Для наступления в Эстонии и на Ленинград фон Лееб располагал всего 23 дивизиями. Противостоящие 8, 11 и 27-я советские армии имели 33 дивизии, хотя и серьезно ослабленные, по мнению советских исторических изданий (1, т. 4, с. 65). Почему же не ослабли дивизии вермахта, прошедшие с боями более 500 км, в тех работах не выяснялось. И все равно силы у группы армий «Север» были невелики, чтобы вести успешное наступление на фронте в 450 км, простиравшемся от Пярну до озера Ильмень. Ведь в среднем на каждую немецкую дивизию приходилась полоса в 20 км. Для обороны – это нормально, но ведь стояла задача наступать со стратегическими целями. И немецкое командование с нею справилось! Отказавшись от создания сплошного фронта, оно сначала 22 июля организовало наступление в Эстонии. 7 августа германские войска вышли к Финскому заливу, расчленив 8-ю армию на две части. Хотя бои за Таллин затянулись до 29 августа, но это не стало помехой для действий на других участках фронта. Уже 8 августа одна ударная группа перешла в наступление с плацдармов на р. Луга у Кингисеппа, а 10 августа другая – на новгородском направлении. Дела у кингисеппской группы пошли достаточно гладко, хотя накал боев был очень силен. 21 августа она прорвалась к Гатчине, оказавшись примерно в 50 км от Ленинграда. Зато у озера Ильмень случился очередной кризис, вызванный новым контрударом советских войск.
В начале августа на Северо-Западный фронт прибыла свежая 34-я армия под командованием генерал-майора К.М. Качанова. Перед ней ставилась задача нанести контрудар южнее о. Ильмень в тыл немецкой группировке, наступавшей на Новгород и Ленинград. То есть было решено повторить июльский успех под Сольцами, но только большими силами.
12 августа армия перешла в наступление. Прорвав слабые пехотные заслоны немцев, она за два дня продвинулась на 60 км. Германское командование спешно повернуло на угрожаемый участок две моторизованные дивизии из-под Новгорода (который все равно был взят противником 15 августа), а также целиком 39-й моторизованный корпус в составе одной танковой и двух моторизованных дивизий из района Смоленска. Ответный удар был сокрушающим. Целые соединения 34-й армии бросились в бега. Штаб армии потерял управление. Из Москвы срочно прибыла грозная комиссия во главе с Мехлисом. Она быстро нашла виновных. Командующий армией генерал Качанов и его начальник штаба были расстреляны.
Несмотря на итоговую неудачу, контрудар 34-й армии задержал новгородскую группировку как минимум на неделю. Возможно, это спасло Ленинград, ведь от Новгорода до Северной Пальмиры оставалось 150 км.
Возобновив наступление в двадцатых числах августа, противник 8 сентября овладел Шлиссельбургом. Ленинград оказался в окружении, враг стоял в считаных километрах от его окраин. Казалось, город вскоре падет. Минировался флот и заводы. 11 сентября туда прибыл очередной командующий фронтом (переименованном с 23 августа в Ленинградский) – Г.К. Жуков. Считается, что он сумел вдохнуть в оборону новые – моральные – силы. Правда, Гитлер 14 сентября отказался от захвата города в пользу блокады и приказал 4-й танковой группе перебазироваться на фронт группы армий «Центр».
Как и при обороне Таллина, как и в начавшейся тогда же обороне Одессы и Киева советские войска в позиционной борьбе – борьбе линейной по своей сути – оказались очень устойчивы. Последующие примеры обороны Севастополя и Сталинграда подтвердили эту особенность русской армии. Например, в войну 1904–1905 гг. войска блистательно оборонялись в Порт-Артуре, но проиграли все сражения, носившие маневренный характер.
25 сентября, в связи с передачей в распоряжение группы армий «Центр» шести дивизий 4-й танковой группы, фон Лееб доложил в Берлин, что не может более наступать на Ленинград. И то понятно: с первоначальных 230 км фронт группы армий «Север» расширился до 500 км в сентябре, при этом не получая сколько-нибудь значительных подкреплений. К тому же в конце сентября 4-я танковая группа убыла в полосу группы армий «Центр» для участия в наступлении на Москву. Остается только удивляться, как 20 дивизий не только удерживали линию обороны, отражая многочисленные удары советских войск, но и осуществили операцию по захвату Тихвина в ноябре 1941 г.
Несмотря на затухание боев вокруг города, Сталин долго не верил в свершившееся чудо. 23 октября 1941 г. он указывал командующему Ленинградским фронтом И.И. Федюнинскому: «Если вы в течение нескольких ближайших дней не прорвете фронта и не восстановите прочной связи с 54-й армией, которая вас связывает с тылом страны, все ваши войска будут взяты в плен. Восстановление этой связи необходимо… для того, чтобы дать выход войскам Ленфронта для отхода на восток – для избежания плена в случае, если необходимость заставит сдать Ленинград…» (2, с. 259).
Операции группы армий «Север» в 1941 г. явились примером того, как небольшими силами можно достичь впечатляющих результатов, если только эти силы хорошо обучены, организованы и обладают высоким моральным духом.
В середине июля на Западном фронте вновь сложилась катастрофическая обстановка. Разорванный, полуокруженный, в значительной мере потерявший управление новосозданный фронт, казалось бы, должен скоро разделить судьбу своего предшественника в Белоруссии. Но этого не произошло. Силы немцев были не беспредельны. В этот критический момент стали вырисовываться фигуры двух генералов, чьи организаторские способности, хладнокровие сыграли немалую роль в стабилизации обстановки у Смоленска – К.К. Рокоссовского и М.Ф. Лукина. Но это чуть позже, а пока противник продолжал ломать оборонительные порядки советских войск.
19 июля 10-я немецкая танковая дивизия заняла Ельню. Чтобы предотвратить угрозу прорыва к Москве, Ставка 20 июля приняла решение передать в подчинение Западному фронту четыре (24,28,29,30-ю) формируемые армии Резервного фронта. Однако плохо обученные войска из новобранцев не могли переломить ситуацию. 26–27 июля силами 7-й танковой (группа Гота) и 20-й моторизованной (группа Гудериана) дивизий противник перерезал последние коммуникации советских войск восточнее Смоленска. Двенадцати дивизиям 20-й и 16-й армий П.А. Курочкина и М.Ф. Лукина пришлось сражаться в окружении. К концу июля в дивизиях оставалось по 1–2 тыс. человек. Дальнейшая оборона Смоленска стала невозможной. Выход из окружения начался в ночь на 4 августа. Отход происходил под непрерывным огнем противника, и части понесли тяжелые потери. Но свое дело они сделали. Впервые на центральном участке советско-германского фронта немцы «простояли» на месте в течение двух недель. Но даже после захвата Смоленска германские войска вынуждены были приостановить наступление на московском направлении, чтобы подтянуть тылы и обеспечить фланги. И как оказалось, надолго – до осени.
На северном и южном участках Западного фронта боевые действия советских войск протекали во второй половине июля более благоприятно. Противник из-за недостатка сил не смог воспользоваться тяжелым положением глубоко охваченных с флангов 22-й и 13-й армий.