Надо же! Среди эльфов, оказывается, тоже есть пессимисты! А я уже думал, что только люди способны сомневаться и предполагать худшее.
— К тому же мы не можем круглые сутки скакать в седле. И нам и лошадям требуется отдых. На нашем пути будет Ранненг, если мы в него будем заезжать, то потеряем там еще несколько дней.
— Не думаю, что у нас будут дела в Ранненге, — встрял я в разговор.
— Спасибо, Гаррет, за совет, — довольно невежливо ответил Алистан.
Было видно, что ни в чьих советах он не нуждается, а уж в советах вора нужда придет в самую последнюю очередь.
— Простите, милорд Алистан, но вы не понимаете, — настойчиво продолжил я. — Мало того что мы едем по одному из самых оживленных трактов королевства, привлекая к себе ненужное внимание, а мы его привлекаем, потому как эльфы, гном, карлик и десяток вооруженных до зубов людей — очень странная компания. Поверьте, милорд: крестьянам и обычным путникам будет о чем посудачить. Странный отряд. Слухами земля полнится. Те, кому эти слухи интересны, вполне могут прийти к определенным выводам и устроить нам встречу. А вы, как я понимаю, еще хотите заехать во второй по величине город королевства! Думаю, нас уже ищут различные малоприятные господа. Те, кто пропустил врагов в королевский дворец, без всякого сомнения, успели сообщить, что наш отряд выехал. Нам нечего делать в Ранненге.
— Вор дело говорит, — поддержал меня Элл, на мгновение сверкнув клыками. — Нам нужно сторониться оживленных мест.
— Так что ты предлагаешь? — Миралисса посмотрела на эльфа. — Уйти с центрального тракта и брать юго-восточнее?
Элл едва заметно пожал плечами, показывая, что решение за Алистаном.
— Юго-восточнее? — Алистану это предложение не очень понравилось. — Свернуть с хорошей, пускай и оживленной дороги и сунуться в поля, леса и буреломы? Мы потеряем уйму времени и не доберемся до Заграбы даже к сентябрю!
— Сейчас тракт идет прямо на юг, — ответил Эграсса. — После Ранненга он уходит на запад. Южнее нет крупных городов, лишь замки баронов и небольшие городки, точнее деревушки с гарнизонами. Поблизости от Заграбы люди жить не желают. Поэтому, чтобы не терять время, нам придется рискнуть и двигаться прежней дорогой. До Ранненга чуть больше недели пути. Это если путешествовать по тракту. От города повернем на юго-восток к Иселине. Там есть в одном местечке паром, нас переправят. А дальше уже и до границы с Пограничным королевством и лесами Заграбы недалеко.
— Так и сделаем. А в Ранненг заходить не будем, пройдем стороной, — кивнул Алистан, давая понять, что разговор на эту тему закончен.
С самого начала путешествия граф Маркауз задал лошадкам темп, и те шли бодрой рысцой. Скажем так, мы не очень-то торопились, но и не плелись слепыми улитками. Каждые несколько лиг лошадям давали отдых, разрешая им идти быстрым шагом, или как там это у лошадников называется.
Места, по которым мы проезжали, были людными. Туда-сюда по тракту сновали верховые, двигались телеги с товаром в Авендум и с товаром из Авендума. Шли крестьяне, мастеровые, члены гильдий, направляясь по своим делам. Один раз мы повстречались с ехавшим навстречу отрядом воинов. Бобровые шапки направлялись к Одинокому Великану.
Пчелка оказалась на удивление крепкой лошадкой. Я не заметил, чтобы она уж очень сильно устала. Ее бег был таким же, как и утром, — ровным и легким. Скорее, больше лошади устал я. К вечеру у меня болело все тело, и теперь я узнал, как чувствуют себя преступники в Султанате, когда их сажают на кол. Ощущение, надо сказать, не из приятных.
Уже в сумерках Алистан решил остановиться в опрятной и чистой деревушке под названием Подсолнухи, находящейся недалеко от тракта.
Аккуратные беленькие домики, чистые дорожки и приветливые жители. Все говорило о том, что тут не бедствуют. От обилия растущих повсюду подсолнухов, уже наклонивших венчики под тяжестью созревших семечек (и это в начале июля!), пестрило в глазах.
Постоялый двор был огромным, и для всего нашего отряда нашлись комнаты. Таверна называлась «Золотая курица», и она вполне оправдывала это название. Как тем, что приносила твоему хозяину неплохие барыши, так и тем, что во дворе бродило десятков пять куриц, которых, казалось, нисколько не смущало наступление сумерек. Во всяком случае, ни одна из клуш не собиралась отправляться на насест в курятник. Куры продолжали с важным квохтаньем рыться в песке в поисках припозднившегося ужина.
Я с усилием слез с лошади и позволил гостиничному слуге отвести Пчелку в конюшню. Чтоб мне никогда больше не держать в руках золотых! Ездить на лошади с непривычки довольно непростое и сомнительное удовольствие. Все тело как бы превратилось в одну сплошную мозоль. Но это еще не все. Солнышко тоже успело поработать, немного поджарив меня со всех сторон, и чувствовал я себя старым, разбитым и больным.
— Эй, Гаррет! — От компании Диких отделился хитро улыбающийся Медок и показал мне кулак.
Остальные воины с интересом наблюдали за мной. Я внимательно разглядывал сунутый мне чуть ли не под нос э-э-э… объект. Из сжатого кулака торчало несколько соломинок.
— Что это? — с осторожным любопытством спросил я у Медка, не спеша дотрагиваться до протянутых мне соломинок.
— Жребий! — весело хохотнул высокий Дикий. — Мы с ребятами посоветовались и решили, что ты тоже должен участвовать.
— В чем участвовать? И кстати, почему эльфы и наш славный граф уже в таверне, а мы играем в жребий?
— Эльфы и Алистан не играют, — ответил мне вместо Медка Дядька. — А жребий очень прост. Кто вытянет короткую, тот разделит комнату с Фонарщиком.
— До конца путешествия, — быстро сказал Арнх.
Мумр следил за всеми этими приготовлениями с плохо скрываемой злостью. Решив выразить протест, он грянул на дудке что-то из боевых маршей гномов, переполошив мирно пасущихся у его ног кур.
Мне, собственно говоря, было все равно, кто окажется в моей комнате, и поэтому я с как можно более небрежным видом вытянул из кулака Медка первую попавшуюся соломинку. Она оказалась короткой.
Вокруг послышались облегченные вздохи. Кто-то ободряюще хлопнул меня по плечу, кто-то стал весело перемигиваться. Все же непонятно, отчего с Фонарщиком никто не хотел ночевать в одной комнате.
В таверне уже были накрыты столы, а радушный хозяин собственноручно разливал по бокалам свое лучшее вино. Постояльцев было мало, в зале находились в основном жители деревни.
А вот из еды подавали только курицу во всех ее проявлениях. Куры жареные, куры, запеченные с яблоками, куры пареные, куриные крылышки с перцем. Того и глади, что сам закукарекаешь от такого изобилия курятины. А если прибавить к этому, что я попросту не выношу курицу в любом гастрономическом проявлении, то всем станет понятно мое не самое приподнятое расположение духа.
Сославшись на усталость, я отправился в комнату и лег на одну из двух кроватей. В отличие от меня, Дикие были бодрыми и веселыми, будто они и не провели целый день в седле.