Жизнь только можно считать оправданной, если ее украшают благородные деяния.
Всем хотелось участвовать в эпической борьбе. В конце января 1943 года наш легион второй раз собрался в брюссельском Спорт-паласе для вторичной отправки на Восточный фронт. Десятки тысяч бельгийцев пришли приветствовать наших солдат. А затем поезд понес нас в Россию.
Тем не менее нас не отправили немедленно на фронт. Нам все еще не хватало некоторых наших подразделений, которые в последние месяцы помогали немецким частям, отступающим с Кавказа. От Майкопа они отошли до устья Кубани, на полуостров Перекоп и, в конце концов, в Крым. Потом направились через Симферополь и Херсон на Днепр и лишь потом присоединились к нам на польской границе, завершив длинное круговое путешествие продолжительностью четыре месяца.
Наши тяжелые битвы в 1941 и 1942 годах ничуть не испугали нашу молодежь, наоборот, они привлекли массу новых добровольцев. Почти 2000 молодых бельгийцев проходили подготовку. Нашей первой задачей было создать спаянное соединение. Большинство новобранцев были шахтерами. Некоторые были разочарованы своей тяжелой работой в шахтах. Многих привлекала наша идея социальной справедливости и мечты о честности и достоинстве. Несколько бывших офицеров и солдат бельгийской армии, находившиеся в лагерях военнопленных, также попросили зачислить их. К нам прибыло несколько сотен бывших военных, все еще одетых в старые мундиры, в которых они пытались остановить немецкое наступление в мае 1940 года.
Вот так две армии заключили братское соглашение, причем одна пыталась героически отстоять целостность нашей страны в 1940 году, но позднее, забыв старые дурные воспоминания, с августа 1941 года старалась помочь спасти самое важное: Европу, которая стала единой родиной для всех нас.
* * *
Бывшие рабочие составляли три четверти личного состава нашего легиона. Впрочем, в него вступили и молодые люди из аристократических семей и выходцы из бельгийской буржуазии, золотые медалисты иезуитских колледжей, сыновья известных дипломатов, юристы, гражданские служащие, бизнесмены.
Нас объединяла общая цель: достойно представить свою нацию среди тех двадцати народов, которые присоединились к общей борьбе. Мы должны были добровольно исполнить свой долг европейцев, сражаясь против смертельного врага Европы. Мы должны были завоевать для нашей Родины голос в европейском сообществе, которое родится в результате войны. Наконец, мы должны были подготовить отборные войска, которые смогут гарантировать социальную справедливость, когда мы вернемся домой после окончания военных действий.
Вот за эти идеи мы были готовы отдать свои жизни.
Такие заявления не были пустой риторикой. Из 6000 бельгийских добровольцев, которые вступили в Валлонский легион с осени 1941-го по весну 1945 года, 2500 погибли как герои. 83 процента наших солдат получили одну и более ран в ходе этой грандиозной борьбы. Из первых 800 добровольцев только трое дожили до конца войны: простой солдат, молодой офицер, ставший капитаном, раненный три раза, и автор этих строк, который получил пять ранений.
К ноябрю 1943 года наш легион, который теперь стал штурмовой бригадой «Валлония», сильным соединением в составе Ваффен СС, имел 2000 солдат и 354 единицы машин и бронетехники.
Наши колонны шли вдоль рек, окруженных ивами и желтеющими тополями, затем пересекли уже лишившиеся листвы леса Силезии. В 1943 году этот промышленный район еще был совершенно цел. Угольные шахты и заводы синтетического бензина работали полным ходом. Деревни в маленьких долинах выглядели чистенькими и мирными.
Но в Южной Европе уже раздавались раскаты отдаленного грома, предвестники великих бурь. В августе 1943 года англо-американские войска пересекли Средиземное море, в чем им, несомненно, помогли двуличная политика и предательство итальянцев. Сицилия была захвачена этим штормом. Затем союзники вторглись на континент: в Калабрию и Неаполь одновременно. Союзников уже нигде не удавалось остановить: ни в Мессинском проливе, ни в Сиракузах, ни под пальмами Туниса.
Крупномасштабные высадки, которые поддерживали тысячи самолетов, проводились стремительно и успешно. Это было очевидно. Разве может такая операция, когда ее повторят на берегах Атлантики, завершиться неудачей, если на Средиземном море она везде приносила успех?
* * *
Второе испытание наших сил имело место на Украинском фронте, к которому сейчас катили наши триста грузовиков.
До лета 1943 года мы верили в то, что Германия еще воспрянет на Восточном фронте. Сталинград, конечно же, был болезненным ударом. Но немцы перейдут в контрнаступление, как это произошло в 1942 году.
Контрнаступление началось. Германия бросила все наличные силы в направлении Воронежа на Дону. Штурм провалился после жестокой битвы, в которой были уничтожены несколько тысяч танков. Русские, используя свое преимущество, сначала отбросили немцев к Харькову, а потом захватили город.
Это был более серьезный удар, чем Сталинград, хотя менее эффектный. Мы больше не могли списывать происходящее на случайности. Кто на войне не сталкивался с неприятными случайностями? Но теперь это повторялось раз за разом. Мы больше не могли даже остановить советский паровой каток, не говоря уже о том, чтобы отодвинуть его назад. От Харькова наши войска в России были отброшены к Днепру, пересекли его, откатились до Киева и Днепропетровска.
Но в любом случае наше соединение, укомплектованное добровольцами, вступило в бой. Мы были полны решимости сражаться против большевиков до последнего мгновения. Мы знали, что каждый наш удар принесет результат.
Более того, на войне, пока не потеряно все, не потеряно ничего. У Германии еще имелся большой резерв безопасности, от Минска до Бордо, от Афин до Нарвика. Она еще располагала огромными материальными ресурсами, ее изобретательные инженеры создавали блестящие и ужасные образцы вооружения, которые удивляли противника и придавали уверенность войскам. Многочисленные колонны отборных войск присоединились к нам, особенно знаменитые дивизии «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова». Эти элитные солдаты, проезжая мимо нас, кричали: «За один месяц мы вернем Киев!»
* * *
Наши поезда катили по югу Польши под бледно-голубым чистым небом. Женщины в темной одежде и зеленых шляпах покинули свои маленькие глинобитные хижины и шли по грязным тропинкам в раскрашенные деревянные церкви.
Мы вдыхали ледяной аромат почвы.
На следующий день на рассвете мы ненадолго остановились в Лемберге, где получили огромное количество зимнего обмундирования: теплое белье, валяные сапоги, белые маскхалаты, шерстяные башлыки.
Под грузом этих одеяний мы чувствовали себя неуклюжими, плохо соображая, как упаковать все это имущество. Однако мы помнили ужасную зиму 1941 года на Донце, когда наши жиденькие мундиры насквозь пронизывал ледяной северный ветер. На этот раз командование приняло необходимые меры предосторожности. И все-таки мы получили многовато всяческого добра, поэтому умные головы уже спрашивали себя: как именно они будут хранить такое огромное количество багажа, когда настанет пора пеших маршей и грузовики не смогут сопровождать нас.