• В журнале боевых действий группы армий «Центр» сделана запись итогов первого дня войны: «На всех участках фронта противник оказал слабое сопротивление, нигде не отмечались действия его артиллерии. Было захвачено лишь небольшое количество пленных, находившихся в полном неведении относительно начала войны и частной оперативной обстановки». Командующий германскими сухопутными войсками Франц Гальдер в военном дневнике записал: «Наступление. явилось. на всем фронте полной тактической неожиданностью». В первые дни все мосты были захвачены целыми. Фактически, как говорил Гальдер, почти повсеместно вдоль границы русские не были даже развернуты для боевых действий и их смяли прежде, чем они успели организовать оборону.
• Готовил ли Сталин нападение на Германию? В Лиепае, находившейся менее чем в 100 километрах от границы, были сосредоточены (а затем потеряны) три четверти запасов топлива Балтийского флота. По свидетельству, как советских адмиралов, так и германских трофейных документов, Лиепая была забита советскими подводными лодками, «как бочка селедкой» (по официальным данным, в Лиепае стояли 15 подлодок). Никакой обороны базы с суши предусмотрено не было. Официальная история советского Военно-морского флота, изданная Академией наук СССР, открыто признает, что Лиепая готовилась как передовая база советского флота для ведения наступательной войны на море. Из официальной истории Великой Отечественной войны мы знаем, что художник Ираклий Тоидзе нарисовал свой знаменитый плакат «Родина-мать зовет!» в первые дни войны, потрясенный известием о нападении Германии. Однако Виктор Суворов в своей книге «День-М» приводит многочисленные свидетельства советских граждан о том, что этот плакат появился: на улицах Ярославля — к вечеру 22 июня, в Саратове — во второй половине дня 22 июня, в Куйбышеве — днем 22 июня, в Новосибирске и Хабаровске — 2223 июня. Даже если представить, что типографии проявили немыслимую оперативность и отпечатали тираж за час, что плакаты за 5 минут были доставлены на аэродромы и немедленно отправлены в тот же Новосибирск, куда самолеты летали с несколькими пересадками и не менее суток, то все равно получается, что Тоидзе создал свой плакат до 22 июня. По свидетельству работавшего на призывном пункте в Минске старшего лейтенанта Николая Кадыгрова, к вечеру 22 июня они получили приказ чистить сейфы с секретными документами: пакеты под такими-то номерами следовало уничтожать, а пакеты с такими-то номерами — вскрыть. Они выполнили приказ. В одном из огромных пакетов с 5 сургучными печатями, который надлежало вскрыть, была пачка плакатов «Родина-мать зовет!». Этот пакет поступил в военкомат в декабре 1940 года. По многочисленным воспоминаниям советских военачальников очень большое количество частей Красной армии находилось в пути. «В момент начала войны половина эшелонов 64-й стрелковой дивизии находились в пути»; «Война застала 63-й стрелковый корпус в пути. Только первые эшелоны успели прибыть 21 июня на станции Добруш и Ново-Белица к месту разгрузки. Последующие подходили чрезвычайно разрозненно, до первых чисел июля на разные участки вблизи Гомеля. А ряд частей корпуса, например, все полки 53-й стрелковой дивизии. еще не доезжая Гомеля, были повернуты на север»; «Война застала большую часть соединений 21-й армии в эшелонах, растянувшихся по железным дорогам на огромном пространстве от Волги до Днепра»; «В самый последний момент нас включили в состав 20-го механизированного корпуса. Левее нас действовала 137-я стрелковая дивизия. Она прибыла из Горького. Правый наш сосед был брошен в бой, как и мы, прямо из вагонов, когда еще не все эшелоны прибыли к месту выгрузки.» и так далее. На приграничных станциях и перегонах стояло и ждало разгрузки колоссальное количество эшелонов с горючим (8500 железнодорожных цистерн), боеприпасами, автомашинами (1320 поездов). В первые недели войны только один Западный фронт потерял 4216 вагонов с боеприпасами. В Киевском особом военном округе только на небольшой станции Калиновка стояли 1500 вагонов с боеприпасами. Генерал-полковник А. С. Клемин говорил о начале июля: «На дорогах находилось 47 000 вагонов с воинскими грузами». Не нужно думать, что все это было погружено после 22 июня и отправлено на фронты. После 22 июня фронты требовали только пустые вагоны, чтобы вывезти и спасти воинские грузы. Генерал-лейтенант Константин Телегин писал прямо: «Поскольку предполагалось, что война будет вестись на территории противника, находившиеся в предвоенное время в пределах округа склады с мобилизационными запасами вооружения, имущества и боеприпасов были передислоцированы в приграничные военные округа». Виктор Суворов собрал многочисленные свидетельства того, что, начиная с мая, на западные границы начали прибывать эшелоны с миллионами пар новеньких кожаных сапог. Их выгружали иногда на расстеленный брезент, иногда просто на землю. Люди хорошо запомнили этот факт, потому что кожаная обувь тогда была в страшном дефиците, солдаты ходили в кирзе, и вдруг на станциях выросли горы такой роскоши. В первые недели войны, как вспоминали потом все военачальники, в войсках катастрофически не хватало топографических карт. Например, в 10-й армии генерал-лейтенанта Филиппа Голикова на всех — начиная от командующего и кончая командиром взвода — было всего 2 карты. Не нужно объяснять, что войну вести без карт невозможно. Между тем в СССР при Генштабе было создано одно из лучших картографических управлений в мире, которое к весне 1941 года изготовило колоссальное количество карт. Генерал-лейтенант А. И. Лосев так объяснял причину нехватки карт: «Склады топографических карт, неоправданно расположенные вплотную к границе, были либо захвачены противником, либо уничтожены противником во время первых бомбежек. В итоге войска лишились 100 миллионов карт». Приказ погрузить в вагоны и вывезти вплотную к границе (!) 100 миллионов (!) карт мог отдать только начальник Генштаба, непосредственный руководитель Топографического управления. Поскольку внятного объяснения, почему же карты оказались «неоправданно расположенными вплотную к границе», наша историография не предложила, обратимся к мнению Виктора Суворова. После издания «Ледокола» на немецком языке он получил массу писем от бывших немецких солдат, участвовавших в наступлении первых дней войны. Многие упоминали и о картах: как находили целые вагоны с наполовину сгоревшими картами в Бресте, Сувалках, Лиепае, Тирасполе и так далее. Причем писали очевидцы, с подробностями, восхищаясь прекрасной бумагой и качеством исполнения карт («рисунок — лучше, чем на немецких деньгах»). Виктор Суворов делает логичный вывод: то были карты советских приграничных районов, совмещенных с картами Германии и Румынии, на которые готовилось нападение.
23 июня 1941 года
2-й день войны
• 00.10 — в Ленинграде прозвучал первый сигнал воздушной тревоги. Батарея старшего лейтенанта А. Т. Пимченкова сбила первый немецкий самолет. Ни один самолет противника не прорвался к городу.
• В районе Луцка, Броды, Ровно развернулось крупнейшее в начальном периоде войны танковое сражение. Оно закончится 29 июня поражением советских войск, несмотря на серьезное сопротивление, ввиду выучки противника в танковых боях и превосходства его сил в 4 раза. Но на этом участке фронта немцы ко 2 июля смогут продвинуться лишь на 100–150 километров.
• 99-я стрелковая дивизия полковника Н. И. Дементьева вместе с пограничниками выбила из Перемышля гитлеровцев и удерживала город до 27 июня.