— Благодарствую! — Громила с наслаждением высосал все в один присест. — А ты, Мендель, ух и хитрый… Все знать хочешь…
— Конечно, пан Ворон… В коммерции без этого нельзя!
Какое-то время Мендель еще топтался у стойки, потом, оставив за себя услужающего, незаметно проскользнул в заднюю комнату, где его появления уже давно ждал майор Дембицкий. Увидев корчмаря, пан Казимир даже привстал со стула.
— Ну что, пришли?
— Да, пару минут назад заявились. Один с подбитым глазом, другой пьян, как всегда.
— Это несущественно… Результат?
— Тот самый. За вещами Гжельского следят.
— Кто? — нетерпеливо подогнал Менделя пан Казимир.
— Думаю, некто мещанин Опалык… Батяр Сенька Копыто на него работает, он впрямую Изю Пинхаса вразумлял.
— А это еще что за цабе? [17]
— Кто, Опалык?.. Хозяин мясной лавки. А что касается цабе, то это еще то цабе! Чую я, тут без пана Лемика не обошлось…
— Доказательства? — резко кинул майор.
— Доказательства?.. — Мендель едва заметно сморщился. — Пан Казимир, я, конечно, дико извиняюсь, но, как говорил когда-то пан Криштофович, главное — это информация…
— Ты меня не так понял. Качество информации… Какое?
— Я за свою информацию ручаюсь.
— Этого достаточно! — и пан Казимир резко встал со стула…
* * *
Вечером, часов около десяти, когда по улочкам затихающего городка идут только одинокие пешеходы, в проезд напротив синагоги свернула серая «лянчия» с полупритушенными огнями. Автомобиль проехал в самый темный угол двора, и там его мотор стих, а фары погасли. Из кабины осторожно выбрались Вукс и пан Казимир.
— Вроде тихо… — Майор прислушался.
— Нормально! — В затылок ему прошептал Вукс.
— Тогда пошли.
Майор проскользнул вдоль стены и боком поднялся на ступени парадного, уходившего своей площадкой в глубь дома. Вукс последовал за ним, и сразу у автомобиля, оставшегося в глубине двора, вспыхнули фары. Яркий свет резко очертил тени, и теперь вольный или невольный наблюдатель не мог видеть, что делается в нише парадного.
Пан Казимир бросился к двери, поспешно вытащил ключ и попробовал вставить его в скважину. С непривычки он сразу не попал в ключевину, и стоявший у него за спиной Вукс забеспокоился:
— Что?.. Не подходит?
— Должен… Сам слепок делал…
Наконец майору удалось отжать ригель. Поручик и пан Казимир нырнули в квартиру, а автомобиль, все это время освещавший фарами двор, сделал круг и выехал на улицу, после чего дом окончательно погрузился в темную весеннюю ночь, напоенную тревожными ароматами и свежестью.
Квартира, состоявшая из вытянутой анфилады комнат, имела два выхода. Едва успев пообвыкнуть и осмотреться, пан Казимир и Вукс пробрались в спальню, примыкавшую к кухонному коридору, и начали устраиваться. Разглядев в углу белую кафельную печь, пан Казимир вспомнил, что там должна быть откидная вентиляционная крышка, и приказал Вуксу:
— Фонарь крепи в вентиляционный канал…
Пока поручик возился с закреплением фонаря в отверстии и протягивал шнурок, привязанный к выключателю через комнату, пан Казимир уже подыскал себе местечко за дверью. Засев в облюбованном углу, майор прислушался. Тикали часы, и в липкой тишине было слышно, как в умывальнике капает вода. Мерные, казавшиеся слишком громкими удары, раздражали. Пан Казимир не выдержал, прошел в ванную, закрутил кран и вернулся на место.
Ждать было утомительно. Плотно зашторенные окна и закрытые ставни создавали в комнате почти непроницаемый мрак, отчего время тянулось еще медленнее. Однако ни майор, ни затаившийся неподалеку Вукс ничем не выдавали своего присутствия.
Светящаяся стрелка на часах майора уже поползла к двум часам, когда у черного хода послышались осторожные шаги. Майор затаил дыхание. Еле слышно щелкнул умело открытый замок, забренчала на кухне случайно тронутая чашка, долетел шорох из коридора, и вот уже неизвестный пересек спальню и приблизился к дверям гостиной. Здесь он остановился и хотя ситуация складывалась не лучшим образом, пан Казимир понял, что ждать больше нельзя. Майор напружинился и, как было условлено, громко щелкнул пальцами.
Ярко вспыхнувший свет на мгновение ошеломил всех. Но уже в следующую секунду произошло то, чего пан Казимир никак не предполагал. Резко хлестнул пистолетный выстрел, слившись со звоном разбитого пулей фонаря, и уже в темноте пан Казимир услышал глухой стук свалившихся на пол тел. Это Вукс, воспользовавшись моментом, кинулся на неизвестного.
Загрохотал стул, опрокинутый на паркет, кто-то из боровшихся зацепил каблуком голень майора и только тогда, отпрыгнув в сторону, пан Казимир включил свой фонарь. В ярко высветившемся световом конусе он увидел, как Вукс, придавив телом левую руку незнакомца, обеими руками намертво перехватил его правый кулак с зажатым в нем пистолетом.
То, что это преимущество временно, майор понял сразу. Еще секунда — и уже сгруппировавшийся незнакомец ногами отбросит поручика в сторону. Нужно было во что бы то ни стало помешать ему, и пан Казимир нанес противнику жестокий удар носком сапога по крестцу. Еще несколько рассчитанных движений — и майор спокойно включил в комнате верхний свет.
Перед ним на полу лежал крепкий мужчина в расстегнутом серяке. Вукс, отбросив пистолет в сторону, крепко связывал ему руки заранее припасенным шнурком. Подняв с пола оружие незнакомца, майор коротко приказал поручику:
— Обыщи.
Пока Вукс добросовестно копался в серяке и рылся в карманах, пан Казимир рассмотрел пистолет и удивленно присвистнул.
— Послушай, у него же совсем новенький «люггер»…
— И ни одной бумажки в карманах, — добавил Вукс, поднимаясь с пола.
— Так… А ну посмотрим здесь…
Пан Казимир быстро отошел к печке и начал разглядывать вентиляционный канал. Пуля влетела в его середину, не зацепив даже крышки. Майор сунул руку в дыру и вытащил деформированный фонарь.
— Да, школа хорошая… — Пан Казимир повернулся к Вуксу. — Наводим порядок — и ходу отсюда!
Через некоторое время связанного незнакомца вывели из квартиры и провели на соседний двор, где был спрятан автомобиль. Тихо заурчал мотор, и серая «лянчия», проскользнув в ворота, начала петлять по городским улочкам, выбираясь на глухое окраинное шоссе…
* * *
На рассвете, с трудом проехав по узкой лесной дороге, «лянчия» въехала на огороженный кривыми жердями двор «лесничувки». Из-за руля, разминаясь на ходу, выбрался Мышлаевский, а пан Казимир и Вукс выволокли из кабины все еще связанного по рукам и ногам пленника. Здорово помятый, он поводил вокруг очумелым взглядом, но лесной воздух быстро привел его в чувство.