— А ну-ка сваргань, — попросил Мумр.
— Лучше не надо! — замахал руками Делер. — Знаю я ваше зеленое племя! Вы хуже бородатых! Как начнете петь, так собаки на лигу в округе воют!
— Так петь или не петь? Вы определитесь. — В глазах у шута танцевали маленькие демоны.
— Да пой, пой, — вздохнул Сурок. — Ты ведь все равно теперь не успокоишься, пока не споешь.
— Ага! — радостно осклабился шут и тоненьким голоском придворной фрейлины запел незатейливую гоблинскую песенку о полезной еде.
По шаткой лестнице скорей.
Глотая копоть фонарей,
Спускаюсь я на склад.
Спешу вдоль пыльных стеллажей
Отведать квашеных мышей
Горит мой хищный взгляд.
Мерцает пыльное стекло,
Воняет плесень тяжело,
Вскрываю жбан скорей.
Вдыхаю запаха струю
И с дрожью в пальцах достаю
За липкий хвост мышей.
Их сладкий запах душно-прян,
А вкус оценит лишь гурман,
Их тонкий, нежный вкус.
Они осклизлы и мягки,
У них с кислинкою кишки
И длинный белый ус.
У них умеренный засол
И мутный вспененный рассол,
Его приятно пить.
Их клейкий, маслянистый сок
И лапок сморщенный комок
Мне не устать хвалить.
Не каждому дано понять,
Как может киснуть и вонять
Мышиная вода!
Прекрасны мыши, спору нет,
Душист и сытен мой обед,
Любимая еда. [14]
— Хватит! — вместе завопили Фонарщик и Делер. Кли-кли прервал песенку и с веселой улыбкой оглядел наши вытянутые огурцами лица.
— Меня сейчас вывернет наизнанку, — процедил сквозь стиснутые зубы Арнх.
Лицо у него заметно позеленело, тонкий белый шрам, надвое рассекавший загорелый лоб, стал более заметен.
Сурок сгреб линга в охапку и убрал его подальше от Кли-кли.
— Теперь я понимаю, почему Непобедимый тебя кусает, — произнес Сурок. — Вздумаешь сожрать линга — убью!
— Дураки! — обиделся Кли-кли. — Это всего лишь застольная песенка. Мы не едим такую гадость.
— Кто вас, зеленых, знает, — переведя дух, ответил Делер. — Вы добренькие, добренькие, а потом бац, и нету
— Да ладно вам! Что вы как маленькие? Давайте я лучше другую песенку спою, называется "Муха в тарелке".
— Еще одна такая песенка, Кли-кли, и я тебя стукну. Больно! — очень грозным голосом предупредил гоблина Мумр.
Кли-кли глянул на Фонарщика и решил не петь, трезво рассудив, что рисковать головой ради какой-то пеленки не стоит.
— Господа хорошие! — К нашему столику подошел какой-то старикан. Помогите инвалиду, купите ему кружку пива!
— Ты не очень похож на инвалида, — буркнул Делер, не получивший от богов дара щедрости.
— Но это так, — трагически вздохнул попрошайка. — Десять лет я скитался по пустыням далекого Султаната и оставил в песках все свои силы и состояние.
— Угу, — недоверчиво хмыкнул Делер. — В Султанате! Думаю, что ты от стен Ранненга за всю жизнь дальше десяти ярдов не отходил.
— У меня есть доказательство. — Старика немного качало, видно, за сегодняшний день он просил уже не первую кружку пива. — Вот!
Старик театральным жестом достал из-под грязного латаного плаща нечто напоминающее палец, только размером раза в три больше, да еще и зеленого цвета, да еще и с шипами, да еще и в цветочном горшке.
— И что это за зверь? — спросил Делер, опасливо отодвигаясь от непонятного предмета на безопасное расстояние.
— Эх, молодежь, молодежь, — покачал головой старик. — Совсем ничему не обучены. Это же кактуз!
— Какой еще на хрен кактуз? — не понял карлик.
— Всамделишний! Это ведь редкий цветок пустыни, обладающий целебным даром и цветущий раз в столетие.
— А! — недоверчиво рассмотрев редкий пустынный цветок, вынес свой вердикт Арнх. — А мне он больше напомнил не растение, а кое-что другое, вот только зеленое и колючее.
— Да ладно вам, купите деду пива, — вклинился в разговор Фонарщик.
— И не только деду, — пробурчал Халлас, открывая глаза. — И мне тоже! Только не пива, а той фигни, что я пил до этого. Зуб опять заболел!
— Ты спи, — шикнул на гнома Делер. — На сегодня пить хватит.
— Ага! — фыркнул гном. — Как же! Старикану, значит, можно, а мне ни-ни?! Я тебя даже слушать не буду! Вот сейчас встану и сам все себе возьму!
— Да куда ты встанешь, Халлас? Тебя же ноги не держат!
— Еще как держат! — возразил гном и, отодвинув табурет, встал. — Ну?! Съел?!
Халласа довольно заметно качало из стороны в сторону, сейчас он был похож на матроса во время шторма, разразившегося в море Бурь.
— Ты неисправим, — вздохнул Делер.
Халлас победно хмыкнул и, сделав пару шагов, столкнулся с идущим ему навстречу доралиссцем. Доралиссец возвращался к своему столу с полной кружкой крудра, и ненароком подвернувшийся ему под ноги Халлас расплескал весь напиток козлу на грудь.
Гном пьяным взглядом окинул возвышавшегося над ним козлочеловека, улыбнулся и сказал то, что совсем не стоит говорить представителю расы доралиссцев:
— Привет, козел! Как жизнь?
Доралиссец, услышав смертельное для его народа оскорбление (то есть слово "козел"), без всяких заминок влепил кулаком гному по зубам. Делер видя, что какой-то козел смеет бить его друга, обиженно взревел и, схватив стул, на котором только что сидел Халлас, обрушил его на голову доралиссцу. Стул разлетелся в щепки, а вот голова оказалась не в пример прочнее — она, как того и следовало ожидать, не развалилась, но доралиссцу такого удара все равно хватило за глаза, и он как подкошенный рухнул на пол.
— Мумр, подсоби! — попросил Делер.
Фонарщик бросился к карлику, помог поднять потерявшего сознание доралиссца и отправить его в далекий полет к столу егерей. Солдаты приняли доралиссца с распростертыми объятиями и сразу же отправили домой, к столику, из-за которого уже вставали немного злые и расстроенные козлолюди. У Бездушных опыта в запускании бессознательных тел было не так много, как у Делера и Фонарщика, поэтому доралиссец не долетел до намеченной цели и рухнул на каменотесов. Те будто только и ждали такого сюрприза — ребята повскакивали с мест и с кулаками ринулись на егерей. Доралиссцы проигнорировали начавшуюся бучу между воинами и каменотесами и бросились к нам.
Кли-кли пискнул и нырнул под стол. Я, зная, какой неимоверной силищей обладает ошибка богов, имя которой доралиссец, схватил со стола легендарное растение кактуз и запустил его в рыло ближайшему нападающему. Владелец кактуза и моя цель закричали в одно и то же время. Старикан бросился спасать из-под копыт козла свое бесценное растение, а доралиссец, противно блея, выдергивал из носа колючки.