— Рамзан, ты бы заканчивал скорее свои дела, надо уходить.
Тот вскипел, резким гортанным голосом бросил:
— Ну-ка, закрой рот и встань там, куда я тебя поставил!
При звуках его голоса Айшат подняла голову и встретилась глазами с усмешкой человека, которого назвали Рамзаном.
— Ты-ы-ы? — выдохнула она.
— Да, это я, — коротко согласился он. — Собирайся, ты уходишь вместе со мной.
— Нет, — ответила Айшат. — Ты можешь убить меня вместе с ним, но я не оставлю его.
— Ты! — вскипел Рамзан. — Глупая женщина, ты все забыла! Забыла, кто твой муж! Что они сделали с твоей семьей! Зачем тебе этот русский мужик?
— Мой муж умер шесть лет назад. Тогда же у меня не стало семьи, и я буду ее вечно оплакивать. Этот человек заменил мне все — и мужа, и ребенка. Ты понимаешь, что я люблю его? Люблю, как никого до этого не любила.
Рамзан наставил на нее пистолет:
— Мне очень жаль, но придется тебя убить. Ты сама говорила, что у женщины может быть только один мужчина.
— Ты ничего не понял, Рамзан, мой мужчина — это он. Ты был просто на него похож, — усталым голосом произнесла Айшат, закрывая Романа своим телом, согревая своим дыханием.
Хлопнула дверь, Рамзан ушел. Айшат черной птицей распласталась на лежащем человеке, заставляя его сердце биться в одном ритме со своим, вбирая его боль в свое тело.
По улице бежали солдаты, передергивая на бегу затворы автоматов. Из провалов темных окон на них безучастно смотрели усталые старухи.
Грузный мужчина лет сорока пяти, с седой головой и вислыми казачьими усами, пошарив под нарами, достал еще одну бутылку, ловко вскрыл крышку…
Два штурмовика СУ-24 на бреющем полете прошли над селом, поливая пустынные улицы свинцом пулеметов. Резко взмыв в небо и разрывая тишину утра ревом двигателей, двинулись в сторону Дагестана, мгновенно превратившись в две маленькие точки.
Село после «точечного» удара напоминало разворошенный и брошенный муравейник, в который кто-то злой и беспощадный бросил горящую спичку. У нескольких домов были сорваны крыши, в уцелевших кое-где металлических и кирпичных заборах зияли дыры от осколков снарядов, многие дома горели, резко пахло тротилом, гарью пожара, смертью.
На выходе из села бомба попала в стадо коров, идущих на пастбище. Черно-белые туши валялись там и сям, распластав по земле окровавленные внутренности. Здание школы дымилось, бомба снесла до основания два верхних этажа, оставив фундамент и неровную кладку кирпичной стены, напоминающую кривые зубы злобного дракона. Во дворе школы прямо на земле лежало несколько трупов бородатых мужчин и одной женщины, в длинном черном платье и с залитым кровью лицом. Зеленые мухи — вечные спутницы смерти — уже кружили над ними, ползали по окровавленным лицам. Те из жителей, кто не успел ночью и ранним утром уйти в соседние села к знакомым и родственникам, сидели в погребах и подвалах. Жутко и тоскливо выли собаки.
Поднимая клубы пыли, село окружали автомашины с солдатами. Несколько бэтээров, поднимая клубы пыли, ворвались в село. Под прикрытием брони солдаты двинулись по улицам, поочередно заходя в уцелевшие дома. У многих солдат на лицах застыло выражение неуверенности и страха. Контрактники освоились раньше других, отсутствие сопротивления, испуганные лица оставшихся в селе жителей и автоматы наперевес придавали им уверенности. Из некоторых уцелевших домов стали выносить ковры, какую-то радиоаппаратуру, телевизоры. Солдаты копались в шкафах с одеждой, переворачивали холодильники. Серому от грязи БРДМу перегородили дорогу гуси. Несколько гусаков, выгибая длинные шеи, зашипели в сторону машины. Машина дернулась и, набирая обороты, двинулась по дороге, давя колесами птиц. Стоял гусиный гогот, летел белый пух.
Сергей Гостев впервые принимал участие в зачистке, но за три месяца грязи и страха он приучился не думать об этой войне. Какая разница, кто здесь прав, а кто виноват — мы или чеченцы. У каждого своя работа и своя жизнь. На прошлой неделе отправляли на родину то, что осталось от прапорщика из второй роты. Чехи расстреляли в лесу «Урал», когда он и еще трое солдат поехали за дровами. Солдат забрали с собой, а раненому прапору отрезали яйца, отрубили руки, ноги и подбросили на блокпост. Говорят, что один из омоновцев, когда увидел стонущий кусок мяса с глазами, сошел сума.
Гостев с тремя контрактниками вошел в дом под металлической крышей. Странно, что он уцелел под бомбежкой. Пока контрактники выводили и осматривали прячущихся в подвале людей, Сергей прошелся по комнатам. На стенах висели старые фотографии бородатых мужчин, всадников на лошадях, солдат Великой Отечественной войны с орденами и медалями. Такие же фотографии висели у его бабки в деревне под Курском.
Сердце Гостева дрогнуло: в маленькой комнатке, которая, наверное, была детской, на грязном полу валялся большой плюшевый мишка. Он был трогательный и беззащитный, как ребенок, точно такой же был в его детстве. В дом ввалился сержант-контрактник:
— Чего ты копаешься? Там в подвале раненого «духа» нашли, пошли скорее.
Увидев, как Гостев наклонился над игрушкой, контрактник шагнул назад к двери, пытаясь что-то крикнуть. Резко рванул взрыв.
Гостев умер сразу, сержанта взрывной волной выбросило в коридор. Белый от известковой пыли, кашляя и матерясь, он вывалился из дома, крикнув:
— Пацана в куски порвало, дай мне эту суку, пока особисты не подъехали.
Молодой чеченец лет восемнадцати в рваном трико и без рубашки, белый от страха и потери крови, стоял на коленях с руками на затылке. Его грудь и спину перепоясывал широкий бинт с набухающим красным пятном. На его правом плече чернел синяк — след от приклада автомата. Контрактник ударил его каблуком в затылок и разрядил весь магазин. Пули рвали человеческое тело, превращая его в кровавое месиво. С налитыми кровью глазами контрактник повернулся к старику и двум женщинам, стоящим у стены под прицелом автомата.
— Этих блядей быстро в машину и вези их в отдел, пусть особисты ими займутся, — бросил он.
Машина с тентом, набитая задержанными в селе мужчинами и женщинами, в сопровождении бэтээра выехала из села. Чеченцы с руками на затылках лежали на полу «Урала». Злые солдаты, потерявшие на зачистке трех человек, нервно курили, стараясь удержаться на поворотах. На обочине дороги остался стоять одинокий теленок, тянущий губы к вымени убитой коровы.
«Утверждаю».
Исполняющий обязанности прокурора Чеченской Республики, государственный советник юстиции 3 класса В. П. Кравченко.
8 июня 2000 года.
Обвинительное заключение по уголовному делу Т 59129, по обвинению Газилова Беслана Джамлаевича по ст. 208, ч. 2, УК РФ.
Настоящее уголовное дело выделено в отдельное производство 26 апреля 2000 г. из материалов уголовного дела № 14/03/0547–99/49064, возбуждено военной прокураторой СКВО по признакам преступления, предусмотренного ст. 105, ч. 2, пп «а» «ж» ст. 208, ч. 2 УК РФ.