«…и опять мы пошли вперед. Мы брели и брели по снегу. Первый протаптывал тропинку. Мы шли километр за километром, шедшего в голове колонны часто меняли, привалы стали все более частыми. Уставшая шеренга солдат прошагала мимо меня. Вот прошел последний. Я встал из сугроба и пошел за ними. Через несколько шагов я заметил, что наш командир батальона все еще сидел на снегу. У него был короткий полушубок, так что он особо не мерз. Это было опасно — мне показалось, что он уже засыпал в сугробе. Я остановился и спросил:
— Господин капитан, вам помочь встать?
— Спасибо, не надо! Сейчас сам встану. Меня просто ревматизм замучил.
Он с трудом поднялся. Я видел, что мороз и усталость ему тоже не пошли на пользу. Но и мои ноги уже не хотели идти. Глаза закрывались сами. Я засыпал на каждом привале.
— Дом! — воскликнул кто-то.
— Где? — спросили все.
Мираж. Пошли дальше, всех клонило в сон, усталость наваливалась снова и снова. Я проснулся оттого, что стукнулся головой о спину впереди идущего. Я спал на ходу! Причем крепким сном и даже видел сон.
Механически переставляя ноги, я видел сон, что я лежу на диване дома, а жена приносит мне чашку кофе и стопку бутербродов с лососем. Иногда я просыпался, но сновидения одно за другим проходили передо мной. Наверное, во сне я проходил более сотни метров. Остальные солдаты потом рассказывали, что с ними было то же самое.
Внезапно я увидел дым, стелющийся между деревьев. Он шел из печной трубы дома. У большой ели стоял маленький домик.
— Вон, смотрите, наконец дом! Ничего. Опять мираж…»
В результате боя 8 декабря финские части (9-й отдельный батальон Малкамяки и боевая группа Палохеймо), уже изготовившиеся для удара по правому флангу 139-й дивизии, оказались изолированными от основных сил группы Талвела. 9 декабря Палохеймо и Малкамяки получили приказ вернуться с позиций и присоединиться к основным финским силам.
После бегства батальона Херранена с фронта 364-й и 609-й полки вышли на восточный берег озер Толва-ярви и Хирвас-ярви. На западном берегу, за последней дамбой Хевоссалми, уже была видна деревня Толва-ярви. Неповрежденной досталась 609-му полку жемчужина Толва-ярви — новая гостиница, построенная на холме восточнее дамбы Хевоссалми летом 1939 года. Гостиница была оснащена по последнему слову тогдашней техники. Первый этаж был построен из бетона и облицован гранитом. Второй и третий этаж были сложены из бревен. В гостинице расположился штаб 609-го стрелкового полка. В стенах были проделаны бойницы, окна заложены мешками с песком. Гостиница превратилась в небольшой форт. Финские офицеры видели все эти приготовления в бинокли и могли только проклинать злой рок за отход от Кивислами. От гостиницы до ключа ко всей финской обороне, последней дамбы, оставалось не более 200 метров.
К утру 8 декабря 1939 года в район Толва-ярви на грузовиках прибыл 3- й батальон 16-го пехотного полка. Командовал батальоном капитан Туркка. В связи с провальным боевым крещением батальона Херранена он получил приказ немедленно занять оборону в Толва- ярви, усилив отдельные батальоны группы Рясянен.
Вечером 8 декабря на фронт в Толва-ярви прибыл сам полковник Талвела. Он жаждал немедленных активных действий и даже хотел лично возглавить атаку двух взводов на советские позиции. После обсуждения ситуации с Паяри было все же решено, что атаку 4-й роты 16-го полка возглавит Паяри, а Талвела останется в штабе в деревне Толва-ярви руководить обороной деревни. Поздно вечером 8 декабря Паяри и его рота ушли в рейд в обход советских позиций на Котисаари. Тем временем нетерпеливый Талвела решил нанести еще два удара — по его плану 7-й самокатный батальон должен был нанести фронтальный удар по советским позициям на острове Котисаари, а батальон капитана Туркка должен был атаковать район гостиницы. Туркка сумел отговорить Талвела от проведения этой атаки. Капитан Эриксон, командир 7-го самокатного батальона, ответил на приказ Талвела коротко: «Обороняться батальон уже не способен, а вот наступать — наверное, да». Вечером 8 декабря 7-й самокатный батальон начал фронтальную атаку на Котисаари. Части 364-го полка сумели отбить финскую атаку, а капитан Эриксон погиб в этом бою. Не достигнув успеха, примерно в 2 часа ночи самокатный батальон отошел на исходные позиции в Толва-ярви.
Рейд Паяри был куда более успешным. Обойдя советские посты на Котисаари с юга, 4-я рота 16-го полка, возглавляемая Паяри, вышла на советские тылы в районе 1,5 км восточнее дамбы Ристисалми и внезапным огневым налетом посеяла панику среди тылов 139-й дивизии. На обратном пути Паяри рухнул на снег — нервное напряжение, длинный марш по колено в снегу привели к тому, что у Паяри (тогда ему было 42 года) начался сердечный приступ. Солдаты 4-й роты вынесли Паяри к своим. Этот рейд был первым успешным боем против 139-й дивизии и сильно помог поднять боевой дух финнов, который был, прямо скажем, не на высоте. Уже неделю армия Финляндии отступала на всем фронте от Ледовитого океана до Финского залива. Она теряла солдат, сдавала одну деревню за другой и почти ничего не могла противопоставить мощи Красной Армии. Новость об успешной вылазке вмиг облетела части группы Талвела и центральные газеты Финляндии. Финские солдаты начали вновь обретать веру в свои силы.
Вечером того же дня в Толва-ярви прибыл последний, 2-й батальон 16- го пехотного полка. Все части группы Талвела были в сборе, готовые начать активные действия против 139-й стрелковой дивизии. Таким образом, в группе Талвела было уже 7 батальонов и 12 орудий против 11 потрепанных батальонов и 90 орудий 139-й дивизии.
После ночных боев с 8 на 9 декабря активных боевых действий в районе Толва-ярви ни финские, ни советские части не вели. Обе стороны готовились к решительным действиям. Однако у советской стороны сил для этого становилось все меньше и меньше.
В ночь с 9 на 10 декабря в район Хонкаваара наконец прибыли два батальона 718-го полка, измотанные пятью сутками марша. Они продолжили движение на Толва-ярви, и к вечеру 10 декабря вышли на финские тылы на дороге Толва-ярви — Корписелькя в районе озера Варолампи. Там располагалась финская артиллерия и прочие тыловики. Появление двух советских батальонов застало финнов врасплох, и казалось, что вот-вот повторится сценарий боя у Айтта-йоки. Но на этот раз ситуация была иная. Связь между 718-м полком и штабом дивизии была утеряна еще в первые дни марша, и одновременной атаки с тыла и фронта организовать не было возможности. Бойцы 718-го полка были на грани физического и морального коллапса. После пяти суток марша по тайге с вооружением и боеприпасами, ночуя на морозе, без горячей пищи, о войне думать уже никто не мог. Когда были захвачены финские полевые кухни с горячей пищей, батальоны остановились. Продолжить наступление и ударить в тыл финским батальонам в Толва-ярви не было сил. Все бросились поглощать горячий сосисочный суп.
Это дало финнам возможность прийти в себя. Тем более, что по той же самой дороге от фронта как раз ехал Паяри в направлении Корписелькя. Когда он узнал о советском ударе, он собрал всех, кто был под рукой, и сам повел свою разношерстную команду в контратаку со стороны Корписелькя. Со стороны Толва-ярви в контратаку пошли 1-я и 4-я роты 16-го пехотного полка.