Бывало, идешь на лыжах из последних сил. Командир остановит цепочку: «По кусочку шоколада!» И откуда только сила возьмется. А на биваке сухой спирт в ход идет: маленький бездымный костерок, чай заварим! Густой – душа отогреется. А чаю мы набрали без нормы – он легкий. Командир роты Иван Гречушников советовал настоятельно: «Польза от чая преогромная!» И окал по-волжски он заметно, а за финскую кампанию имел орден Красного Знамени – послушаться такого командира никому не зазорно.
В тяжелые моменты комиссар батальона Михаил Сергеевич Куклин часто приходил к нам, беседовал задушевно, подбадривал.
– Будет и связь, ребята, будет и питание! – говорил он по-простому, как будто бы с домашними своими. И мы верили ему, угощали чаем.
Помню такой случай. Возвращаемся в лагерь батальона. После затяжного боя измотаны донельзя. Под сосной сидит боец и грызет тол. Щеки и нос обморожены. Говорить уже не может, только мычит. Виктор Прохаев, наш комвзвода, силой пытался отобрать тол – не тут-то было! Позднее я узнал: тол сластит малость. Вот бедняга и не отдавал. Комиссар Куклин спросил:
– У кого остались сухари?
А мы в тот раз разгромили немецкий обоз – пополнили запас. Комиссар взял сухарь и дал его обессилевшему десантнику. Повели недотепу с собой. А возле боевого охранения нас немцы застукали. Мы могли бы уклониться от боя – их было раза в три больше, чем нас. А этот немощный?.. Едва ногами двигает… И у комиссара, надо полагать, чувства обострились.
– Атакуем, братцы! – кричит он. – Бей фашистов!
Открыли такой плотный огонь, что немцы дрогнули. Сыграло роль то, что наши ребята первыми заметили врага и сшибли передних двух гитлеровцев. Мы в злости гонялись за немцами по лесу до тех пор, пока хватило сил.
– Вот, товарищи, урок. В лесу имей глаза во все стороны. Приметил первым – победа за тобой! – Комиссар батальона был возбужден и двупалой рукавицей поглаживал автомат…»
Передо мною письма-воспоминания участников рейда парашютистов под Демянском в начале 1942 года. За каждой строкой – суровые будни войны, обнаженная правда. Дорогой ценой в единоборстве с фашистами добывалась победа…
«Вначале мы чувствовали себя бодро и воинственно. Правда, днем костры не разжигали, боялись обнаружить себя дымами. Вели разведку и двигались в заданный район, к речке Поломети. Сухой паек был невелик, а десантники отсутствием аппетита не страдали, и, признаться, в нашем 1-м батальоне не особенно следили за расходом продуктов, будто ожидали, как говорится, манны с неба. – Так пишет врач Н.В. Попов. – В три-четыре дня все съели. Перешли на подножный корм. Выкапывали из-под снега туши лошадей. Когда я видел бойца с таким вот мясом, то просил об одном: «Варите как можно дольше!» И чуть не молился: «Только бы лошади не были сибиреязвенными!»
Да и туши лошадей – приметы разгрома кавалерийской дивизии осенью 1941 года – отвоевывались ценой крови.
«В один из дней, когда у нас не было продуктов пятеро суток, дозорные доложили мне: «Немцы выходят из деревни группами по три-четыре человека, углубляются в лес, а затем возвращаются». Я выделил сперва отделение из взвода Козлова, – сообщает бывший командир 9-й роты Николай Андреевич Воробьев из Тернопольщины. – Слышу, перестрелка сильная. Загавкал немецкий крупнокалиберный пулемет. Вдогонку ребятам послал весь взвод. Немцев потеснили, часть убили. Были и наши потери. На месте встречного боя мы обнаружили замороженную тушу лошади. Немцы ополовинили ее. Раздали остатки бойцам. Мне достался кусок величиной с кулак. Насадил на прут и давай жарить над спиртовым пламенем. Кусок уменьшался на глазах, съеживался. Я скорее – в рот!.. Долго жевал…
В тот раз мы захватили у немцев пулемет, спаренный с минометом, – новинка на фронте! Комбат Булдыгин отрядил группу бойцов с трофеем в штаб бригады. Оттуда новинку переправили в штаб войск Северо-Западного фронта».
«Голод, говорят, не тетка. В тылу немцев мы это проверили на себе, – вспоминает бывший минометчик МВДБ-1 Иван Спиридонович Габов из Верещагинского района Пермской области. – Понимаете, первые три-четыре дня чувствуешь голод, а дальше желудок привыкает. Так было со мной. Силы начинают постепенно тебя покидать, ко всему безразличие. Правда, у меня такого не было – голова оставалась свежей. В тяжелую минуту поминал бога, но не как религиозник, а с другой стороны. И еще хотелось скорее сцепиться с фашистом и рассчитаться за все страдания людей. По вине немцев мерзли мы в болотах, лишались радости жизни…»
Так что же случилось со снабжением?.. Ответ на этот больной вопрос дает в своем письме бывший помощник начальника политотдела 1-й маневренной воздушно-десантной бригады по комсомолу, ныне живущий в Москве, Алексей Прокофьевич Александров. В парашютисты он попал из ЦК ВЛКСМ, где работал инструктором.
«Договоренность была еще в Валдае, в штабе войск Северо-Западного фронта. Договоренность о том, что связь с самолетами будет осуществляться с помощью ракет в определенном заранее квадрате. По условленному сочетанию ракет летчики будут сбрасывать на парашютах боеприпасы и питание.
Как оказалось на практике, то был опрометчивый, непродуманный до конца план. Ведь в окружении было до ста тысяч немцев. Гитлеровские гарнизоны, отдельные группы фашистов всю ночь пускали ракеты в самых разных точках котла, в самых причудливых сочетаниях, на всех участках своей обороны, во всех населенных пунктах. Небо было озарено россыпью огней. Летчики были в заблуждении. Вся наша сигнализация получилась никчемушной.
На базе в Выползово ребята во главе с инструктором Николаем Гагулиным круглые сутки паковали мешки с продуктами, грузили на самолеты, провожали в путь. А мы с неба не получали подмоги очень долго. Вели по радио холостую «перестрелку» со штабом фронта. Из-за просчета в обозначении места бивака бригады люди обрекались на голод, и боевая задача оказалась под угрозой срыва».
* * *
Казалось, всему научились в Зуевке, Монино, в Выползово: обращаться с оружием, прыгать с парашютом, двигаться по азимуту, не пропасть в лесу, перевязывать друг друга. А вот ненависти к захватчикам научиться без боя, наверное, просто невозможно. Со слов Ивана Александровича Кочурова, бывшего разведчика МВДБ-1, ныне работающего на кабельном заводе в городе Кирсе Кировской области, составлен рассказ о первых шагах по тылам немцев.
«Заместитель командира разведывательно-самокатной роты Ефим Васильевич Бабиков, испытавший себя в боях с фашистами в составе 201-й ВДБ за город Двинск летом 1941 года, приказал разведать лыжню и проходы к селу Малое Опуево. По сведениям разведотдела штаба Северо-Западного фронта, в этом населенном пункте дислоцировался штаб дивизии СС с крупным гарнизоном.
Десантники вышли на задание. Без сноровки в лесу на лыжах не разбежишься. А уже сумерки. Только снег не дает тьме сгуститься. Шли впятером. Первым – командир отделения Глеб Клепиков. Нужно было вернуться в лагерь к рассвету. А путь никем не мерян. Да лыжи, как назло, все тыкаются в переплеты кустов. Поту пролили – котелок полный! А от базы бригады прошли километров пять или шесть. Впереди должна быть речка Полометь…