Book.

Сгоревший танк БТ-7. Советские легкие танки были легкой жертвой для 37-мм немецких противотанковых пушек

Возобновление наступления боевой группы Рауса на следующий день оказывается под вопросом. Образовалась длинная колонна санитарных машин с ранеными, горючее и боеприпасы тоже невозможно было доставить. Справа и слева от дороги были заболоченные участки, и советский танк было не обойти. Все это требовало немедленного устранения препятствия. На этом обычно не акцентируется внимание, но история «расейняйского КВ» — это история борьбы с ним изолированной группы Рауса. Это не 6-я танковая дивизия пыталась восстановить контакт с группой Рауса, это сам Раус пытался освободить свои линии снабжения. Разумеется, у него были куда более ограниченные средства, чем у дивизии в целом. Отсюда и масса сложностей, которые вызвал всего один танк КВ. У генерала Ландграфа же была своя печаль в лице главных сил советской 2-й танковой дивизии. Потому даже 88-мм зенитки Раус получил в последнюю очередь.

В 20.00 командир 6-й бригады Эрхард Раус прибег к последнему имевшемуся у него средству, которое он придерживал до темноты. Группа подрывников была отправлена взорвать танк. Два заряда — 15 кг под гусеницу и меньший в ствол — должны были лишить его возможности двигаться и вести огонь. Однако эта дерзкая операция не увенчалась успехом: ни гусеницу, ни ствол повредить не удалось. Это, кстати, говорит в пользу того, что на дороге стол КВ-2. Дело в том, что по опыту Финской войны на ствол 152-мм гаубицы надевали бронекольца. Такое кольцо могло защитить ствол от заряда взрывчатки.

Впрочем, не следует думать, что КВ занимал все мысли Рауса. На плацдарме на восточном берегу Дубиссы остался фронтом на север лишь слабый заслон. Еще одной операцией Рауса тем же вечером стало восстановление контакта с группой Зекендорфа. Она тоже началась в 20.00, но, в отличие от попыток совладать с КВ, успешно завершилась в 23.00.

Ночь на 25 июня под Расейняем прошла неспокойно, ведущий ЖБД 114-го полка офицер писал: «На той стороне Дубиссы слышался шум множества моторов. Вели огонь вражеские 21-см мортиры. Наша корпусная артиллерия вела уничтожающий огонь по становившемуся все меньше пространству, на котором находились части окруженных вражеских танковых дивизий» [81] . По штату в советской танковой дивизии 203-мм орудия отсутствовали. Скорее всего, части корпуса Куркина подчинили себе отбившийся дивизион или взвод 402-го полка большой мощности.

Увлекшись борьбой со 2-й танковой дивизией, 4-я танковая группа поставила под угрозу объект, имеющий значение для всей группы армий «Север». У захваченного с помощью «бранденбуржцев» 23 июня моста у Лидувеная разыгралась сцена, напоминающая голливудский боевик. Поворот 1-й танковой дивизии на восток привел к тому, что захваченный мост оказался прикрыт только слабым охранением из оставленных у него частей дивизии. Все бы ничего, если бы по другую сторону фронта был пассивный и неэнергичный противник, подобный французам в 1940 г. Однако советское командование не смирилось с потерей стратегически важного моста. Около 19.00 24 июня немцы с ужасом обнаруживают несущийся на всех парах к Лидувенаю советский бронепоезд. Скорее всего, это была инициатива снизу, т. к. в документах 8-й армии и фронта не обнаруживается никаких грозных приказов с требованием отбить Лидувенай.

Давид и Голиаф: попытка сдвинуть с места КВ-1 с помощью танка Pz.IV

Охранение моста не имело никаких шансов отразить атаку бронепоезда и не могло даже просто взорвать полотно дороги — у них не было взрывчатки. На выдвижение к мосту резервов, даже моторизованных, и на вызов «Штук» просто не остается времени. Как мы знаем, Люфтваффе бы только час раскачивались — отказать или поддержать заявку. Пришлось импровизировать. С площадки у штаба XXXXI корпуса спешно поднимается в воздух связной самолет Физилер «Шторх» со взрывчаткой. Он садится у моста, и рельсы перед советским бронепоездом в последний момент удается взорвать. Вскоре к мосту подтягивается подразделение 36-й моторизованной дивизии, и оборона моста усиливается. Можно сказать, что только чудом немцам удается избежать утраты важнейшего железнодорожного моста. Перед нами тот случай, когда оперативная радиосвязь существенно повлияла на ход боевых действий.

В то время как 6-я танковая дивизия вела бой с частями Солянкина, ее сосед выполнял замысловатый обходной маневр. Утром 24 июня Кирхнеру отправили приказ повернуть на юго-восток, «чтобы иметь возможность атаковать фланг противостоящего 6-й тд противника». Новой целью была дорога Восилишкис — Гринкишкис, к северо-востоку от Расейняя. Это вообще было нехарактерно для действий немецких моторизованных корпусов. При отсутствии непосредственной угрозы конкретной дивизии они предпочитали нацеливать ее дальше вперед. Считалось, что лучше захватить выгодный плацдарм, нежели активно ликвидировать фланговую угрозу. В Прибалтике немцы отступили от этого правила.

Поворот прошел не без приключений. С раннего утра 24 июня 1-я танковая дивизия продолжала двигаться вперед, в общем направлении на Паневежис. Прямо на пути ее наступления накапливались части 11-й стрелковой дивизии генерал-майора Н. А. Соколова. Ее выгрузку из эшелонов у Радвилишкиса немцы, кстати, засекли воздушной разведкой. По советским данным, 24 июня успели выгрузиться два стрелковых полка и один артполк соединения. Идущая на всех парах боевая группа Крюгера врезается под Шауленаем в советскую пехоту, но легкой победы ей это не принесло. В ЖБД дивизии отмечается: «Высокие хлеба и господствующие высоты благоприятствуют вражеской обороне». Сражение было скоротечным, но упорным: «Высоты по обе стороны Мурая [под Шауленаем. — А. И.] захвачены после ожесточенных боев. Вражеская пехота, спрятавшись в хорошо оборудованных укреплениях, пропускает бронированные машины и сражается с сопровождающей их пехотой. В ходе этих боев выведены из строя 6 противотанковых пушек противника» [82] . Бой группы Крюгера продолжался всю первую половину дня, позднее в качестве результата этих схваток немцы указывали: «Противник у поместья Мурай несет большие потери».

По показаниям допрошенных позднее отделом Ic (разведка) 36-й моторизованной дивизии военнопленных картина боев с советской стороны выглядела так: «Дивизия [11-я сд. — А. И.] находилась в движении к западной границе, когда накануне (23.6 —? [83] ) была атакована и частично рассеяна немецкими танками. Использовавшиеся для обороны пулеметы и минометы оказались неэффективны. Подтянутая артиллерия смогла на короткое время остановить наступление немецких танков, однако после вступления в бой германской артиллерии оно продолжилось» [84] . Судя по всему, под «артиллерией» здесь следует понимать дивизионные 76-мм пушки. В ЖБД 1-й танковой дивизии также указывалось, что «русское 3,7-см [85] орудие неэффективно против наших усиленных танков». Новейшие машины дивизии Кирхнера действительно были почти неуязвимы для советских 45-мм пушек. Тем не менее части генерала Соколова оказали ощутимое противодействие немецкому элитному соединению. Эта страница упорного сопротивления советских войск в Прибалтике осталась за кадром, т. к. 11-я стрелковая дивизия в сводках мелькала лишь эпизодически.