Германские танки вырвались на оперативный простор.

В первый день войны советские механизированные корпуса, за редким исключением, участия не принимали. Механизированные соединения сильнейшего по числу танков Юго-Западного фронта не стали исключением. Основным действующим документом для них были планы прикрытия, предусматривавшие выход во второй эшелон армий, в состав которых они были включены. Будущий главный участник сражения за Дубно, 8-й механизированный корпус, в первый день войны успел намотать на гусеницы около 80 километров, выдвинувшись в резерв 26-й армии. Здесь хочется еще раз недобрым словом помянуть формальный подход штаба Юго-Западного фронта к составлению плана прикрытия границы. Сильное механизированное соединение предназначалось для использования на явно второстепенном сточки зрения обороны направлении. Тем самым корпус Д. И. Рябышева выводился из игры в первых боях. Маневр, аналогичный движениям 8-го механизированного корпуса, был выполнен его собратом из 6-й армии, 4-м механизированным корпусом А. А. Власова. Только отдельные его части не выдвинулись к границе. Это 202-й мотострелковый полк 81-й моторизованной дивизии, оставшийся в Львове для несения гарнизонной службы, и мотострелковый и гаубичный полки 32-й танковой дивизии, из-за отсутствия транспорта следовавшие за своим соединением с большим опозданием. Непосредственно навстречу немецкому танковому клину согласно плану прикрытия в первый день войны выступили куда более слабые соединения: 9-й механизированный корпус К. К. Рокоссовского и 19-й механизированный корпус Н. В. Фекленко В 12.00–14:00 оба корпуса выступили из мест постоянной дислокации на запад. Но им требовалось пройти не одну сотню километров до того, как войти в соприкосновение с наступающим противником.

Части Красной Армии пытаются контратаковать силы агрессора.

Также выдвигался к границе по плану прикрытия находившийся в подчинении штаба Юго-Западного фронта 15-й механизированный корпус. Его 10-я танковая дивизия из Золочева, 37-я танковая дивизия из Кременца и 212-я моторизованная дивизия из района Брод выдвигались в районы сосредоточения, расположенные вблизи разграничительной линии между 5-й и 6-й армиями. Из 10-й танковой дивизии был выделен передовой отряд в составе 3-го батальона 20-го танкового полка и 2-го батальона 10-го мотострелкового полка, который в 9:50 выступил в направлении Радзехув с задачей ликвидировать авиационный десант противника в этом районе. Советские войска еще не успели привыкнуть к глубоким прорывам и часто идентифицировали прорвавшиеся глубоко в тыл механизированные части противника как воздушные десанты. Не обнаружив немцев в указанном районе, поздно вечером, в 22:00 передовой отряд вступил в соприкосновение с передовыми частями немцев в районе Корчина (18 км ближе к границе от Радзехува), вернулся назад и к исходу 22.6.41 г. перешел к обороне на окраинах Радзехува.

В 15 часов штаб 6-й армии приказывает командиру 4-го механизированного корпуса выделить два батальона средних танков от 32-й танковой дивизии и один батальон мотопехоты от 81-й моторизованной дивизии для уничтожения противника в районе Радзехува. Фактически это была посылка силовой разведки с целью прояснения обстановки на правом фланге армии. Возглавил группу подполковник Лысенко (командир 323-го мотострелкового полка 81-й моторизованной дивизии). Так в район Радзехува было направлено два небольших, но вооруженных новейшими танками отряда механизированных частей Юго-Западного фронта. Они еще не знали, что в нескольких километрах севернее остановилась на ночь 11-я танковая дивизия, с танкистами которой им предстояло столкнуться в бою на следующий день.

«В небесах»: воздушный Перл-Харбор

К 1930-м гг. технический прогресс в самолетостроении достиг того уровня, при котором авиация стала самостоятельным видом вооруженных сил, способным вести обособленные воздушные битвы. Примеров таких сражений можно привести немало: битва за Британию летом 1940 г., длившаяся много месяцев битва между ПВО Третьего рейха и стратегической авиацией союзников, противостояние в воздухе на Кубани весной 1943 г., удары по немецким аэродромам незадолго до битвы под Курском. В этих воздушных баталиях ВВС сторон обосабливаются от линии соприкосновения войск на земле и ведут борьбу с ВВС противника в воздухе и на аэродромах. Мерилом успеха или неудачи становилось число уничтоженных самолетов противника. Одно из таких воздушных сражений разыгралось в первые дни войны. 22 июня стало его первым этапом, хотя широко распространено мнение, что оно началось и завершилось уже ранним утром первого дня войны.

Воздушное сражение в начальный период войны, причем довольно продолжительное, закладывалось в советские военные планы. Предполагалось, что в промежутке между фактическим началом боевых действий и вводом в бой главных сил сторон, в воздухе разыграется битва, охватывающая пространство на глубину в сотни километров от границы. В плане прикрытия ЗапОВО было записано: «Последовательными ударами боевой авиации по установленным базам и аэродромам противника, а также боевыми действиями в воздухе уничтожить авиацию противника и с первых же дней войны завоевать господство в воздухе».

До войны советские авиационные специалисты оценивали возможность уничтожения авиации противника на аэродромах достаточно осторожно. Показательно в этом отношении выступление на совещании командного состава в декабре 1940 г. начальника главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенанта авиации П. В. Рычагова.

«Завоевание господства в воздухе во фронтовой операции достигается:

1) уничтожением авиации противника на аэродромах с одновременным ударом по ее тылам (фронтовые базы, ремонтные органы, склады горючего, боеприпасов);

2) уничтожением авиации противника в воздухе и над полем боя;

3) наличием превосходства в силах. Наиболее сложной при выполнении является первая задача, так как для ее выполнения необходимо застать авиацию противника на ее аэродромах, а это при современной глубине базирования и способности авиации к маневрированию по аэродромам представляет большую трудность. Большинство таких налетов будет постигать неудача».

Как мы видим, Рычагов вовсе не исключает удары по аэродромам из арсенала средств борьбы за господство в воздухе. Однако Павел Васильевич называет это самой сложной задачей ВВС. Мнение Рычагова поддержал Е. С. Птухин, командующий ВВС Киевского особого военного округа: «Первая операция, самая тяжелая, самая сложная, это — завоевание господства в воздухе и уничтожение материальной части авиации противника на его аэродромах и в воздухе. Самая тяжелая и самая сложная операция!»

Были на совещании и более резкие оценки. Так, генерал Г. П. Кравченко, командующий ВВС Прибалтийского особого военного округа, основываясь на личном опыте, высказался следующим образом: «Основным является воздушный бой. Я не верю тем данным, которые мы имеем в печати и которые говорят о большом количестве потерь самолетов на аэродромах. Это, безусловно, неправильно. Неправильно, когда пишут, что французы на своих аэродромах теряли по 500—1000 самолетов. Я основываюсь на своем опыте. Во время действий на Халхин-Голе для разгрома одного только аэродрома мне пришлось вылетать несколько раз в составе полка. Я вылетал, имея 50–60 самолетов в то время, как на этом аэродроме имелось всего 17–18 самолетов. Поэтому я считаю, что цифры, приводимые в печати, о потере самолетов на аэродромах, неправильные». Кравченко был не одинок в своем мнении относительно господства воздушного боя над уничтожением авиации на аэродромах. Командующий войсками Дальневосточного фронта Г. М. Штерн еще до выступления Рычагова заявил в прениях по докладу Жукова: «Нужно сказать, что все-таки господство в воздухе достигается в основном не ударами по аэродромам. Оно достигается, главным образом, разгромом и подавлением противника в воздушных боях».