью принял все условия воинственно настроенных советских командиров — знать, не зря штаны протирал в военно-политическом училище в Минске, — и совместно с начальником штаба батальона, которого сам и разыскал, организовал их выполнение.
Военный советник командира батальона связи, майор Бондарук, тоже убедил своего подсоветного не оказывать сопротивления. И тот проявил себя весьма любезным, всепонимающим человеком, и в 20.15 обстановка на этом участке полностью контролировалась нашим подразделением. Командир группы майор Качанов вызвал офицера штаба и, будучи не лишенным юмора, через переводчика поздравил его с победой демократических сил Афганистана и попросил убедительно, с нотками металла в голосе, разоружить роту охраны и офицеров штаба корпуса. Подозреваю, что офицер произвел хорошее впечатление на афганцев и понравился им, ибо условно плененный штабист доверительно сообщил, что командир корпуса генерал Дуст с десятью солдатами и личной охраной укрылся в одной из комнат штаба.
Когда штурмовая группа, сформированная из личного состава 80-й отдельной разведывательной роты во главе со старшим лейтенантом Комаром Иваном Геннадьевичем, ворвалась в здание и предложила Дусту капитулировать, обороняющиеся афганцы ответили огнем. В завязавшейся перестрелке сопротивление было быстро подавлено, упрямцы пленены. Командир корпуса — тоже выпускник нашей академии — с несколькими охранниками смог уйти по крышам на территорию военного издательства.
Генерал Дуст — находчивый скалолаз, утерший нос нашим и сумевший в свои «за пятьдесят» сбежать с проворством циркового акробата, на следующий день, добровольно сдавшись, повел себя умно и сохранил много жизней: уберег и наших солдат, и своих. Не исключено, что и тому «патриоту», который его сдал. Трус, доносчик и предатель, он и в африканском племени был бы мразью. В Соборном Уложении 1649 года царя Алексея Михайловича «О службе всяких ратных людей Московского государства» в статье 20-й записано: «А буде тот, будучи на службе государевой, учнет изменою из полков переезжатие в неприятельские полки и там про вести и про государевых ратных людей сказывать… и сыщется про то допряма: и такова перебезщика казнити смертию, повесити против неприятельских полков…» Дуст, вероятнее всего, не читал Соборного Уложения, но у него был свой кодекс чести. А понятие чести во всех странах и народах одинаково соборно. Согласие комкора к сотрудничеству только прибавило теплых эмоций. А единение на пожаре и совсем подкупило в пользу самого тихого взятия объекта.
Афганские офицеры оказались не только лояльно настроенными, но и покладистыми. Бой хотя был скоротечным, но все же боем огневым — пожара не избежали. И афганцы бок о бок с десантниками приступили к пожаротушению. Пройдет еще несколько месяцев, и по весне в тесном содружестве представители двух армий так же, бок о бок, будут высаживать саженцы на аллее Дружбы. Что, впрочем, не помешает им, спустя время, стрелять друг в друга.
К утру пожар в здании был ликвидирован, и узел связи, откуда началось возгорание, приведен в рабочее состояние. Задержали афганского солдата, который сообщил, что Дуст скрывается в здании редакции военной газеты. Солдату предложили передать командиру корпуса требование сдаться, объяснив ему политическую ситуацию в стране. Убедившись, что советские офицеры говорят правду, Дуст по средствам связи передал приказ подчиненным частям прекратить всякое сопротивление.
Валерий Самохвалов передал охрану «Дома народов» своим товарищам — десантникам 350-го полка, которые, как им было сказано, станут «сторожами» на месячишко-другой. Но у них, десантников, знать, не все благополучно с математикой, потому что выйдут они из этого дома через долгие девять лет…
Когда я «докапывался» до информации по каждому объекту, которые в ту ночь были захвачены нашими подразделениями, то поторопился с выводом для себя, что «Дом народов» оказался самым безобидно простым в смысле взятия. Ясно, что потерь не было, и это — уже позитивная эмоция в пользу своих ощущений.
А все-таки действия наших летчиков при овладении штабом военно-воздушных сил Афганистана превзошли все представления. «Громовцам» старшему лейтенанту Анатолию Савельеву, командиру группы, выбор на которого, надо полагать, выпал не случайно — он в свое время окончил Московский авиационный техникум, — и лейтенанту Виктору Блинову было приказано захватить штаб ВВС. У меня есть запись рассказа Савельева, и это спасает мое положение. Если бы пришлось передать захват моими словами, то, боюсь, меня бы обвинили в тенденциозном отношении к ребятам из КГБ и злонамеренном преуменьшении их активного участия в организации и проведении операции. А так, без всяких купюр, тому свидетельство — прямая речь Анатолия. Я только позволю себе назвать действующих лиц, главных исполнителей — в благожелательном смысле, и вы поймете почему, — которые на время рассказа Савельева не могли быть названы и не хотели сами быть узнаны.