Бетонная глыба дота сковывала на занятых позициях любое движение. Не было возможности даже собрать и посадить на машины десант. Поэтому Коньков и командир саперного взвода сразу приступили к выполнению приказа.
Легкий танк Т-70 из своей «сорокапятки» сделал несколько выстрелов. В узкие пулеметные амбразуры, конечно, не попал, но вложил бронебойные снаряды довольно точно. Удары летящих со скоростью 800 метров в секунду болванок били, как молотком, высекая искры, мелкое крошево. Один снаряд ударил в край амбразуры, расчет тяжелого пулемета невольно отшатнулся.
Мощности снаряда, весившего всего два килограмма, хватило лишь отколоть кусок бетона размером с детский кулак и отскочить сплющенным комком. Но минометы, сыпавшие градом дымовые мины, заставили командира гарнизона, артиллерийского лейтенанта, встревоженно взобраться наверх и вглядеться сквозь перископ в бегущих мелкими группами русских.
Он приказал поднять на крышу запасной МГ-42, и, несмотря на дымовую завесу, открыть отсечный огонь. Желтые, зеленые трассы прошивали клубы дыма, иногда находили цель и валили на землю наступающих.
Но русские приближались. Некоторые с тяжелыми заплечными мешками – значит, саперы. Лейтенант также разглядел огнемет и приказал открыть настильный огонь из всех трех пулеметов. Хорошо обученный гарнизон дота выбивал наступающих одного за другим, даже в густом дыму завесы.
Но старшина-сапер, несмотря на потери, приближался под прикрытием пулеметного и артиллерийского огня легкого танка Т-70. Вел огонь «максим» и несколько «дегтяревых». Пули влетали в амбразуры, появились убитые и тяжелораненые в пулеметных расчетах.
Одновременно немецкий лейтенант разглядел, как с холма быстро спускаются «тридцатьчетверки» и два тяжелых самоходных орудия, которые получили название «зверобои». Куда они спешат, офицер не догадывался. Но, зайдя с тыла, вполне могли ударить в заднюю часть дота, разнести бронированные ворота.
– Выкатить пушку, – приказал он. – Всадим пяток осколочных в иванов, а затем ударим в борт их танкам.
Несмотря на тяжелый вес 88-миллиметровки (четыре с половиной тонны), расчет выкатил ее из ворот за считаные минуты. Лейтенант рассчитал все верно, орудие могло выпустить 8—10 снарядов в минуту. Не учел только упрямство и злость русских саперов, которые понимали, что дот с его мощным вооружением надо срочно уничтожить. Иначе он уничтожит остатки взвода и откроет огонь сверху вниз по танкам и самоходкам.
Здесь был лишь один исход, кто кого! МГ-42, выпуская в секунду двадцать пуль, почти пополам разрезал сапера, вырвавшегося вперед. Другой пригнулся, но пули ударили в голову, сорвали издырявленную каску вместе с верхушкой черепа.
Самострел, мужик в возрасте, не выдержав, бросился в воронку. Его выволок за шиворот старшина и ткнул пальцем в пульсирующие вспышки.
– Туда, тварь! Бегом!
Самострел с перевязанной левой рукой, которую он прострелил из трофейного пистолета, сжимал в правой руке «лимонку», которую должен был бросить в одну из узких амбразур. Чтобы попасть в цель, требовалось подбежать вплотную к доту, но это было выше его сил.
– Господи, спаси…
Страх сломил его еще утром, когда падали один за другим атакующие. Но еще страшнее казался автомат в руках старшины, смотревший в лицо. Самострел побежал дальше. Увидев, что старшины поблизости нет, швырнул гранату, как камень, забыв выдернуть кольцо, и сразу же упал на живот, стремясь уйти от раскаленных пулеметных трасс.
Сержант – минер с мешком тола за плечами, угодил под очередь 15-миллиметровых пуль, превратившись в ослепительную грохочущую вспышку. Взрывная волна оторвала самострела от земли и, приподняв, отшвырнула прочь, сломав кисть правой руки.
– Господи, услышал, – бормотал он, не ощущая боли.
Теперь самострел считал, что искупил свою вину. Теперь быстрее уйти из этой сверкающей вспышками дымной пелены. Пригибаясь, побрел прочь.
Двое саперов, подбежавших к доту, бросали в амбразуры гранаты. Разбили один, другой пулемет. Их расстрелял в упор офицер из автомата. Уцелевший пулемет продолжал выпускать длинные очереди, давая возможность своим артиллеристам развернуть пушку.
Одна из пуль ударила самострела в бедро. Он упал, попытался отползти, но обе руки не действовали. Все же он оттолкнулся одной ногой, одновременно помогая себе простреленной ладонью. Он сумел, извиваясь, как червяк, проползти метра три, когда яркий свет пробил пелену дыма. Истекая кровью, в последние минуты своей жизни, которую он тщетно пытался спасти, самострел увидел неправдоподобное, жуткое зрелище.
Откуда-то хлестали струи кипящего, не иначе, адского огня, разбегались охваченные пламенем кричащие призраки. Он не заметил бойца с огнеметом, который, расправившись с артиллеристами, взялся за 88-миллиметровку.
Тяжелая пушка горела от ствола до развернутых станин. Размытый огненными языками силуэт орудия плыл, колыхался в раскаленных струях воздуха. Затем рванул один, другой снаряд. Согнуло щит, выбило колесо, пушка завалилась набок.
Совсем рядом трещали автоматные очереди, ахнул сильный взрыв. Разбросало брызгами чье-то горящее тело.
Самострел закрыл глаза. На землю опускался конец света.Авантюра! Пять танков и две тяжелые СУ-152 с десантом на броне катились вниз по склону. Опережая их, неслись два мотоцикла разведки. Конкретной команды, что делать, из штаба дивизии не поступало.
Комдив, хорошо послуживший полковник, ожидавший наконец-то к пятидесяти годам генеральское звание, обстановки не знал и конкретных приказов не давал. Не обладали достаточной информацией и другие командиры подразделений, действовавших совместно. Переговоры по рации мало что проясняли, авиаразведку так и не провели.
Считая себя главной ударной силой, комбриг по-прежнему искал Швыдко и настаивал на продолжении танковой атаки вдоль немецких позиций. Более осторожный командир немногочисленного полка самоходно-артиллерийских установок полковник Реутов предпочитал, чтобы прорвавшаяся группа оставалась пока на месте. Чертов холм был для них пустым звуком. Они не могли видеть опасность, исходящую от этого одиноко торчавшего кургана.
Мало кому известный в верхах командир батареи «зверобоев» капитан Пантелеев взял инициативу в свои руки. Он твердо намеревался отбить пока еще недостаточно укрепленный Чертов холм и закрепиться там. В этом он видел спасение сотен людей, которых взял под свое командование, и возможность развивать наступление дальше.
Мотоциклы разведки немного задержались в низине, переваливая через влажное песчаное русло. Знаками показали, что танки и самоходки здесь пройдут.
Но, уяснив наконец план наступавшей бронетанковой группы, немцы усилили минометный огонь по ложбине. Здесь русские танки и новые тяжелые самоходки обязательно сбавят ход.