— А если наоборот? В ликвидации убийц твоих родственников русские могут увидеть, что ты человек, который не видит дальше своего носа и подвержен сиюминутным эмоциям.
— Нет, Джемал. Русским прекрасно известно, что такое кровная месть. Повторяю, они не американцы, не французы, не англичане, они знают, что такое обычаи. Для русских более странным до сих пор остается то, что после «казни» близких людей я не порвал с талибами, а напротив активизировал свою деятельность в нашей организации. Русские все поймут и не посчитают месть за слабость.
Выдержав небольшую паузу, Джемал ад Дин проговорил:
— Что ж, возможно, ты и прав, но мне надо обсудить этот вопрос с Мехсудом.
— Обсуждай. На это еще есть время.
— Как ты планируешь ликвидировать Хазари, Насира и Тамида?
— Кровавого спектакля с отрезанием голов устраивать не буду, просто расстреляю их, и все! У того же каньона. Главное, чтобы русские заинтересовались моим предложением, Мехсуд дал согласие на ликвидацию Хазари и его людей, а ты прислал их к каньону. Остальное я сделаю, как надо.
— Хоп. Завтра же постараюсь встретиться с лидером движения.
— Договорились. Не забудь сообщить мне о его решении.
— У меня, Мирза, тоже хорошая память. Значит, до связи?
— В следующий сеанс я хотел бы услышать голос брата.
— Ты не веришь мне?
— Почему сразу не веришь? Я просто хочу поговорить со своим братом.
— Хорошо, будет тебе Джафар.
— До связи!
Хатим отключил спутниковую станцию и пошел в женскую часть дома, где его ждала жена Амира.
Московская область, вторник, 10 июля
Электропоезд Колтаново — Москва строго по расписанию в 8.47 отошел от станции Оланья и начал набирать ход. На остановке в поезд в разные вагоны вместе с десятками пассажиров сели шестеро мужчин. Они ничем не отличались от других, разве только тем, что из разных вагонов все они прошли в первый, где расселись по двое в начале, середине и конце вагона. Расселись так, чтобы быть у прохода. У двоих из них были с собой обычные дорожные сумки. Электропоезд набрал ход. В первом «гремучем» вагоне находилось около восьмидесяти человек. Туда же для начала обхода вошли двое полицейских. Наряд линейного отдела внутренних дел. Оба с укороченными автоматами «АКС-74У», пистолетами в кобурах. Для полицейских это был обычный обход. У кого-то документы проверить, кого-то разбудить, кого-то высадить по просьбе кондукторов. Ничего особенного. Это в ночных электричках иногда случались серьезные происшествия и драки подвыпивших парней, и ограбления, и даже на памяти одного из этих полицейских жестокое изнасилование. Насильников задержали, да и куда им было бежать на ходу поезда да еще под прицелом автоматов. Утренние же обходы, как правило, проходили без особых проблем, чаще вообще без происшествий. Вот и сегодня старший наряда сержант Анатолий Ковров и рядовой Антон Назаров, небрежно забросив на плечи автоматы, бегло окидывая взглядом пассажиров, пошли по проходу. Мерно стучали колеса электропоезда, где-то внизу то включался, то выключался компрессор, из-за чего нечетные вагоны, где они стояли, и называли «гремучими». Наряд прошел половину вагона. Неожиданно со своего места поднялся низкого роста крепкий лысый мужчина:
— Сержант, извини, хотел узнать, сейчас что, вообще в поездах курить нельзя?
— Нет, — ответил старший наряда.
— Хреново! Напринимают законов тупых, нормальному человеку скоро и дышать запретят.
— Так вы, гражданин, недовольны?
— А если и так, то что? Арестуешь?
Сержант не привык к подобному обращению. Обычно пассажиры старались вести себя тихо при появлении полиции, дабы избежать ненужных проблем, а сейчас какой-то мужик открыто хамит. И не пьян вроде, а ведет себя вызывающе.
— Попрошу, гражданин, обращаться к представителю власти на «вы» и предъявить документы.
— Ну началось, — сплюнул на пол мужчина.
И это был сигнал другому мужчине помоложе. Тот поднялся с места и встал за спиной второго полицейского.
— Ты вконец оборзел? — разозлившись на то, что мужчина плюнул, повысил голос сержант. — А ну пошел в тамбур, быстро!
— Да какой может быть тамбур, начальник? Мы и здесь разберемся.
И тут же, выхватив из рукава заточку, вонзил ее в горло старшего патруля. В грудь бить не имело смысла, так как она была защищена бронежилетом, а его не то что заточка, пуля не пробила бы. Получив смертельный удар, сержант, захрипев, осел к ближней скамье под крик женщины, сидевшей у окна.
Рядовой перехватил автомат, снял автомат с предохранителя… и рухнул на своего начальника, лишенный сознания ударом короткой дубинки по затылку.
— Есть, Сиплый, — крикнул он мужчине, убившему старшего полицейского.
— Берем стволы!
На крик женщины обернулись пассажиры, двое парней поднялись, но тут же встали еще четверо мужчин, двое с обрезами в руках:
— А ну, суки, все на месте и не орать. Сидеть тихо, как мыши, а то в момент нашпигуем свинцом.
Сиплый, он же главарь банды, забрав у убитого сержанта автомат, бросил пистолет из кобуры стоявшему поблизости подельнику:
— Держи, Морда! Да проверь патроны в магазине, мусора могут носить незаряженные стволы.
Сам же быстро посмотрел на контрольное отверстие автоматного магазина, тот был полон. Он продолжил давать указания.
— Сазан, — сказал Сиплый подельнику, вырубившему рядового полицейского, — забери автомат рядового, пукалку отдай Ковалю. Коваль!
— Тут, — ответил парень, получивший от Морды «ПМ».
— В передний тамбур! Репа!
— Я!
— В задний, лови ключ. Двери перехода закрыть, если кто высунет харю в окно, бей картечью.
— Понял.
— Сазан, приводи мента в чувство, да быстро, на счету каждая минута. Гнедой и Морда, посчитайте народ, пусть все прижмутся к окнам. Мне надо знать, сколько в вагоне мужиков, баб, детей. Быстро!
Коваль с Репой прошли в тамбуры, последний специальным ключом закрыл дверь перехода, глядя в окно, не появится ли там чересчур любопытный пассажир или кондукторы. Они могли так же обходить состав, обилечивая тех, кто не успел купить билеты на станции.
Гнедой и Морда, угрожая пассажирам оружием, отчаянно матерясь, стали гнать их к окнам. Гнедой кроме того считал людей.
А Сазан оттащил рядового от сержанта и из фляги, извлеченной из дорожной сумки, плеснул в лицо воду. Полицейский застонал и открыл глаза. В них читалось недоумение. Появился и страх, когда бандит наставил на него его же автомат:
— Очнулся, мусор?
Рядовой потянулся рукой к кобуре.