— Нет, тут только передышка. Командир передать приказал… Всем офицерам, свободным от службы, сутки отпуска!
— О, расщедрился, батя!..
Офицеры радостно зашумели, и вдруг чей-то нетерпеливый голос встревоженно произнес:
— Погоди, погоди… А потом куда?
— Точно не знаю… — Какое-то время адъютант колебался, но, в конце концов, зачем-то понизив голос, добавил: — Похоже, куда-то в Забайкалье…
Слова адъютанта мгновенно вызвали общее возбуждение, и кто-то из скептиков даже присвистнул:
— Фью-ить!.. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…
На что собравшиеся вокруг ответили дружными насмешками:
— Чего заныл! Привык по асфальту ездить? Конечно, дорог там нет, но ништяк, охота там знатная!..
Однако общая восторженность не повлияла на скептика, и он, явно отстаивая что-то свое, упрямо возразил:
— Дорог нет, зато японцы есть…
На какое-то мгновение наступила тишина. Офицеры многозначительно переглянулись, и, хотя никто ничего не уточнял, разговор сразу пошел в другом направлении.
— Да, черт, там не поездишь…
— Плевать! Зато отпуск!.. Сутки!
— А что если «опеля»?.. На кой он там?
— Точно! Загоним машину и кутнем! Где этот полячишка?
Короткое совещание прекратило пустой треп, и офицеры, выделив самых активных, сразу приступили к делу. Организаторы быстренько отыскали между вагонов поляка-фактора и отозвали его в сторону.
— Эй, пан!.. Ходи сюда!.. Дело есть!
— Слухам пана… — поляк мгновенно сообразил, что наклевывается неплохой гендель [6] .
— Машина есть. Новая… Можем продать.
— Цо?.. Новый самохуд [7] ? О, то люкс!.. А спробовать можно?
— Можно, можно… Все можно. Пошли.
Уже через каких-то полчаса солдаты стягивали с платформы сверкающий лаком кабриолет, а офицеры, обстряпавшие дельце, дружно хлопали гендляра [8] по плечам.
— Вот, пан, смотри. Машина — класс!.. И, считай, даром! Бери за пять тысяч!
— Я перепрошую, панове, але пьять тысонць то есть за много… — Какое-то мгновение поляк что-то обдумывал, а потом полувопросительно предложил: — А може, паны офицеры погодяться на «бимбу»?
— А то еще что за цабе? — удивился офицер, которого фактор безошибочно выделил как главного в намечавшейся сделке.
Фактор хитренько покосился на собеседников и, решительно шагнув к старшему, что-то страстно зашептал ему в ухо. Примерно с полминуты офицер внимательно выслушивал пропозицию, и наконец его лицо расплылось в радостной улыбке:
— Договорились, пан!
— Але, проше пана, тогда только тши тысячи… — поляк бросил шептать и аж подпрыгнул на месте от нетерпения. — И еще…
— Да ясно, ясно! — догадался и без его напоминания офицер. — Закусь подкинем…
Он дал поляку дружеского тумака и, обращаясь ко всем, радостно пояснил:
— Он нам вечер-сказку пообещал! С девочками!
— Что, и девчата будут?..
Офицеры многозначительно переглянулись и с некоторым недоверием посмотрели на хитроумного гендляра.
— О да, да, люксус-цимес [9] ! — поспешно заверил поляк и, понимая, что дельце выгорело, важно добавил. — Кобеты — перша кляса! [10]
* * *
Офицерская «бимба» началась ровно в шесть вечера. Приобретя новенький автомобиль почти даром, поляк, хорошо разбираясь в своем деле, из шкуры лез, чтобы угодить вельможным панам-победителям. И хотя стол и был накрыт вовсе не так, как, скажем, в том же «Жорже» [11] , многим офицерам он, после окопной жизни, казался почти что сказочным.
Главным украшением стала, конечно же, впечатляющая сулея с бимбером — крепким самогоном частного производства, однако молодые люди, отметив, правда, надлежащим образом вместительность сулеи, основное внимание уделили девушкам. Да и чего там греха таить, насмотревшись всякого, они были теперь не с какими-то там немками, а с настоящими паненками, которые, сберегая неотразимый закордонный шарм, в то же время были уже как бы свои.
Именно поэтому с первой минуты за столом воцарилась непринужденная обстановка, и офицеры, стараясь, с одной стороны, быть как можно галантнее, рекомендовались совсем уж запросто.
— Виктор… Борис… Биндюжин… Очень приятно…
На что девчата, мигом уловив нужный тон, отвечали так же.
— Зося… Надия… Бардзо пшиемне… [12]
Общее знакомство еще не успело закончиться, как один из офицеров, принявший на себя обязанность тамады, первым поднял бокал.
— У всех налито? У всех. Первый тост за нашу Победу!
— Ур-ра!.. — общим радостным криком ответил стол, зазвенело стекло, и офицеры, по случаю наличия дам приняв только по полстакана бимбера, ожидающе поглядывали на главу застолья.
Тамада без задержки объявил следующий тост:
— За наших товарищей!.. За тех, кто не дожил…
На этот раз все выпили молча, и на какое-то время за столом воцарилась тишина. Даже девчата, которые перед этим щебетали безостановочно, отдавая дань памяти, сразу замолкли. Впрочем, тамада, выждав приличную паузу, снова поднялся.
— Третий тост… За прекрасных дам! — и, чтоб окончательно снять впечатление от предыдущего тоста, шутливо добавил: — Господа офицеры пьют стоя!
Мужчины дружно поднялись, сразу началась веселая неразбериха, застучали стулья, зазвенели стаканы, и, поскольку общее количество выпитого бимбера уже превысило норму, настроение собравшихся стремительно пошло вверх. Уже через каких-нибудь полчаса развеселая бимба наполнила комнату шутливыми выкриками, громким смехом и вспыхивающим то там, то здесь безалаберным пением.
Теперь офицеры начали еще больше уделять внимания дамам, и кое-кто, демонстрируя собственную галантность, даже пытался переходить на польский язык при помощи военного разговорника. Дамы весьма благосклонно относились к своим ухажерам, такие попытки немедленно вызывали на девичьих лицах одоб рительную улыбку.
Однако, поскольку вначале за стол все садились как придется, то по мере того как уровень бимбера в сулее быстро снижался, понемногу начали возникать и краткосрочные симпатии. Девчата во всю стреляли глазами, посылая весьма доходчивые сигналы своим избранникам, а те, в свою очередь, реагировали как могли, и все вместе дружно ожидали начала танцев.